Кэтрин Эллиот - Женатый мужчина
– Он плакал, – раздался тонкий голосок позади нас. Макс вырвался из рук Лукаса и прокрался на кухню.
– Понятно, – пролепетала я. – И она не пришла за вами?
– Нет, никто не пришел. Мы просто взяли и легли спать сами. Было очень страшно.
– А у тебя правда есть дружок? – спросил Макс. Я повернулась к нему и покачала головой.
– Нет. Нет у меня дружка. Но, – я заметила, что Бен на меня смотрит, – в тот вечер я действительно собиралась встретиться кое с кем. Это правда. Но… ничего у нас не вышло. Потому что это было бы неправильно. – Я смущенно замолкла. – Ни для меня, ни для него.
Дэвид и Мэйзи тактично разглядывали скатерть, но вот Джек, я чувствовала, так и сверлил меня глазами.
– Можешь завести себе дружка, – благосклонно заявил Макс. – Мы не против, да, Бен? Только скажи нам сначала. – Он посмотрел на брата.
Бен кивнул и потер пол ботинком.
– Мне кажется, что самое важное – говорить правду, – пробормотал он.
Я сделала глубокий вдох и тоже уставилась на свои ботинки.
– Ну что же, – проворковала Мэйзи жизнерадостным голосом, нарушая тишину. Она встала и подошла к буфету, мимоходом крепко сжав мое плечо. – Мне кажется, всем нам сейчас не помешало бы выпить.
Побольше джина, поменьше тоника. Мне-то уж точно. А потом пообедаем. Мы с Лукасом хотели сделать пиццу, так что если вы, мальчики, хотите помочь нам кидаться тестом и подбрасывать его к потолку, марш в кладовую, выбирайте продукты для начинки. – Она открыла дверь в кладовку и скрылась за ней.
– Я с тобой! – Макс поскакал за бабушкой, как кролик Бен поплелся за ним, только медленным шагом. У двери он замер и обернулся.
– Прости меня, мам.
– За что? За то, что пытался спасти меня от тюрьмы?
Он пожал плечами:
– За то, что сомневался в тебе. Как Фома.
– Кто?
– Фома, из Библии.
– А-а. – Я кивнула. Он вышел из комнаты. Дэвид с Джеком молчали.
– Знаете, – проговорила я, отчаянно моргая, чтобы прогнать слезы, – я всегда представляла, как мой старший сын будет помогать мне передвигаться на костылях в доме престарелых, приносить мне виноград и делать погромче слуховой аппарат. Только я не думала, что мы так скоро поменяемся ролями.
На лице Дэвида появилась добрая улыбка.
– Ему пришлось быстро повзрослеть, Люси. И это не твоя вина.
– Отчасти моя, – пробормотала я. Я села, оперлась локтями о стол и закрыла глаза руками. – Но знали бы вы, какое облегчение! Как я рада! – Я раздвинула пальцы и посмотрела сквозь них. – Вы даже представить не можете. У меня такое чувство, как будто с сердца свалилась огромная ледяная глыба. Вы не можете представить, как я вам благодарна, Дэвид, – я повернулась к нему, – я до смерти вам обязана. Слава богу, что вы поговорили с Роуз, заставили ее все рассказать! Бог знает, где бы я была сейчас, если бы не вы.
Он пожал плечами.
– Полиция наверняка рано или поздно добралась бы до правды, но ты права. Как гора с плеч. – Он встал и глубоко вздохнул. – А теперь мне пора. Я должен все им рассказать. – Он щелкнул каблуками по-военному. – Ухожу. Но, Люси, – у выхода он остановился, – я понимаю, ты думаешь, что Роуз – злобная старуха и получила по заслугам, но если ты поймешь, какая жизнь была у нее с Арчи…
Я молча проводила его по коридору и открыла перед ним входную дверь. На крыльце он обернулся и встревоженно посмотрел на меня: в твидовом костюме и желтом галстуке, он вертел в руках панаму с зеленой лентой. Мне не хотелось делать ему больно.
– Вы, наверное, ее очень любили, Дэвид, – тихо произнесла я.
Опустив голову, он взглянул на свои блестящие коричневые ботинки. И кивнул.
– Да, любил. Я любил ее всегда. Слепо, наверное, но ведь любовь слепа, не так ли? – Он поднял на меня печальные глаза. – И в основном любил издалека. Когда их брак наладился, у меня оказались связаны руки. Хоть я многое знал, но не мог вмешиваться. Я лишь следил за ней и старался всегда быть рядом. Но в конце концов она меня перехитрила. Ускользнула от моего внимания, от моей бдительности и влияния. Если бы я знал, что она задумала – ну, сама понимаешь. Я бы ее остановил.
– Не сомневаюсь. – Я посмотрела в его добрые и печальные серые глаза. – Знаете, Дэвид, настанет время, и я захочу сказать мальчикам правду. Пока еще рано, это будет для них слишком большим потрясением, им и так пришлось несладко, но когда-нибудь, когда они подрастут, я расскажу им все с начала до конца. Бен верно сказал: самое важное – это говорить правду.
Он улыбнулся впервые за все утро.
– Мне нравится эта мысль, – мягко проговорил он.
Неожиданно я поняла, что он сейчас чувствует. Роуз мертва. А он единственный на свете, кто любил ее по-настоящему. Он оплакивал ее горше всех, только про себя. И как он, должно быть, горевал по Неду! Он посмотрел в коридор: мои дети и родители готовили пиццу в облаке муки.
– Я не буду прощаться, но отвечу да. Когда ты решишь, что пришло время, Люси, я буду очень рад.
Я встала на цыпочки и поцеловала его сухую морщинистую щеку.
– До свидания, Дэвид.
– До свидания, милая. И желаю тебе удачи.
Он зашагал по дорожке. Я задумчиво смотрела ему вслед. А потом повернулась и обнаружила, что у меня за спиной стоит Джек.
– Какой хороший человек, – пробормотала я.
– И добрый. В наши дни большая редкость. – Мы наблюдали, как Дэвид садится в машину. Я вся горела оттого, что Джек рядом. Так близко.
Он откашлялся:
– Я на кухне уже со всеми попрощался, Люси. Сейчас поговорю с Лукасом и тоже поеду.
– Правда? – я испуганно обернулась. – А куда ты едешь?
– Забрать свою машину, которая по разным сложным причинам все еще в другой части Лондона, а потом… потом не уверен.
Мы стояли на пороге, и он пристально смотрел на меня. Его голубые глаза были спокойны и прозрачны. Интересно, о чем он думает? Вспоминает ли прошлую ночь? Конечно. Мы оба об этом думаем. О том, как я навязалась, чтобы он меня поцеловал, и он повиновался с таким странным выражением лица. Я вдруг поняла, что мне очень стыдно. Именно из-за этого странного взгляда. И стыдно не за него, а за себя. Я как будто была его маленькой сестричкой, которая повела себя плохо, сняла платье на вечеринке и исполнила на столе канкан.
– Я сейчас… – Он вошел в гостиную.
Я слышала, как они с Лукасом смеются, видела их сквозь щелку в двери. Лукас встал и обнял его, поцеловал в обе щеки на французский манер. Джек ответил тем же и взял книгу, которую читал Лукас, а потом спросил, всегда ли он читает такой мусор.
– Лукас, ты только посмотри на обложку!
Мой отец расхохотался.
– Ужасная, согласен, и в некоторых местах даже неприличная – Мэйзи вчера вечером увидела ее, и глаза у нее стали как блюдца! Но этот мусор приятно читать, и он воспринимается очень свежо после заумных стишков! По сравнению с твоими серьезными сочинениями очень даже ничего!
