Екатерина Риз - Крылья за моей спиной
Он раскаялся уже на следующее утро. Сексуальное напряжение сняли, и оказалось, что больше ничего и не осталось. Даже неловко как-то стало. По крайней мере, Сергею. Вместо того, чтобы наслаждаться отдыхом, он думал о том, сколько лет он не изменял жене. Года четыре точно. И его это не беспокоило, не задумывался как-то, а тут… Нагадил, одним словом. Решил всё исправить, бросил Ирку в том доме отдыха и помчался домой. Приехал с цветами, подарками, получил свой законный поцелуй, сел дома на диван и, наконец, дыхание перевёл. А когда паника и чувство вины, на пару, начали подбираться к сердцу, ещё раз напомнил себе, что Настя ничего не узнаёт. Всё обойдётся.
Не обошлось.
— Серёж, ты уже час эту газету читаешь.
Он вздрогнул, обернулся. Посмотрел на Настю, встретил её встревоженный взгляд.
— Всё в порядке?
Газету отложил и поднялся. Кивнул, потёр лицо, и вроде бы встряхнулся.
— Да. Пойду, позвоню твоему Дорникову.
— Он не мой, — негромко проговорила Настя, наблюдая за мужем, который показался ей взбудораженным.
Серёжа непонимающе посмотрел.
— Что?
— Он не мой, — повторила она.
— А-а. — Слабо улыбнулся. — Да, конечно. — А проходя мимо, остановился рядом с женой и быстро поцеловал её в щёку.
Настя удивлённо посмотрела ему вслед.
16
— Что у вас происходит? Война? — Лер быстро жевал, прихлёбывал кофе из большой кружки и с интересом на Настю поглядывал. Сидел на кухне Солнцевых, Настя его завтраком кормила, но на этом её добродушие заканчивалось, отвечать на вопросы ей не хотелось, но Фёдор этого, кажется, не понимал. Ему всё было интересно.
Настя дёрнула занавеску, а на соседа кинула выразительный взгляд,
— Федь, жуй.
— Жую, — согласился тот. — Кстати, очень вкусно.
— Как мило с твоей стороны, спасибо.
Он рассмеялся.
— Да ладно тебе. Я не смеюсь, я серьёзно. Я человек благодарный.
— Кристине очень повезло.
— Точно. Но вы с Серго ругаетесь, да?
Она скривилась.
— Не называй его этим дурацким прозвищем. И мы не ругаемся, — сдалась Настя. — Просто… выясняем кое-что.
— Удачно?
— Пока не знаю.
Лер от себя пустую тарелку отодвинул, на стуле откинулся и с довольным видом погладил живот.
— Хорошо.
— Что хорошо?
— Поел хорошо.
— А-а.
— Вы когда уезжаете?
Настя дёрнула плечом.
— Теперь это решаю не я. Серёжа поехал к Дорникову, это агент по недвижимости, и уж что они там решат… Он хоть сегодня бы уехал.
— Ух ты.
Настя взгляд на Лера перевела.
— Слушай, это очень страшно, что я тебя понимать перестала?
Тот ухмыльнулся.
— Тебе лучше знать. — Он на стол облокотился. — Насть, вы что, так и уедете, не посмотрите на мою деточку? — Встретив удивлённый взгляд. — На клуб.
Настя улыбнулась и передразнила:
— Деточка.
Фёдор глаза вытаращил.
— А как? Конечно, деточка. В общем, всё. Ничего знать и слышать не хочу, приходите вечером. Я ради вас всех выгоню. Посидим, прошлое вспомним. У Тинки как раз выходной.
— Я скажу Серёже, Федь.
— А нечего ему говорить! Взяла за шкирку, и весь разговор!
Она снова улыбнулась, на этот раз немного грустно.
— Как у тебя всё просто.
Лер лишь плечами пожал.
Маркелов вернулся лишь после обеда. Настя вся извелась, ожидая его возвращения. Была уверена, что он придёт и скажет: уезжаем! Ему не терпелось вернуться в Москву, домой, она это знала. А этот город, этот двор, людей, он расценивал, как враждебную среду. И Настя была не против уехать, вернуться домой, в глубине души она уже раскаялась в том, что приехала, никак не могла предположить, что её поступок за собой такие последствия повлечёт. Она на самом деле испугалась, когда Аверин сказал её мужу в лицо, что дочь не его. Настолько испугалась, что на какой-то миг потеряла дар речи. И то, что Сашка что-то там высчитал, её поразило. Позже, когда осталась одна и появилась возможность всё обдумать, поняла, что Сашка в чём-то прав. Он сопоставил даты, он сделал выводы, вот только взгляд его, с огоньком мести, и то, что он бросил эти слова в лицо именно Маркелову, само за себя говорило. Ещё одна возможность ударить, наверное, надеялся, что на этот раз наверняка. А то, что Серёжка молча развернулся и ушёл, заставило её позабыть о шоке. Настя вслед ему обернулась, и в ту секунду была уверена, что это точно конец. Если Серёжка поверит, хоть на мгновение усомнится… то она его, скорее всего, убьёт.
Правда, он не поверил. А в домыслах Аверина опять же её обвинил. И когда только всё это кончится?
Отвлекли от этих мыслей Настю телефонные звонки. Позвонила Вика, долго рассказывала ей, как она с бабушкой и дедушкой в районный город ездила, и что они купили. Какие туфли красивые, и спортивный костюм тоже. А ещё они накупили канцелярских товаров, всё очень красивое, как Вика и хотела, и совсем неважно, что месяц назад они с Настей всё купили в Москве, зато теперь есть из чего выбирать. Настя, в итоге, улыбнулась, не собираясь спорить с дочкой.
— Хорошо, главное, что ты довольна.
— Довольна! А когда вы с папой приедете? Я вам столько всего покажу и расскажу!
После Вики позвонила свекровь. Очень осторожно попыталась выяснить, что у них происходит, помирились или нет. Порадовать её Насте было особо нечем, но и расстраивать не стала, сказала, что они вскоре планируют вернуться.
— Вместе? — спросила Лариса Евгеньевна после короткой паузы.
— Нет, — сказала Настя. — У нас же две машины здесь. Вместе никак не получится.
— Тебе не стыдно? — поинтересовалась свекровь, правда, голос уже звучал не столь напряжённо. — Я не сплю, не ем, за вас беспокоюсь. А ты шутки шутишь? Настя!
Стало стыдно, пришлось прощения просить. Хорошо хоть, Лариса Евгеньевна не отличалась обидчивостью. А под конец разговора пришлось признаться, что они с Серёжей очень серьёзно поговорили. Вот только о сути разговора не сообщила, а по тому, как свекровь начала поддакивать, стало понятно, что она решила, будто Настя устроила её сыну хорошую взбучку. А напоследок Лариса Евгеньевна повторила слова внучки:
— Возвращайтесь скорее, мы вас ждём.
— Хорошо, — негромко отозвалась Настя, чувствуя тепло внутри. Когда тебя ждут, это здорово, это и есть настоящая семья. А ведь так всегда было — сколько бы они с Маркеловым не ругались, рядом были родственники, которые поддерживали, мирили, давали советы и создавали настоящий семейный уют, домашний очаг, к которому хотелось возвращаться. Они с Серёжкой далеко не сразу смогли высечь свою искорку, чтобы огонь разжечь.
