Оливия Карент - Кракле
Умолкнув, Алек хотел подхватить покрасневшую до корней волос Лору на руки, но она выскользнула и отступила.
— Мне… мне надо… готовить завтрак… — неуверенно пробормотала она, упорно глядя в сторону плиты.
Ее фигурка излучала непередаваемое смущение и растерянность. От умиления и желания, с каждой секундой все более закипавшего в крови, у Алека перехватило дыхание.
— Да Бог с ним, этим завтраком! — горячо воскликнул он. — В доме полно продуктов!
Алек решительно шагнул к жене, но она вновь отступила и неожиданно выпалила:
— А почему ты не захватил поднос?
Взмахнув рукой, Алек криво усмехнулся и равнодушно заявил:
— А— а!.. Убирать — обязанность прислуги. Сейчас я думаю не о завтраках и подносах, а…
Оборвав себя на полуслове, Алек с изумлением увидел, как Лора, сменившись в лице и широко открыв глаза, опрометью бросилась мимо него за дверь. Ему понадобилось лишь мгновение, чтобы догадаться о причине. Понимающе улыбнувшись, Алек устремился за женой. Он настиг ее в тот момент, когда Лора, тяжело дыша, остановилась около кровати. Алек, с ходу схватив Лору в объятья, рухнул вместе с ней на постель, страстно целуя пунцовые щечки, чуть припухшие нежно-розовые губы.
Лора слабо сопротивлялась, слегка отталкивая Алека и делая отчаянные попытки хоть что-нибудь сказать.
Понимая, что пока изменить боевое настроение жены не получается, Алек, не выпуская ее из плотного кольца своих рук, чуть отпрянул и шутливо заявил:
— Честно говоря, меня несказанно порадовало, что моя жена мчится в постель с фантастической скоростью. Жаль только, что не мои страстные призывы явились причиной спринтерского забега на дистанции «кухня спальня», а всего лишь угроза появления в последней… а именно, спальне!.. прислуги. Увы— увы! Как выяснилось, котировка моих акций ничтожна! Я опечален. Ло-ра… святой долг жены утешить страдающего мужа!..
Он произносил свою речь с такими забавно-серьезными жалобными интонациями, что Лора звонко рассмеялась. Алек, решив не упускать благоприятный момент, крепко прижал грациозное трепетное тело к своей груди и приник к губам Лоры призывно, жадно, с нескрываемой страстью. И хотя жажда обладания туманила рассудок, Алек почувствовал напряжение жены, ее беспокойство.
— Лора… любимая… — он покрыл милое прелестное лицо короткими нежными поцелуями. — Сюда не войдет никто… Здесь мы одни… Ты и я… Я безумно… хочу тебя… любимая… моя…
— Н— нет… пожа… луйста…
— Ну почему «нет»?.. Ты боишься, что… Любимая моя, теперь все будет иначе! Наслаждение… только его… мы будем дарить друг другу… Всегда… любимая… всегда…
Его ласки становились все более настойчивыми.
— Алек… пожалуйста… не сейчас…
Что-то, прозвучавшее в ее голосе, насторожило и остановило его. Он проницательно, внимательно и задумчиво посмотрел в глаза Лоры, потом перевел дыхание и, осененный мыслью, что только теперь пришла в голову, воскликнул:
— О, Боже! Какой же я — дурак! Я совсем не подумал, что… Господи! Я даже не поинтересовался… — явно недовольный собой, он с раскаянием тряхнул из стороны в сторону головой, затем нежно провел кончиками пальцев по лицу Лоры и участливо спросил: — Лора, как ты себя чувствуешь?
Она мгновенно вспыхнула и тихо прошептала:
— Я… я…
— Родная моя!.. — Алек прижал ее к своей груди и ласково погладил пушистые волосы. — Мы с тобой — муж и жена. Этой ночью мы стали очень близкими людьми. Единым целым. Не надо стесняться меня! Я очень люблю тебя. И дороже тебя, Лора, у меня никого не было и нет. Я хочу, чтобы мы всегда были с тобой откровенны. Говорили открыто и честно на любые темы. Спокойно обсуждали любые вопросы. Скажи, любимая, наверное… В общем, надо подождать немного? Да?
— Д— да…
— До вечера? — с надеждой уточнил он.
— Н— не знаю… наверное… — неопределенно, опустив глаза, ответила она и снова густо покраснела.
— Хорошо. Отложим пока этот вопрос. Но есть еще один. Мы должны обсудить его обязательно. Этот вопрос, конечно, тоже несколько… Но… Это важно. В общем… — Алек перевел дыхание и, прямо глядя в лицо Лоры, решительно продолжил: — Лора, ты, безусловно, понимаешь, что мы теперь вместе и… Постоянная супружеская близость предполагает беременность. Я хочу, чтобы ты знала вот что. Я страстно желаю, чтобы ты родила мне ребенка. Я мечтал и мечтаю об этом. И буду счастлив, если… Но я бы не хотел, чтобы появление малыша стало для тебя свершившимся нежелательным фактом. Поэтому… Прошлой ночью… — Алек опять вздохнул. — Тут уж как распорядится Господь Бог! Но дальше… Возможно, у тебя другие планы. Творческие, в том числе. И значит, пока мы должны отложить рождение нашего первенца. Надеюсь, на не слишком отдаленное время. В общем, как ты пожелаешь, Лора, так и будет. Что скажешь?
Наверное, то, о чем говорил Алек, обсуждали и обсуждают миллионы супружеских пар. Эти вопросы и проблемы были естественными и нормальными. И не являлись для Лоры секретом. Обычно она спокойно и вполне свободно беседовала на любые темы. Но почему-то сейчас оказалась сконфужена и растеряна до такой степени, что смогла лишь бессвязно повторить вслед за Алеком:
— Планы… отложить…
Она хотела сказать, что какие бы то ни было планы вряд ли повлияют на ее желание иметь собственного ребенка, появление которого отложить на какой-либо срок она ни в коем случае не собиралась и не собирается. Она была убеждена, что необычный скоропалительный брак, последующее развитие событий, теперешние взаимоотношения с мужем никакой определенности, душевной стабильности пока, увы, дать не могли. Будущее оставалось для Лоры тайной за семью печатями. Она не знала даже, станет ли для нее и Алека это «будущее» совместным или… Но чувствовала и знала совершенно точно только одно: от этого человека она хотела бы родить ребенка. И чувство это, и понимание созрели в душе Лоры еще тогда, когда она возвращалась домой после встречи с Крисом. Еще тогда она мечтала о ребенке, горячо и запальчиво излагая по дороге из аэропорта свое желание Александру Редфорду. Увы, Крис безвозвратно исчез!.. Впрочем… Не совсем так. Крис существовал и существует. Наяву. Пусть составляющей частью господина Редфорда, но су-щест-ву-ет. А значит… Уж если кому и суждено быть отцом ее ребенка, им будет… и Лора это твердо знала!.. Алек. Тем более, что… Но ничего подобного Лора вслух не произнесла.
По-своему истолковав ее слова и тщательно скрывая собственное разочарование, Алек улыбнулся и невозмутимо сказал:
— Я все понял, Лора. Пока вопрос о ребенке откладывается на неопределенный срок. Помни одно. Я буду очень ждать того момента, когда ты будешь в моих объятьях и скажешь, что мои мечты и желания стали общими для нас. Поверь, в это мгновение не будет на Земле никого, счастливее меня! — с чувством завершил он.
