Рут Харрис - Мужья и любовники
Вначале Кэрлис удивлялась, что не испытывает угрызений совести. То, что она виделась с Джорджем реже, чем хотела бы, делало ожидание более нетерпеливым, а любовные объятия более страстными, но все равно возникало ощущение, что, отказывая себе, она таким образом сохраняет свой дом. Как можно чувствовать вину, спрашивала она себя, когда не получаешь и малой доли того, чего хочешь?
Она говорила себе, что роман ее – всего лишь забава; что секс в эпоху сексуальной свободы это только здоровое выражение случайной симпатии к мужчине. Моногамия, говорила она себе, с удовольствием повторяя само слово, хороша для тех, у кого нет соблазнов.
В первые две недели романа она даже считала, что ведет себя чуть ли не правильно, ибо Джордж даже содействовал семейному счастью. Она теперь чаще посматривала в зеркало, и отражение ей не всегда нравилось. Имея любовника, она подумала, что напрасно воспринимает мужа как что-то привычное и постоянное. Допустим, Кирк утратил вкус к романтике, но с равным основанием в том же можно было обвинить и ее.
У нее вошло в привычку надевать дома просторный купальный халат. В нем было удобно, но соблазнительности он ей не прибавлял. Кэрлис отправилась к Саксу и купила муаровую рубашку и роскошную пижаму голубого цвета с алой окантовкой. По субботам она, даже не накрасившись, убегала в джинсах и свитере на гимнастику. Возвращалась домой к одиннадцати, потная и растрепанная. Теперь она взяла за правило вставать немного раньше, чтобы привести себя в порядок, и возвращаться в красивой шелковой блузке. Бог знает сколько она наговорила, что любит мужа, и Бог знает сколько времени она не пыталась соблазнить его. Теперь все будет не так.
– Мне не хватает тебя, – сказала она Кирку в один из тех редких вечеров, когда он был дома и смотрел телевизор. Она придвинулась к нему на диване и прижалась губами к щеке. – Я хочу тебя.
Она расстегнула ему рубашку и обняла его.
Она пообещала себе, что муж никогда не узнает о ее связи, так что все эти вещи: покупка новой рубашки, косметика по утрам и так далее – делались как бы невзначай. Она старалась ничем не выдать себя: не меняла прически, не покупала нижнего белья, не пользовалась новыми духами и никогда, как бы ей этого не хотелось, не повторяла метких и остроумных замечаний любовника в присутствии мужа. Она взяла за правило: никаких телефонных звонков домой, никаких подарков, никаких любовных писем или сентиментальных записок. Она пообещала себе, что никогда не появится с Джорджем на публике, если это нельзя будет объяснить деловыми соображениями, и даже дала торжественную клятву, что никому ни слова не скажет об этой связи.
Подобно многим, она думала, что способна на это.
Когда тебя целуют другие губы, это возбуждает; когда чувствуешь прикосновение сильного и мускулистого тела, это пьянит; когда вдыхаешь запах другого мужчины, это приводит в экстаз. Чувствуя себя желанной, ее тело испытывало постоянный сексуальный трепет. Ощущая вкус поцелуев Джорджа у себя на губах, вспоминая его любовные слова, она и мужу казалась более желанной, более отзывчивой в постели; и ее уже не так обижало то, что, занятый своим «Самоучем», он молчал весь обед; и не так раздражало его поведение на приемах, где он часто не уделял ей должного внимания; или даже не находил нужным предупредить, что они куда-то идут вместе.
Встречаясь с любовником, Кэрлис зажила полной жизнью. Она перестала быть просто женщиной, ведущей однообразную семейную жизнь, которая обедняла душу и тело. Любовник – это было возбуждение, которого ей не хватало; это было зеркало, в котором она видела себя желанной. Любовник давал возможность оценить по-настоящему мужа: его силу, волю, энергию и целеустремленность. Любовник – это идеальный освежитель замужества. Любовник возвышает тебя в собственных глазах, и это замечают другие.
– Выглядишь ты замечательно, – сказала Мишель. – Поделись секретом.
– Да никаких секретов, – небрежно бросила Кэрлис, довольная, что умеет, оказывается, хранить тайны. В течение многих лет все видели в ней обычную женщину, которая не привлекала к себе внимания. У такой женщины, разумеется, не могло быть никаких секретов. То, что они так ошибались, придавало ей бодрости. – Просто хорошая наследственность и здоровый образ жизни.
– Вы замечательно справились с делом Буна, – сказал Джошуа Хайнз. Т. Чет Бун был основателем и президентом компании по продаже недвижимости, делами которой занималась по своей линии Кэрлис. Это был такой колючий, высокомерный и совершенно невозможный тип, что, в конце концов, правление, несмотря на процветание компании под его руководством, завалила Буна на выборах. Кэрлис необходимо было представить это решение так, чтобы Уолл-стрит не утратила доверия к компании; ей это вполне удалось, – отставка Буна была объяснена новым предложением, которое удалось организовать через влиятельных клиентов «Бэррона и Хайнза» в Вашингтоне.
Кэрлис поблагодарила Джошуа за комплимент, не сказав ему, разумеется, что идея пришла ей в голову во время любовного свидания с Джорджем: когда, истомленная его ласками, она лежала в кровати, все еще вдыхая запах его тела.
Она решила, что лгать стоит только в крайнем случае. Она не имела привычки рассказывать о своих делах или знакомствах, и Кирк ничего не заметил, к тому же в самом начале, когда роман сводился только к случайным встречам и рассказывать, собственно, было не о чем.
Она благодарила свой страшно напряженный режим, который позволял ей находить тысячи предлогов для объяснения своих опозданий; на руку ей были и капризы клиентов, которые порой задерживали ее на работе гораздо дольше, чем она предполагала, – но иногда все-таки выдавался час-другой на свидание.
Тем не менее время для нее всегда было проблемой, – его отчаянно не хватало. С одной стороны, деловые встречи, обязательный коктейли, обеды, не говоря уже о непредвиденных делах; с другой – отец, который, требовал все большего внимания; далее – спортивные занятия, напряженная общественная жизнь, связанная с делами Кирка, наконец, многочисленные обязанности по дому, в результате у Кэрлис оставалось очень мало личного времени. Им с Джорджем крайне редко выпадала возможность любить друг друга.
– Мне надо видеть тебя чаще, – сказал Джордж. Ему нравилось быть с Кэрлис, он понимал, что эта замужняя женщина, которая никогда не будет ему принадлежать, заменяла множество случайных подруг, которые были у него в годы его семейной жизни. – Раз в неделю, в две – ну куда это годится?
– Если б только у меня было время, – вздохнула Кэрлис. Ей тоже хотелось бы встречаться почаще.
– И что же, ничего нельзя поделать?
