Янина Логвин - Гордая птичка Воробышек
Эти двое ведут странную перебранку, не отрывая друг от друга глаз, и мне внезапно становится неловко и стыдно за то, что я стала невольной причиной этого разговора и заставила стольких людей нервничать. Что заставила отца Ильи в поисках меня мчаться за тридевять земель от родного города, обыскав Гордеевск. Что заставила маму, в который уже раз, переживать очередное беспокойство за дочь, как будто ей мальчишек мало!
– Мам, не нужно, все хорошо. Роман Сергеевич имеет право знать. – Она обнимает меня и закрывает собой, но я мягко отстраняю ее. – Я уже приняла решение, и мне не важно, одобрит его кто-то или нет.
– Женя, девочка моя, скажи, что я не ослышался и все понял верно? Вы что, с Ильей ждете ребенка?
Я смотрю на Большого Босса, на то, как он странно замер в ожидании ответа, впившись рукой в лацкан черного строгого пальто, и выше поднимаю подбородок.
– Не ослышались, – говорю, глядя в лицо мужчине. – Хотя не совсем так. Я жду ребенка, Илье об этом ничего не известно.
– Не важно! – вдруг отмахивается Большой Босс. Шагнув ко мне, крепко обнимает, прижимая к себе, целует в макушку и громко командует водителю: – Едем, Юра! Борис, в машину! Прямо в аэропорт! Женя?.. – Мужчина с надеждой заглядывает в мое лицо. – Я знаю, что не могу просить тебя, а тем более настаивать, и все же… Он мой сын, понимаешь?
Понимаю ли я? Да я, кажется, умру, если не увижу Илью. Даже если его отец ошибся в его чувствах ко мне, я должна убедиться, что он жив!
– Конечно, Роман Сергеевич. Я еду с вами! Если нужен паспорт, он у меня с собой!
– Решим на месте! Спасибо тебе, девочка. А теперь живо прощайся с родней и забирайся ко мне в машину вместе с…
– Значит, так! – мама решительно вклинивается между нами, преграждая мужчине путь. – Не знаю, кто ты у нас такой, – строго говорит, упираясь в Градова взглядом, – но я ее одну не пущу! Слышишь? Тем более в таком состоянии и черт знает куда! Мало ли, что она согласна – это другая страна!
– …с мамой!.. Валюша, радость моя, – руки Градова осторожно опускаются на женские плечи, – ну как ты могла подумать, что я оставлю тебя без внимания, тем более сейчас, когда оказалось, что нас столько связывает. Конечно, ты едешь с нами!
– Ро… Роман Сергеевич, немедленно прекратите эти свои вольности! – маме удается выскользнуть из рук Босса и оттеснить меня на шаг. – Пусть без отчества, но я для вас – Валентина!
– А мне казалось, Валюша, мы перешли на «ты».
– Это вышло случайно. И не совсем уместно. И вообще…
Я беру маму под руку и внезапно ловлю себя на мысли, что ей очень идет смущение. Особенно сейчас, когда она отчаянно старается спрятать его за хмурым взглядом и серьезно поджатыми, как у надменной девчонки, губами.
– Вообще не уместно или только сейчас? – с пониманием подмигивает мне мужчина и тут же отдает распоряжение: – Борис, подключай ребят сразу за Гордеевском, пусть везут нас в аэропорт. И попроси Киру в срочном порядке оформить на женщин все необходимые документы и решить вопрос с таможней по поводу нашего груза.
– Да, Валюша, прошу вот сюда вместе с Женечкой… Умница! Ну, успокоилась? Хорошо. Ты мне так и не ответила на вопрос: сейчас не уместно или вообще?..
– Что? – кажется, напор Большого Босса совершенно огорошил маму. Она садится, послушная его руке, в огромный салон черного джипа и позволяет мужчине поправить на своих стройных коленях полу распахнувшегося плаща.
– Кто у нас строгий? Друг или есть муж?
– Нет. Мужа нет.
– Правда?.. – вскидывает бровь Градов, властным жестом руки отдавая команду мужчине (видимо, охраннику) покинуть салон автомобиля и перебраться в соседнюю машину, освободив для него место рядом с водителем. – Нет, я знал, конечно, но хотел убедиться сам.
– Да, – как-то тихо и с опаской отвечает мама.
– Ну, и чего так грустно, Валюш?.. – Градов садится в джип и дает команду трогаться с места. – Не расстраивайся, – пристегиваясь, оборачивается за плечо, поправляя на груди строгий ворот пальто, – это же все временно.
– Что значит – временно? – настораживается мама, с ходом машины подавшись вперед, а я вдруг понимаю, что все-таки мне не кажется, и отец Ильи беззастенчиво заигрывает с ней.
– Потому что в скором времени будешь!
* * *Из-за метеоусловий перелет в Астану затянулся, и мы приземляемся в аэропорту на час позже означенного в расписании времени прилета. С Боссом десять человек охраны, нас провожают к кортежу из шести машин во главе с белым «Мерседесом», в который усаживаются сам Роман Сергеевич и два охранника…
– Девочки, лучше бы вам не ехать со мной. Чужой город, не дай Бог, что случится…
…и везут через всю столицу в неизвестном направлении.
Астана неимоверно красива – высока, современна, многолюдна, расцвечена огнями, но все мои мысли заняты лишь Ильей и тем, что с ним, и где он сейчас находится. Я равнодушно смотрю в окно на мелькающий за ним городской пейзаж, на широкую серую ленту дороги, в то время как маму, похоже, наше путешествие все больше повергает в шок.
– Женька, куда мы с тобой попали, а? Это же почти на другом конце света! – тихонько восклицает она, робко скосив взгляд на водителя-казаха, и плотнее придвигается ко мне. Я тут же склоняю голову на ее плечо и беру маму за руку.
– Мамочка, прости меня! Прости! – шепчу, глядя, как мы все дальше уезжаем за границу города. Баюкаю в ладони, глажу ее пальцы, пытаясь успокоить, пока машина, наконец, не останавливается возле ворот очень богатого с виду белокаменного особняка, обнесенного белым «кружевным» забором.
– Пожалуйста, – вежливо кивает водитель на дверь, – вы можете выйти.
– Ну, спасибо!
Мама решительно вытаскивает меня за руку из автомобиля, но тут же растерянно замирает при виде большого скопления мужчин, выстроившихся полукругом у входа в дом. Встретивших наше появление любопытными взглядами.
– Валентина! Евгения! Пройдите к Роману Сергеевичу, – знакомый «шкаф» Борис провожает нас к Боссу и прячет в тени его охраны.
– Ну что ты, Валюша, взъерошилась? – словно почувствовав охватившее маму беспокойство, говорит Градов и, отвернувшись от помощников, обнимает ее за плечи. – Ты не смотри, что здесь людно – так надо. Никто вас с Женечкой не тронет, вы же со мной.
– Ох, Рома… – только и выдыхает мама, зябко кутаясь в старенький плащ. Народ вокруг собрался серьезный, напряжение так и витает в воздухе, и она даже не возражает, когда Босс, расстегнув пальто, по-хозяйски притягивает ее к себе сильной рукой, стараясь укрыть от гуляющего холодного ветра.
– Потерпи, Валюша. Сейчас поприветствуем хозяина и зайдем в дом.
– Роман Сергеевич, неужели Илья здесь? – я тут же спешу спросить, чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди в немедленной потребности заставить тело куда-то бежать, но Градов отрицательно качает головой.
– Нет, Женя, Ильи здесь нет. Зато есть тот, кто точно может нам помочь. А вот и он, – уточняет, когда невысокий мужчина в бархатной тюбетейке и темном парчовом бешмете, наброшенном поверх строгого костюма, выходит из дверей дома и, оглядевшись, направляется к нам, взмахом ладони приказывая многочисленной охране оставаться на месте.
У мужчины худощавая фигура, осторожная походка и острый взгляд черных глаз. Он цепко впивается ими в Градова, пока неспешно спускается с парадных ступеней крыльца, минует мраморную аллею и останавливается напротив Большого Босса, усмехаясь в короткую бороду уголками тонких губ. Его не старое еще лицо испещрено морщинами, тело под одеждой не отличается крепостью, но блуждающая на губах усмешка даже мне не дает усомниться в том, что перед нами под маской хозяина дома застыл хищник в человеческом обличье.
Он еще раз окидывает взглядом отца Ильи и замечает:
– Мне нравится эта старая как мир привычка беречь у груди своих женщин. Она достойна поступка бая.
Перевес сил не в нашу пользу, охрана Градова заметно напрягается, поглядывая по сторонам, но сам Босс ничем не выдает беспокойства, и я уговариваю себя не нервничать понапрасну, глядя, как уверенно лежит его рука на родном для меня плече.
– Да, – ничуть не смущается он наличию мамы под своим боком. – Не радует вас нынче весна теплом. Шалит. В такую погоду в самый раз гостя в дом приглашать, за стол усаживать, а не держать на холодном ветру.
– Так это смотря какого гостя и смотря за какой стол, – находится с ответом незнакомец, хитро сощурив глаз на прозвучавший упрек. – Иной-то гость, прикинувшись овцой, и у хозяина не постесняется баранью ногу стащить.
– А ты не корми гостя пустыми разговорами, глядишь, и не оголодает. Иной человек и в простой надежде на помощь к теплому порогу прибиться рад.
Черноглазый по-птичьи склоняет голову к плечу, задумчиво оглаживая ладонью жесткую бороду.
– Твоя правда, – согласно кивает и к нашему с мамой облегчению протягивает Градову руку для приветствия. – Пустой разговор – что еда без соли. Ну, здравствуй, Роман!
