Кэтрин Эллиот - Женатый мужчина

Джек слегка поежился, чтобы мне было посвободнее сидеть.

– Как ты вздыхаешь. Рада вернуться в Лондон?

Я улыбнулась и откинулась на спинку. Так, я должна вести себя разумно. И держать себя в руках.

– Очень. Хотя, по правде, всего полчаса назад мне казалось, что осуществился мой самый страшный кошмар и мальчиков у меня заберут, так что сейчас я в любом случае была бы рада. Где бы ни оказалась, хоть в России на солевых приисках или на северном склоне горы Эйгер. Но ты прав, я рада вернуться в Лондон. Пусть я никудышная городская жительница, пусть у меня не получается жить в мире с природой, но я здесь чувствую себя как дома. И мальчики тоже, я знаю. – Я опустила голову. – Правда, в этом чудесном городе нам негде поселиться, но пока я не хочу об этом думать. Пока мы поживем с Мэйзи и Лукасом.

– Вообще-то, это неправда, – медленно проговорил Джек.

В животе у меня по непонятной причине все перевернулось.

– Что?

– Ты вовсе не бедна как церковная мышь.

– Не бедна? – Я изумленно уставилась на него. Автобус завернул за угол.

– А как ты думаешь, откуда Роуз взяла деньги, чтобы отремонтировать твой роскошный амбар? Откуда у нее средства на дорогущую мебель?

– Из ее же кармана, наверное.

– Вот и я тоже так думал. Но тебе не кажется, что это слишком уж великодушно? Тем более если учесть, что им с Арчи вечно не хватало денег и они ссорились из-за таких мелочей, как новые стекла для теплицы и посадка пары кустов? Но мы знали, что с тобой все иначе. Ты и мальчики – это была ее миссия. Она стремилась удержать вас любой ценой, поэтому все мы думали, что она просто где-то взяла деньги. Так оно и было. Она взяла их из трастового фонда Неда.

Я вытаращилась на него.

– Что?

– Ты знала, что у него есть трастовый фонд?

– Да, знала. Кажется, он мог воспользоваться им, когда ему исполнилось бы тридцать пять, то есть, теоретически, именно тогда, когда деньги ему будут нужны больше всего – на выплату закладной и мальчикам на обучение… Но, Джек, Нед же умер. И я не думала… То есть мне казалось…

– Что фонд уже недействителен.

– Да.

– И никто не сказал тебе, что это не так?

Я вспыхнула. О боже, какая же я мямля! Даже не удосужилась спросить. И не знала, кого мне спрашивать. Но в то время о деньгах я думала в последнюю очередь.

– Сколько лет исполнилось бы Неду этим летом?

– Тридцать пять.

– Именно. Это и пришло мне в голову, когда Роуз вдруг скупила весь универмаг «Хэрродс», и я решил проконсультироваться с мамой.

– С твоей мамой?

– С сестрой Арчи. Она же попечитель.

– О! Да, разумеется.

– Ты знала?

– Мне Дэвид сказал.

– Понятно. Дело в том, что моя мама большую часть времени проводит, отдыхая на Лазурном Берегу, так что когда я позвонил ей недавно, она просто не могла взглянуть на документы. Но на прошлой неделе она приехала на похороны друга, и я заставил ее перерыть все ящики в ее доме на Лоундес-сквер. В конце концов она отыскала контракт на самом дне ящика. По контракту, фонд доступен, даже если Нед умрет. Эти деньги, цитирую, «должны быть переданы ближайшим родственникам и иждивенцам».

– Но это же мы! – ахнула я.

– Или она.

– Кто?

– Роуз.

– То есть…

– Она предпочла интерпретировать слова контракта по-своему. Роуз, которая, кстати, тоже была попечителем – всего их было четверо, – была в курсе, что ты ничего не знаешь об условиях контракта, и заграбастала все деньги себе. Ей понадобились три подписи из четырех, и она их получила. Надо отдать ей должное, эти деньги она потратила на вас с мальчиками – это и стало бы ее оправданием, если бы кто-нибудь заинтересовался этим делом. Но все же «ближайшие родственники и иждивенцы»… думаю, понятно, о ком шла речь.

– Конечно, понятно! Эта змея тратила наши деньги… Джек, час от часу не легче! Она же просто дьявол.

– Только вот с ее точки зрения – думаю, так она размышляла – фонд был создан отцом Арчи, так что она имела на него такое же право в качестве невестки, как и ты. Знаешь поговорку: «Есть завещание, значит, есть и родственники».

– Но другие попечители… понимаю, твоя мать была за границей и Роуз подписалась сама за себя… но как она уговорила еще двоих попечителей?

– Еще два попечителя – это тетушки. – Он улыбнулся. – Синтия и Вайолет. Вайолет вообще понятия не имела, что происходит. Думаю, она с радостью поставила свою подпись, придя в восторг оттого, что ей вообще предложили воспользоваться перьевой ручкой. Наверняка сердечек и рожиц еще подрисовала. Но вот Синтия… Именно она меня и предупредила. Как-то раз она вошла в кабинет в жуткой истерике – заламывая руки и топча ковер грязными резиновыми сапогами, на шее ожерелье на куске шпагата. Она сказала, что ее уже давно беспокоит этот вопрос. Роуз заставила ее и Вайолет подписать какую-то бумагу, которая вызвала у нее подозрение. Кажется, это связано с наследством Неда, но она до конца не уверена, потому что Роуз не позволила ей прочитать документ до конца. Роуз поклялась невозмутимым тоном, буравя ее ледяным взглядом, что, если Синтия не подпишет, она может попрощаться со своим драгоценным стадом коров. И из Незерби их прогонят, и они окажутся на улице.

– Господи, какая же она… – Я закусила губу.

– Согласен. Поэтому тетушки и начали носить на себе все свои ювелирные украшения и даже спали в них. Им казалось, что Роуз и на них тоже нацелилась.

Мы подъехали к парку. За железной оградой простирались акры мягкой свежей зелени.

– Так там… – Я запнулась.

– Что-нибудь осталось? Ну, Роуз потратила немало на роскошную перестройку амбара, но все же осталось достаточно. Вполне хватит, чтобы вы с мальчиками смогли подыскать себе жилье. Квартиру, например.

– Правда? – ахнула я. – Но может, лучше деньги не трогать? – Я сдвинула брови. – Сохранить для мальчиков в неприкосновенности, на будущее. Может, Нед хотел именно этого?

Джек пожал плечами.

– Не знаю. Конечно, такая возможность существует, но деньги никуда не денутся, если надо – пользуйся.

И если честно, не думаю, что Нед хотел, чтобы ты считала каждую монету.

– Ты прав. – Я потихоньку придвинулась к краю сиденья и снова вцепилась в поручень. – Он бы этого не хотел. Но он никогда не заговаривал об этом фонде, – тихо сказала я. – Я, конечно, знала, что он существует, но мы это не обсуждали. Как будто ему было стыдно. Стыдно оттого, что у него есть какие-то привилегии.

Джек улыбнулся.

– Очень похоже на Неда. Не хотел быть богатеньким бездельником с трастовым фондом.

– О да.

Мы свернули на Кенсингтон-Черч-стрит, и я погрузилась в размышления. Вот, значит, как все замечательно сложилось. Просто чудесно. Выходит, у нас есть деньги, чтобы начать новую жизнь здесь, в Лондоне, в новой квартире. Это, конечно, здорово, но… Я тайком покосилась на Джека. «Вы с мальчиками». Так он сказал. Но почему я чувствую пустоту в сердце? Почему я так подавлена? Где волнение, где радость оттого, что я снова кредитоспособна и самодостаточна? Я богатая женщина, черт возьми! Я знала, что все потому, что… ох, не знаю… Вот я опять одна. Жалко, но что поделать? Я должна радоваться, но…