Греховные клятвы - Лилиан Харрис
БОНУСНАЯ СЦЕНА
ЭЛСИ
ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
За эти месяцы мой муж узнал меня довольно хорошо, да и я его тоже. Когда он предложил нам пожениться снова, я знала, что не хочу пышной свадьбы, как у нас была.
Конечно, она была прекрасна, и я чувствовала себя королевой. Но все, что мне было нужно, — это он и наши семьи. Это все, что имеет для меня значение.
На самом деле я не сказала ему ничего из этого. Я не хотела показаться неблагодарной. Но через несколько недель после этого он предложил устроить простую свадьбу на Сент-Бартсе. Думаю, улыбка не сходила с моего лица, потому что это все, о чем я могла просить. Это место… оно изменило нас. Оно помогло нам открыть те части себя, которые мы скрывали. Возвращение сюда, обмен клятвами здесь — это кусочек совершенства.
И сегодня я выхожу замуж за человека, который изменил всю мою жизнь.
— Ты такая красивая, — говорит Джейд, помогая мне поправить фату на волосах.
Кружево по краям задевает шлейф платья, сочетаясь с его замысловатым узором.
— Спасибо, — говорю я, поправляя вырез в форме сердца, а затем перебираю пальцами крупные круглые бриллианты, которые Майкл подарил мне в качестве свадебного подарка.
— Я рада, что мы можем быть здесь с тобой в этот раз. — Кайла поднимается с дивана, берет в руки бокал шампанского и протягивает второй мне.
Я тут же делаю глоток.
— Может, первый раз и был официальным, но это наша настоящая свадьба. — Я поворачиваюсь лицом к ним обеим и беру каждую из их рук в свои. — И то, что вы обе здесь, со мной… — Я закрываю глаза. — Это значит больше, чем можно объяснить словами.
— Мама? — София врывается в дверь и бросается ко мне. — Ты можешь помочь мне надеть ожерелье? — Она раскрывает ладонь, и цепочка сверкает. — Я сняла его, чтобы показать дедушке, но он не смог надеть его обратно, потому что сказал, что его глаза уже не такие хорошие, потому что он старый.
Я смеюсь над ее уморительно забавным выражением лица, когда она имитирует лицо моего отца. Она так воодушевлена, когда говорит. Я просто обожаю ее. И быть ее мамой, слышать, как она называет меня так… это все. Помню, когда она назвала меня в первый раз, я расплакалась и зарыдала, как ребенок.
— А дедушка с бабушкой? — спрашиваю я.
Теперь у нее есть мой отец, и он — единственный дедушка, который ей когда — либо понадобится. Когда София принимает решение, ничто в мире не может ее остановить. И когда четыре месяца назад она решила назвать моих родителей своими бабушкой и дедушкой… что ж, ничто не сделало их счастливее. Мы создали нашу смешанную семью.
— Повернись, милая, — говорю я ей, забирая ожерелье из ее рук и надевая его ей на шею, немного опустившись на колени, чтобы я могла застегнуть его.
— Готово.
Она кружится в своем пышном белом платье, волосы затянуты в пучок балерины.
— Спасибо, мамочка. Теперь я выгляжу красивой, как ты. — Она ухмыляется, у нее не хватает одного зуба.
Я беру в руки ее лицо, пока она смотрит на меня.
— Тебе не нужно ожерелье или красивое платье, чтобы стать красивой, потому что это всего лишь вещи, София. Ты и так прекрасна. И знаешь, что самое красивое в тебе?
— Что? — В ее голосе звучит благоговение, а глаза с каждой секундой становятся все больше.
— То, что находится в твоем сердце. Твой милый характер, твое желание помогать людям. Вот что делает тебя красивой.
Она улыбается еще шире.
Джейд обнимает меня за плечи и шепчет:
— Ты самая естественная мать. Я горжусь тобой.
И от женщины, которая является самой замечательной матерью, которую я когда-либо видела, это большой комплимент.
Мне несказанно повезло, что обе мои подруги вернулись. Наши жизни, возможно, были наполнены мрачными и ужасными событиями, но нам тоже повезло. Мы вернули друг друга. И в последние несколько месяцев именно Джейд помогает нам с Кайлой справиться с демонами нашего прошлого с помощью разговорной терапии. Она даже собирается открыть центр для женщин, ставших жертвами торговли людьми, в чем я намерена ей помочь.
Раздается тихий стук.
— Войдите, — говорю я.
Дверь распахивается, и внутрь заходит мой отец, его брови опускаются от сильных эмоций, когда он приближается.
— Не могу поверить, что моя прекрасная дочь выходит замуж. — Его глаза блестят от влаги, а его рука сжимает мою. — Мы с мамой очень любим тебя. Мы рады видеть тебя счастливой. Ты ведь счастлива, правда, милая?
— Да, папа. Я никогда не думала, что дойду до этого момента в своей жизни, но я здесь, и я никогда не была так счастлива.
— Этот человек отчаянно хочет тебя увидеть. — Он смеется, покачивая головой.
— Ты видел его? — Мои глаза увеличиваются; я не могу остановить сильное биение своего сердца.
— О, да. Он практически вышагивает перед алтарем, ежесекундно поправляя манжеты. — Он снова хихикает.
— Тогда, полагаю, мы должны избавить этого человека от страданий.
Одна из девушек сообщает метрдотелю, что мы готовы, и нас выводят за пределы номера и ведут по длинному коридору, выходящему на пляж.
С букетами в руках девушки целуют меня, а затем одна за другой спускаются по мостику, выходящему к океану.
Мама уже там, сидит рядом с мамой Майкла. Они стали довольно близки, часто вместе планируют обеды и визиты к маникюрше.
Наверное, хорошо, что мои родители переехали всего за пять миль от нас. Это все Майкл. Он спросил, не согласятся ли они, и они оба захотели, но не были уверены, что оставят свою работу, пока он не нашел им подходящую. Моя мама по-прежнему работает пластическим хирургом в одной из лучших больниц города, а папа занял должность вице-президента у одного из друзей Майкла, который был готов оставить карьеру финансиста и уйти на пенсию.
То, что они так близки, — это подарок, который не выразить никакими словами благодарности. Он делает такие вещи для меня, и это лучше, чем слышать, как он говорит, что любит меня, потому что это — его действия — показывает масштаб его преданности.
Когда наступает очередь Софии, метрдотель вручает ей корзину для цветов.
Когда она собирается идти к алтарю, она смотрит на меня через плечо и говорит:
— Я люблю тебя, мамочка.
И пока я пытаюсь не расплавиться в луже нахлынувших эмоций, она уходит, оставляя меня наедине с отцом.
— Она особенная,
