Формула фальшивых отношений - Мина Синклер
Мой пустой желудок сводит судорогой, а рот наполняется слюной. Я судорожно сглатываю, отказываясь блевать у него на глазах.
— На каких гонках? — выдыхаю я.
Но я уже знаю. Куала — Лумпур, где произошла ошибка, из — за которой я не смог закончить гонку. Флоренция годом ранее — у меня загорелись задние тормоза в середине квалификации, и я едва выбрался из машины живым. Однако я вычеркнул отца из своей жизни много лет назад, так что Лиам, должно быть, выполнял его приказы по крайней мере в Куала — Лумпуре, если не больше.
— Ага, — говорит он ехидно. — Ты помнишь.
Но Роберт Стоун мертв уже два года. И теперь Лиам дважды за сезон повредил мою машину, а это значит, что он повышает ставки.
— Что случилось, Лиам? — я заставляю себя говорить ровным голосом. — Ты пожадничал? Почему ты сделал это дважды за четыре гонки?
Что — то близкое к дискомфорту мелькает на его лице. Возможно, страх. Сначала я думаю, что он может отмахнуться от вопроса, но, возможно, Лиаму тоже надоело прятаться.
— За год до смерти у Роберта появилось несколько друзей, — говорит он. — Влиятельные друзья, которые доплачивали ему за то, чтобы он указывал им, на какие гонки им делать ставки. Им не понравилось, когда он сдох, поэтому я унаследовал эту работу.
О, чёрт.
— Ты хочешь сказать, что ты с кем — то связан? Мафия? — у меня вырывается недоверчивый смешок. — Господи Иисусе. Ты серьезно?
— Ты думаешь, я шучу? — рычит он. — Как ты думаешь, кто охотился за твоей драгоценной сучкой? Я сказал им, что с ней проблемы, и они послали кого — то немного поколотить её, припугнуть, чтобы она убежала далеко — далеко от тебя.
Немного поколотить её.
В голове становится пусто, в ушах гудят помехи.
— Что ты только что сказал? — спрашиваю я.
— Она подобралась к тебе слишком близко, чувак, — он обходит стол и, взяв меня за плечи, встряхивает. — Нарушает статус — кво. Мне нужно, чтобы ты был сосредоточен, чтобы всё равно выиграть этот чемпионат. Эти деньги слишком хороши, чтобы их упускать. Но время от времени у тебя будут проблемы на дороге. Ничего страшного. Я даже могу посвятить тебя в работу, это будет невозможно отследить.
Я не думаю. Я просто бью его по лицу. Он отшатывается, хватаясь за щеку, и я сдерживаю проклятие, моя рука пульсирует.
— Что за чёрт! — рычит Лиам. — Ты маленький засранец. Я потратил годы…
Я снова бью его кулаком. Я не хочу больше слышать о его чувстве вины по поводу того, как он потратил годы своей жизни на меня, не тогда, когда он подвергал мою жизнь опасности и сговаривался со своими гребаными друзьями — мафиози причинить вред девушке, которую я люблю. Если бы она была там, если бы мы не нашли друг друга той ночью…Я не могу даже думать о том, что его коллега мог бы сделать с ней, без того, чтобы меня не стошнило.
На этот раз Лиам чуть не падает. Его лицо искажается от гнева, и он набрасывается на меня, только на этот раз рядом нет Хёрста и Гарсии, которые могли бы нас сдержать. Он наносит удар, оставляя синяк на моей челюсти, и я бью его кулаком в живот. Он издает сдавленный стон, затем ударяет меня по лбу своим лбом.
Боль пронзает моё лицо, и кровь хлещет из носа. Сквозь звон в ушах я лишь смутно осознаю, что кто — то кричит, затем мой разум проясняется, и я понимаю, что это Элли, зовущая на помощь.
— Ты гребаная сука! — Лиам бросается на неё с безумным выражением на мертвенно — бледном лице. — Отдай мне этот гребаный телефон!
Элли вскрикивает и убегает за кровать, а я заставляю себя двигаться, несмотря на боль, всё ещё пульсирующую в носу. Я бросаю Лиама на пол и бью кулаком ему в лицо, раз, другой, и тут кто — то оттаскивает меня, удерживая мою руку.
Это один из охранников, но Хёрст тоже там, с дикими глазами при виде крови, забрызгавшей мою рубашку.
— Я в порядке, — я выплевываю немного крови и отталкиваю охранника. — С меня хватит.
Другой охранник держит Лиама сзади за шею каким — то странным полицейским захватом, затем появляются два охранника из команды, чтобы оттащить его. Я вытираю рукавом окровавленный рот и морщусь, когда касаюсь носа.
— Элли? — я, спотыкаясь, иду туда, где видел её в последний раз. — Детка, где ты?
Из — за кровати доносится приглушенный звук, затем она поднимается на колени, её карие глаза становятся огромными на бледном лице.
— Я…я спряталась под кроватью. Я не хотела, чтобы он меня достал.
Я обхожу кровать и опускаюсь на колени рядом с ней. Я стряхиваю пыль с её футболки, затем заключаю её в объятия. Она дрожит, и я жалею, что Лиама уже нет рядом, чтобы я мог снова сломать ему нос.
— Шшш, всё в порядке. Он ушел. Он больше не сможет причинить тебе боль.
Но она качает головой и отстраняется от меня, затем поднимает свой телефон между нами.
— Я не хотела, чтобы он получил это. Я…я сняла это. То, что он тебе сказал. Вот почему он был так зол. Он видел, что я снимала вас.
— О Боже, Элли, — я беру её лицо в ладони и целую. — Тебе не следовало этого делать. Я сказал тебе подождать в ванной. Я не хотел, чтобы тебе причинили боль.
— Но это хорошо, что ты всё засняла, — говорит Бен, внезапно появляясь рядом с нами. Он выхватывает телефон из дрожащих пальцев Элли. — Я возьму. Он понадобится нам для полиции.
Элли выхватывает телефон обратно и рычит:
— Во — первых, я отправляю себе копию записи.
