Лавирль Спенсер - Раздельные постели
Семья. Ах, семья. Это был самый большой корень всех несчастий Кэтрин… Она смотрела на Мелиссу, и на ее глазах появились слезы, потому что ребенок никогда не узнает, что такое надежность семьи, несмотря на то, что она всю свою любовь отдает девочке. Она представила себе, как Клей снова появится у ее двери, только на сей раз все будет по-другому. На сей раз он скажет, что любит ее, и только ее. Они наденут на Мелиссу новый голубой комбинезон и втроем поедут в большой дом… Кэтрин закрыла глаза, сжимая себя руками, чувствуя запах горящих свеч, вспоминая поцелуи под веточками омелы.
— Давай купим Рождественское дерево и поставим здесь, — предложил Клей.
— Для чего? — спросила Джил.
— Потому что Рождество, вот для чего.
— У меня нет времени. Если хочешь, устанавливай его сам.
— Похоже, что у тебя никогда нет времени ни на что по дому.
— Клей, я работаю по восемь часов в день! Кроме того, зачем культивировать интересы, которыми никогда не собираешься пользоваться?
— Никогда?
— О Клей, не начинай опять. Я потеряла голубой кашемировый свитер, я хотела его надеть завтра… Черт побери, где он может быть?
— Если бы ты хоть раз в месяц приводила дом в порядок, может, ты не теряла бы своих вещей. — Комната была похожа на китайскую прачечную после взрыва.
— О, я знаю! — Лицо Джил посветлело. — Могу поспорить, я отдала его на прошлой неделе в чистку. Клей, будь добр, поезжай и забери его для меня, хорошо?
— Я не посыльный мальчик из прачечной. Если он тебе нужен, забери сама.
Она прошла по устеленному одеждой полу и заговорила воркующим голосом ему в лицо:
— Не сердись, дорогой. Я просто не знала, что именно сейчас ты занят. — Когда она провела блестящими ногтями по его щеке, он отклонил голову в сторону.
— Джил, ты никогда не думаешь о том, что я занят. Ты всегда думаешь, что ты — единственная, кто может быть занят.
— Но, дорогой, я действительно занята. Я завтра в первый раз встречаюсь с инженером-проектировщиком, и мне хочется выглядеть самым наилучшим образом. — Быстрой лаской она хотела поднять ему настроение. Но она в третий раз назвала его «дорогой», а в последнее время это начало его раздражать. Она пользовалась этим термином так свободно, что порой он чувствовал себя уязвленным. Это напоминало ему о том, что говорила Кэтрин: «Ценность привязанности увеличивается, если о ней поменьше вспоминать».
— Джил, почему ты хотела, чтобы я вернулся?
— Дорогой, что за вопрос. Я чувствовала себя потерянной без тебя, ты это знаешь.
— Кроме того, что чувствовала себя потерянной, что еще?
— Что это, допрос? Как тебе нравится это платье? — Она подняла розовое крепдешиновое платье и закружилась, призывно глядя на него.
— Джил, я пытаюсь с тобой поговорить. Ты можешь забыть об этом чертовом платье?
— Разумеется. Оно забыто. — Она небрежно бросила его, к подножию кровати, повернулась, схватила расческу и начала расчесывать волосы. — Итак, говори.
— Послушай, я… — Он не знал, с чего начать. — Я думал, что стиль нашей жизни, наше прошлое, наше будущее так похожи, что практически мы созданы друг для друга; Но это — это для меня не подходит.
— Не подходит? Объясни мне, Клей? — резко сказала она, продолжая расчесывать волосы.
Он жестом окинул комнату.
— Джил, мы разные, вот и все. Мне трудно жить в беспорядке, есть в ресторане и носить одежду из прачечной, которая никогда не бывает чистой! А кухня, заваленная журналами?
— Я не думала, что ты хочешь меня за домашние способности…
— Джил, я с радостью выполняю свои обязанности, но мне нужно какое-то ощущение дома, понимаешь?
— Нет, не уверена, что понимаю. Это звучит так, как будто ты просишь меня бросить карьеру и начать вытирать пыль.
— Я не прошу тебя ничего бросать, просто дай мне несколько прямых ответов.
— Я отвечу, если буду точно знать, о чем ты спрашиваешь.
Клей поднял с кресла темно-лиловую кружевную нижнюю юбку и тяжело сел. Он внимательно рассматривал дорогую вещь, ощупывая ее пальцами. Потом тихо сказал:
— Как насчет детей, Джил?
— Детей?
Она перестала расчесывать волосы. Клей поднял на нее глаза.
— Семья… Ты когда-нибудь собираешься заводить семью?
Она повернулась резко и сердито посмотрела на него.
— И ты говоришь, что не просишь меня ничего бросать!
— Нет, я даже не говорю о том, что это нужно делать прямо сейчас, но когда-нибудь… Ты хочешь когда-нибудь завести ребенка?
— Все эти годы я потратила на то, чтобы получить степень. Впереди меня ждет будущее в одной из самых быстро развивающихся отраслей, а ты говоришь о детях?
Не задумываясь, Клей представил себе Кэтрин, плачущую оттого, что ребенок Гровер умер, потом родильный зал и их руки на животе, когда начались схватки; он вспоминал, как она сидела на полу в гостиной, скрестив нога, похлопывая по ступням Мелиссы, и о том, как она плакала, когда Мелисса разбила голову…
Вдруг Джил бросила расческу. Она стукнулась о туалетный столик, отскочила и упала на пол вовнутрь брошенной туфли-лодочки.
— Ты виделся с ней, не так ли?
— С кем?
— Со своей… женой. — Это слово раздражало Джил.
Клей даже не думал лгать.
— Да.
— Я знала это! Ты затащил ее в постель?
— Ради Бога! — Клей встал и отвернулся от нее.
— Ну, да?
— Это к делу вовсе не относится.
— О, разве нет? Итак, подумай хорошо, мужик, потому что я не собираюсь играть роль второй скрипки ни для одной женщины, жена она или нет! — Джил повернулась к зеркалу, взяла, толстую кисточку и с силой начала накладывать румяна.
— Это часть нашего устройства здесь, не так ли, Джил?
Она уставилась на него в зеркало.
— Что — это?
— Эгоизм, твой и мой. Причина того, что ты меня хочешь, состоит в том, что ты всегда должна иметь то, что тебе хочется. Причина того, что я бросил Кэтрин, состоит в том, что я всегда должен иметь то, чего хочу.
Ее глаза заблестели, когда она развернулась и посмотрела ему в лицо.
— Ну, тогда мы оба одинаковые, не так ли, Клей?
— Нет, не одинаковые. Я думал так, но нет. Больше нет.
Они стояли с закрытыми глазами среди разбросанных вещей, кофейных чашек, газет и косметики. В ее глазах была злость, в его — сожаление.
Наконец Джил сказала:
— Я могу посоревноваться с Кэтрин, но я не смогу соревноваться с Мелиссой. Вот в чем дело, не так ли?
— Она здесь, Джил. Она существует, я ее отец и не могу этого забыть. И Кэтрин так сильно изменилась…
Неожиданно Джил швырнула косметическую кисточку ему в лицо, пронзительно завизжав:
— О, будь ты проклят, проклят, проклят! Как ты осмеливаешься стоять здесь и мечтать о ней! Если ты так сильно ее хочешь, тогда что ты здесь делаешь? Но если ты уйдешь, не думай, что твоя половина кровати надолго останется холодной!
