Даниэла Стил - Как две капли воды

– Пригнись! – заорал он, и оба нырнули вниз.

Виктория уже хотела было приподняться, как заметила багровую струйку, медленно сочившуюся по мундирному сукну. Она попыталась перевернуть Эдуара, но он покачал головой и, едва выговаривая слова, велел на полной скорости ехать в Шалон. В этот момент вторая пуля ударила в него: очевидно, немецкие снайперы подстерегали запоздавших офицеров. Виктория что было сил жала на акселератор, время от времени дотрагиваясь до Эдуара. Его полевой телефон на таком расстоянии не действовал.

Вскоре изо рта Эдуара потекла кровь; он терял сознание. Она не знала, что делать: везти его скорее в госпиталь или попытаться самой остановить кровотечение. Но было поздно: он обмяк и смертельно побледнел. Виктория поняла, что конец близок.

– Эдуар, – прошептала она, нажимая на тормоз и кладя его голову себе на колени. Она уже видела такие лица, похожие на маски смерти, видела сотни раз, но представить не могла, что такое случится с ним. Этого не может быть… не сегодня… не сейчас… невозможно…

Она звала его по имени, кричала, трясла, хотя понимала, что это бесполезно. Странно, что он еще дышит.

– Эдуар! – вопила она, рыдая. – Послушай, послушай…

Что, если снайперы ее услышат? Они слишком далеко от лагеря и, конечно, побоятся сунуться туда, но ее не задумываясь прикончат.

– Эдуар, пожалуйста…

Он вдруг открыл глаза и, улыбнувшись, слабо сжал ее руку.

– Я люблю тебя… всегда буду… с тобой.

Глаза его распахнулись чуть шире, словно от изумления, и невидяще уставились куда-то вдаль. Больше он не дышал. Все кончено.

– Эдуар… – жалобно прошептала она во тьму. – Не уходи… Не покидай меня.

Она в ужасе смотрела на него, не замечая, что вся перепачкана кровью. И так и не услышала короткого свиста пули, ударившей ее в шею. Виктория осторожно уложила Эдуара на сиденье и, чувствуя, как по спине течет что-то горячее, прибавила скорость. Нужно отвезти его в госпиталь, там помогут! Доктора сделают все возможное… приведут в себя… он просто в обмороке.

Виктория была вне себя от потрясения и не чувствовала боли. Он ее капитан, она водитель, он ее капитан… и…

Она ворвалась в лагерь, едва не сбив двух сестер. Одна бросила что-то грубое, но тут же с недоумением уставилась на Викторию.

– Он ранен, – пробормотала она, тупо глядя на них. Лица сестер отчего-то плыли перед глазами. – Сделайте что-нибудь, он ранен! – вскрикнула она, хотя с первого взгляда было ясно, что де Бонвиль мертв. Но, увидев кровь, капавшую с ее рубашки, они поняли, что происходит.

– Ты тоже, – объяснила сестра и попыталась вытащить ее из машины, но Виктория уже соскользнула в темную бездну. Девушки едва успели ее подхватить. Вся спина Виктории была залита кровью.

– Давайте носилки! – велела сестра. Тут же подбежали два санитара. Один из них узнал Викторию и покачал головой при виде Эдуара.

– Капитан? – спросил он, но сестра покачала головой. Безнадежно.

– Их обстреляли. Несите ее в операционную. Позовите Квинара… или Дорсе… кого угодно.

Пуля, засевшая в позвоночнике, оставит ее калекой на всю жизнь, если прежде инфекция не прикончит несчастную.

Санитары унесли раненую и вернулись за Эдуаром. Его доставили в морг, а один из шоферов отогнал машину и отправился в штаб доложить о гибели капитана де Бонвиля.

Хирурги удалили пулю, но опасались, что Виктория никогда не сможет ходить, даже если выживет, на что шансов было весьма немного. Повреждения, причиненные снайперской пулей, были слишком серьезны.

В лагере только и говорили, что о трагедии, а сержант Моррисон, просмотрев бумаги «Оливии Хендерсон», выписала адрес и имя ближайшей родственницы, некоей Виктории Доусон. И со слезами на глазах сама послала телеграмму с просьбой приехать.

Глава 32

Коляска для близнецов была поразительно неуклюжим сооружением, в котором возили когда-то еще ее и Викторию, но Берти настояла на том, чтобы привезти ее из Кротона. Однако несмотря на жалобы матери, близнецы прекрасно чувствовали себя в этой колымаге.

К сожалению, дом стал для семьи слишком мал. Новорожденных пришлось поместить вместе с Берти, и Чарлз все чаще поговаривал о переезде в особняк на Пятой авеню, унаследованный Викторией. Но Оливия не знала, что скажет на это сестра, когда приедет. Ей самой принадлежал Хендерсон-Мэнор, но не могли же они перебраться туда! Нет, сначала она должна все выяснить с сестрой!

Поэтому Доусоны и теснились пока в старом доме, буквально на головах друг у друга. Джефф также вносил свою долю во всеобщую сумятицу, не говоря уже о Чипе, так что Чарлз постоянно был на взводе.

Последнее время Оливия постоянно мучилась бессонницей и ужасно уставала. У нее ныло все тело, как при сильной простуде. Вот и сегодня, втаскивая тяжелую коляску на крыльцо, она совсем потеряла терпение и решила, что пора прислушаться к просьбам Чарлза и переехать, а уж потом объясниться с Викторией.

– Могу я помочь, мэм? – вежливо спросил мужчина в униформе. Оливия машинально поблагодарила и, мельком взглянув в его сторону, увидела, что он держит телеграмму. Она оцепенела. Сердце, казалось, перестало биться. Она уже несколько дней чувствовала себя не в своей тарелке, но твердила, что просто нервничает, плохо спала и дети ее утомили.

– Это мне? – хрипло спросила она.

– Виктория Доусон? – учтиво осведомился почтальон. – Значит, вам.

Он дождался, пока Оливия распишется, втащил коляску на ступеньки и удалился. Оливия дрожащими руками разорвала телеграмму, и словно стальные пальцы стиснули горло. Слова расплывались перед глазами. Это оказалось официальное извещение от сержанта Моррисон, служившей в союзных войсках.

«С сожалением сообщаем, что ваша сестра Оливия Хендерсон ранена при исполнении воинского долга. Нетранспортабельна. Состояние тяжелое. О дальнейшем телеграфируем».

Виктория никогда не упоминала ни о какой Моррисон, но теперь это не имело значения. Она ранена!

Плачущая Оливия стояла в прихожей, все еще держа телеграмму и не в силах поверить прочитанному. Она ведь чуяла неладное! Та самая непонятная болезнь, которую она объясняла усталостью. Но теперь она поняла, в чем дело. Виктория. Она разделяла боль сестры.

Оливия растерянно оглядывалась, и Берти, выходившая из кухни, сразу поняла, что случилась беда.

– Что с детьми? – вскрикнула она, устремившись к коляске.

– Виктория… она ранена.

– О Боже! Ты скажешь Чарлзу?

Она назвала его по имени, чего никогда не делала в присутствии хозяина.