Виктория Рутледж - Взрослая жизнь для начинающих
Мэри не знала, что ответить, потому что сама думала точно так же. Кот Крейтон, который никогда не ходил гулять под дождем, вышел из-за дивана и уставился на нее, приготовившись к прыжку, — он хотел полежать в тепле. Мэри, повернув к нему лицо, медленно закрыла глаза, стараясь завоевать доверие кота. Он пристально посмотрел в ответ, но было трудно что-то понять в его взгляде.
— Знаешь, мне жаль говорить об этом, но я твердо убежден, что если ты собираешься жить по определенным правилам, то нужно знать, в чем они заключаются, и хотеть их выполнять, — тихо продолжал Ангус. — А мне, честно говоря, кажется, что вы с Крисом играли по разным правилам. Или только один из вас относился к правилам серьезно. Тебе так не кажется? Ты не возражаешь, что я говорю такие вещи? Супружеская неверность может заключаться не только в том, что человек спит с другими.
Он снова замолчал, и Мэри не знала, ожидает ли он от нее ответа. От поглаживания по голове ее тянуло в сон. От одной мысли, что придется покинуть дом Ангуса, такой теплый и спокойный, ей становилось не по себе. На какое-то время разговор с Ангусом заставил ее забыть про Айону — так давно не случалось беседовать с ним одним.
— Понимаешь, я чувствую не только уязвленное самолюбие, — сказала она. — Об этом я почти не думаю. Но тут речь идет обо всем, во что я верила. Мне кажется, как будто я всех подвела. Я все время думаю, — медленно говорила Мэри, озвучивая свои мысли, — что он явно не вступал в брак в том смысле, как это сделала я, и поэтому священных уз между нами нет, и будет не так уж страшно, если… — Она остановилась. Господи, будь у нее машина времени, она просто не дала бы всему этому произойти!
— Мэри, не отвечай, если не хочешь, но почему вы с Крисом поженились? — голос Ангуса был очень ласковым.
Она с трудом сглотнула и прижала руку ко лбу, чтобы остановить подступившие слезы.
— В десяти словах или даже короче? Э… Потому что… Потому что мы… — Мэри удрученно улыбнулась. — Не знаю.
Она стала вспоминать, пытаясь разобраться, какое же именно чувство она испытывала тогда на пляже, но все уже было забыто. В голову ей приходили только до боли знакомые фотографии, а не воспоминания, — и эти картинки были неподвижны.
Она перебирала события, стараясь понять, что же происходило между снимками из ее альбома. Всякая мысль о Крисе доставляла ей сейчас невероятную боль, и ее сознание как будто не желало вспомнить о нем хоть что-то хорошее. Рука Ангуса все так же неторопливо гладила ее по волосам, — возможно, он уже и сам этого не замечал, но ей не хотелось, чтобы он остановился, — так это ее успокаивало.
— А-а, — многозначительно произнес Ангус.
Мэри нахмурилась. Я не знаю, почему я вышла замуж? Вот этого она больше всего и боялась — согласиться со всеми язвительными и печальными прогнозами, касающимися ее брака. Из уважения к себе она должна была отыскать какие-то объяснения.
— Нет, нет, мы поженились, потому что в тот момент нам казалось, что нам это важно. Поэтому мы это сделали. Не нашлось человека, который остановил бы нас, стоя у дверей церкви, и, как мне кажется, в этом-то все и дело. Я всегда осознавала, что нам придется вернуться домой. И тогда мне казалось, что Крис тоже это понимает. — Она выдохнула со смешком. — Как и ты. А потом мы вернулись, и нас долгое время отвлекало все новое, что появилось в нашей жизни. Я получала профессиональную подготовку, он начал труд всей своей жизни — спасение человечества… Никто из нашей компании еще не поженился, и мы как бы и не знали, что нам следует делать. И в самом начале мы были счастливы. Честно.
Она очень давно отрепетировала про себя все эти слова. А теперь, когда она произносила их вслух, уже не чувствовала, что говорит о своем собственном прошлом. Рука, лежавшая у нее на голове, легонько почесала кожу, нажимая на какие-то точки, — Мэри подумала, что это точки рейки, потому что ее наполняли волны спокойствия.
— Счастливый брак не строится по каким-то определенным правилам, правда? Ты дружишь с какими-нибудь другими женатыми парами? — спросил Ангус. — Кто-нибудь, кто работает вместе с Крисом?
Мэри прикусила губу. Она понимала, к чему ведет Ангус, спасибо, — она отлично знала, какие отношения должны быть между мужем и женой. Разве не были уже более тридцати лет женаты ее родители, и разве не были они в состоянии разговаривать друг с другом законченными предложениями и нормальным тоном.
Но вслух она сказала:
— Да нет, на самом деле. Пара учителей из школы, но никого, с кем бы мы вместе проводили время. — Она услышала, что голос ее стал напряженным и обиженным.
— Ну вот… — Ангус тактично дал ей возможность самой сделать выводы.
— Нет. Нет. — Мэри отодвинула мысли о своих родителях. Не нужно вмешивать сюда родителей, а то она покажется совсем никудышной плаксой, которая даже ответственность за собственное замужество пытается переложить на кого-то еще. А любые рассуждения о родителях Криса, постоянно пререкавшихся из-за выплаты алиментов, прозвучат в ее устах просто мстительными выпадами. Разве не привыкла она всегда отстаивать себя сама? — Нет! Дело не в этом… Я просто не думаю, что…
Глаза снова наполнились слезами, и Мэри прикладывала все усилия, чтобы не расплакаться перед Ангусом.
— Не старайся его оправдать.
— Нет, я этого и не делаю. Семейные отношения могут быть счастливыми. Даже если каждый третий брак заканчивается разводом, это значит, что два других не распались, да? — яростно воскликнула она и почувствовала, что Ангус кивнул.
— Но, Мэри, ты же знаешь, никто не винит тебя за…
Мэри повернулась так, чтобы посмотреть Ангусу в лицо. Он глянул на нее, снял очки и сжал переносицу, и по выражению его умных голубых глаз было видно, как он переживает.
Она торопливо заговорила, не дав ему ничего сказать. Это очаровательное мужское сочувствие вот-вот заставит ее разрыдаться в духе Скарлетт О’Хара.
— Ангус, я не хочу, не говори, что все можно поправить. Я знаю правду, хотя о ней и очень трудно говорить. Если бы мне нравился Крис, я могла бы примириться с тем, что он больше меня не интересует. Между нами сложились бы отношения, которые тоже приносили бы радость. Но он мне не нравится. Мне кажется, что он думает только о себе, живет самообманом и служит только собственным интересам, и вообще он занудная жопа. Но это самая простая сторона вопроса. А сложная состоит в том, что и он обо мне думает совершенно то же самое, а еще в том, если быть совершенно откровенной с самой собой, что мне гордость не позволяет разрешить ему бросить меня, потому что он обещал любить меня вечно, и я не могу позволить ему так легкомысленно отнестись к таким обещаниям. Если я это допущу, получится, что я признаю, что он сам не верил в то, что обещал. И мне останется только согласиться, что все это время я была дурой. Поэтому я не могу его так просто отпустить. Господи, даже в пятнадцать лет я не позволила бы парню сообщить о том, что он бросил меня, в письме.
