Я тебя не предавал - Екатерина Аверина
— Нет, нет, стой. Фу, Хард! Ко мне! — громко шепчет Егор, а мне в лицо тыкается холодный, влажный нос. — Фак, — ругается сын.
Открываю один глаз. Доберман Мирона стоит у кровати и внимательно меня рассматривает. Своеобразная скотина со сложным характером, но мы с ним вроде ещё в первый день договорились сосуществовать мирно.
— Извини, — сын подходит ближе и берёт пса за ошейник. Тот недовольно рычит.
— Хард! Я тебе сейчас ухо откушу, — рычу в ответ. Доберман недовольно фыркает и уходит вместе с Егором.
То-то же, а то рычит он мне тут на сына. Сажусь, двигаю плечом. Протягиваю перед собой руку, разминаю пальцы. Болезненно, но в пределах нормы. Моя Ведьма отлично «заколдовала». Поднимаюсь и разминаю затёкшую спину, кручу головой в разные стороны.
— Что ты делаешь?! — моментально получаю втык от своей заботливой женщины.
Чует она, что ли, что я без её санкций с кровати встал?
— Ир, я здоров уже, — ловлю её и прижимаю к себе.
— Ты забыл, кто здесь врач? — уперев предплечья и кулаки мне в грудь, пытается оттолкнуться. Напрягаю мышцы, шиплю от усилившейся в руке боли, но Ведьму не отпускаю. — Дай я рану осмотрю и перевязку сделаю, — сурово требует она.
Смешная такая, хрупкая и милая в своей строгости. Тянусь к её губам, уворачивается. Приходится ловить за затылок, фиксировать, чтобы не дёргалась.
— Па-ш-ша, — шипит.
— Тихо! — я тоже умею командовать. — Сначала целоваться, потом все твои издевательства.
— Дети, — Ира косится на незакрытую дверь.
— Ты сама время тянешь, — дразню её, старательно сдерживая усмешку.
— Ты…
— Я… — урчу, касаясь кончика её носа своим. — Твои губы лучше любых таблеток, — пошло провожу по ним языком.
Ира вспыхивает как школьница, а я нагло пользуюсь замешательством и, скользнув к ней в рот, ласкаю каждый доступный мне миллиметр, улетая в острое возбуждение от того, как осторожно она отвечает. Перестаёт упираться мне в грудь. Заводит руку за голову и перебирает пальцами волосы на затылке. Хрипло выдохнув, тихо рычу в её мягкие губы, покусывая их.
Фоном всё ещё шумят дети. Лает доберман, на него рявкает Мирон. Улыбаемся с Ирой, так и касаясь друг друга губами.
— Смотрю, тебе и правда лучше, — стреляет взглядом на выпирающий член, обтянутый камуфляжными штанами Мирона.
За три дня, что мы восстанавливаемся в его доме, пришлось позаимствовать сменную одежду.
— Я же говорил, у меня очень хороший личный доктор.
Но Ира не была бы собой, если бы не настояла на осмотре, перевязке и таблетках. Гадость та ещё, но чего не сделаешь ради любимой женщины?
— Раз тебе лучше, — Ведьма заканчивает пытку и, строго сдвинув брови, смотрит мне в глаза, — хочу вот что спросить. Ты собирался мне сказать, что Егор курит?
— Нет, — честно признаюсь ей. — Как узнала?
— Сигареты нашла в его куртке. И презервативы! — кусает губы от волнения.
— Он взрослеет. Обсудить некоторые моменты с мужчиной ему проще. Учись нам доверять, Ир. Всё будет нормально.
— Ты не понимаешь… — волнуется.
— Я всё понимаю, — перебиваю её. Двигаюсь, беру лицо в ладони и провожу большим пальцем по нижней губе.
— Ладно, презервативы. Я согласна. Но он курит, Паша! — не унимается она. — А ты покрываешь.
— Вот если бы он даже попробовать не захотел в своём возрасте, я бы начал волноваться. Это просто один из способов доказать тебе и себе, что он взрослый и хочет сам принимать решения. Сейчас это его решение. Оставь ему такое право. Я потом подкорректирую, мы с ним об этом говорили, — спокойно объясняю ей.
— И как же? Тоже секрет? — всё еще ворчит Ира.
— Давай он тебе сам расскажет, если посчитает нужным, — решаю не сдавать наш с сыном план тренировок на базе.
Она смешно сопит. Целую в кончик носа, поднимаюсь и протягиваю руку. Ведьма вкладывает в мою ладонь свою и тоже поднимается. Вместе идём через просторную уютную гостиную с живым камином, в котором потрескивают дрова, наполняя пространство потрясающим запахом и естественным теплом. На кухне меня оказывается ждёт бульон, заботливо сваренный моей женщиной. Она ставит передо мной тарелку и садится напротив. Подперев кулаками подбородок, смотрит, как я ем.
К нам присоединяется Мирный. От него тянет морозной свежестью и дымом.
— У Егора неплохо получается справляться с собакой, — сняв толстовку, садится с нами за стол. Ира накладывает ему жареной картошки.
— А мне? — возмущённо веду бровью.
— Суп сначала доешь, — фыркает моя женщина.
Поржав, Мир принимается за еду.
— Надо взять Егору бойца какого-нибудь, пусть воспитывает, — решаю я. Ира стреляет в меня убийственным взглядом, но не спорит. Пока. Уверен, потом она обязательно выскажет мне своё «нет». — Из больницы новости есть?
— Гриша в себя пришёл. Врач говорит, теперь быстро пойдёт на поправку. Крепкий. Фил свалил оттуда через сутки, ну это ты и так знаешь, — рассказывает Мирон.
Знаю. Оля с ним ночь в отделении провела, помогала молоденькой медсестре. Филипп только из-за этого и не уехал раньше. Он ей жизнь спас, она ему долг отдала через такую заботу. Всё правильно. Он хоть и ерепенится, но прекрасно это понимает.
Медведь ждёт меня у Асада. Сейчас своих отвезу и поеду к нему. Надо поставить заключительную точку. А потом у нас ещё один тяжёлый день. Похороны.
Скрипнув зубами, быстро доедаю суп и получаю свою порцию жареной картошки с луком и сушёными грибами.
— Боже, как я люблю тебя, Ведьма, — закатывая глаза, съедаю всё до последней крошки.
— Ты ещё тарелку вылижи,
