Мэри-Роуз Хейз - Бумажная звезда
— Хочешь потанцевать с ней, старик?
— Смеешься? Танцевать с богиней? Или, может, с ведьмой?
— Боишься, что она тебя околдует?
— Я бы не возражал против ее колдовства.
— Хватит, мужики, никакая она не ведьма. Ты что, дурак, не видишь?
— Тогда иди и пригласи ее.
Они продолжали пить, шептаться, строить планы. Вот она перед ними, впервые такая доступная. Ее можно потрогать, можно поговорить с ней, потанцевать, не страшась никакого возмездия, ибо сегодня фиеста, играет музыка и все веселятся.
Да к тому же это их последняя возможность, завтра киношники уедут, и все кончится.
— Почему она должна танцевать с нами? Пусть она не ведьма, не богиня, а все же кинозвезда.
— И к тому же он с ней.
Парни замолчали и украдкой поглядывали на Даймонда, которого все без исключения очень боялись.
— Не дрейфь, пригласи ее. Не видишь разве, что она только и ждет твоего приглашения.
— Больно надо, она холодна как лед, даже ни разу не улыбнулась.
— Заладил, девчонка сейчас быстренько разогреется.
— С чего ты взял?
— Иносенсио добавил в се сок кактусовой водки. Я видел это собственными глазами.
— Шутишь?
Затаив дыхание, все посмотрели на Иносенсио, четырнадцатилетнего парня, разливавшего напитки.
— Хлебни еще немного, — посоветовал один из заводил, — и лед растает в твоих руках.
Даймонд встал и поднял руку, требуя внимания. В зале наступила гробовая тишина.
Словно дождавшись именно этого мгновения, в небе долго и раскатисто прогремел гром. Сейчас Даймонд выглядел не как император, а как самый настоящий колдун, призывающий к себе на помощь стихию. Отец Игнасио перекрестился и дотронулся рукой до заветного мешочка с травами.
— Завтра мы уезжаем, — начал Даймонд, — и я хочу сказать несколько слов. — Его тяжелый взгляд остановился сначала на Старфайер, затем на Сенте и Арни. — Мы здесь сотворили чудо, мы сотворили его своим талантом и трудом. Мы великая команда и создали великий фильм. Вместе мы можем свернуть даже горы. Мы построили новую империю, и все вы, — он широко распахнул руки, охватывая присутствующих, — стали ее частью. Частью нас самих, студии «Омега» и, конечно, «Старфайер». Мы вписали себя в историю.
Собравшиеся зааплодировали, Даймонд дождался, когда смолкнут овации, и торжественно продолжал:
— У меня хорошие новости, но я ждал подходящего случая, чтобы сообщить их, и вот момент настал. — Он набрал в легкие побольше воздуха и еще более торжественно провозгласил:
— Мы не остановимся на достигнутом! Мы устремимся к новой цели! В следующем году мы начнем снимать еще один фильм. Я провозглашаю тост за «Старфайер III»!
Даймонд схватил руку Джи Би и высоко ее поднял.
Мало кто из присутствующих, кроме, конечно, американцев, понял смысл его речи, но ее торжественность не оставляла сомнений, поэтому все одобрительно загудели, застучали по столам кулаками и банками из-под пива.
— А сейчас, — произнес Даймонд с торжественностью короля, открывающего бал для своих придворных, — давайте танцевать!
Звукооператор с радостью отбросил в сторону пленки, отобранные Томасом, поставил другие. Многие вышли на танцевальную площадку, цветные пятна света закружились в бешеном ритме, и диско-вечер, который навсегда останется в памяти жителей Ла-Плаиты, начался.
— Идем, Вера, — сказал Сент, предлагая ей руку.
На танцплощадке уже было тесно от желающих танцевать, и Сент прижал Веру к себе. Откладывать дальше было невозможно. Сейчас или никогда. Он целый день твердил, что скажет ей, и выучил свою речь наизусть.
— Так этот танец не танцуют, — прошептала Вера, пытаясь отстраниться от него.
— Ерунда.
Сент забыл о музыке и лишь чувствовал тепло ее тела под шелковой блузкой и тонкие пальцы в своей руке. Даже то, что Дональд так и не приехал, отошло для него на задний план. Он еще сильнее прижал Веру к своей груди, она была сейчас такой худенькой, такой хрупкой. Он знал ее толстой, похудевшей, снова растолстевшей и опять севшей на диету. Словом, видел ее всякую, но что за черт? Он растерял все слова, которые хотел сказать, а ведь какие умные были. Но надо же что-то говорить. Сейчас или никогда, и Сент скороговоркой начал:
— Вера, я не хочу, чтобы ты уезжала в Японию. Я хочу, чтобы ты осталась со мной, вышла за меня замуж, потому что мы с тобой отличные партнеры в работе. Я не хочу терять тебя и… — Господи, зачем он это говорит? — Я люблю тебя, черт возьми.
Сент с облегчением вздохнул и выжидательно посмотрел на Веру.
Вера молчала, ее тело ослабло в его объятиях, девушка боялась поднять на него глаза.
— Вера, можешь ты сказать хоть что-нибудь?
«Может, она не слышала меня? — подумал Сент, и его охватила паника. — А что, если Вера ответит мне отказом?
Господи, что я знаю о ее жизни? Меня никогда не интересовало, что с ней происходит. Я всегда принимал ее как нечто само собой разумеющееся и почему-то решил, что, стоит мне сказать «выходи за меня», она сразу же бросится в мои объятия».
— Я дурак, каких свет не видывал, — сказал Сент. — И понял это только вчера вечером, когда пришел к тебе в каюту и прочел письмо.
— Ты видел мое письмо? — жалобно спросила Вера.
— Я знаю, что не должен был делать этого, но тем не менее сделал. Вера, я люблю тебя. Поверь мне, это правда.
Я всегда тебя любил, просто раньше не осознавал этого. Мне пришлось пройти через многие испытания, чтобы понять это. Какой же я дурак! Ты выйдешь замуж за дурака и бывшего заключенного? Пожалуйста, Вера, скажи «да».
Ему показалось, что девушка ответила, но музыка заглушила ее слова, — Что ты сказала? — спросил он.
Сент потряс ее за плечи, стараясь добиться ответа, но она только произнесла:
— Сент, давай вернемся на место.
— Вик, — сказал Арни, когда Сент и Вера ушли танцевать. — Мне нужно с тобой поговорить.
— Конечно, Арни, — охотно согласился Даймонд. — Я весь внимание.
— Я знаю, что сейчас неподходящее время, но лучше выложить все сразу, я больше не могу ждать. Так вот относительно нашей команды и прочего. Я выхожу из нее.
Наступило молчание. Улыбка на миг исчезла с лица Даймонда, затем заиграла снова, — Ты прав, сейчас не время для таких разговоров. Ты опустошен и вымотался, как и все мы. Я это прекрасно понимаю. Вот почему я не забил тревогу, когда ты провел ночь с Верой. Мы поговорим обо всем, когда вернемся в Лос-Анджелес.
— Я не могу ждать так долго. Я знаю, что это звучит глупо… Уж если так долго ждал, то могу подождать и еще немного.
— Ты прав, это глупо. Я не хочу слушать тебя, Арни.
— Но тебе придется, я говорю вполне серьезно, это конец. Я не буду принимать участие в «Старфайер III».
