Дженнифер Блейк - Дерзкие мечты
Сама Вайолетт смотрела прямо в объектив — глаза широко открыты, тень улыбки в уголках рта. Она постарела по сравнению с изображением на живописном портрете, но оставалась по-прежнему красивой, и хотя ее внимание было поглощено фотографом и процессом фотографирования, чувствовалось, что она каким-то образом связана с этим мужчиной. Создавалось такое впечатление, что, как только снимок будет сделан, она тотчас повернется к нему и заговорит, а может быть, даже уйдет под руку с ним.
Джолетта тихо, удовлетворенно засмеялась. Затем с фотографией в руке вернулась к комоду и вытащила тяжелый дневник в переплете из бархата и меди из того ящика, в который она положила его перед отъездом в Европу. Подойдя с фотографией и дневником к двери, выходившей на галерею над внутренним двориком, она открыла ее, чтобы было больше света, и стала листать дневник в поисках страницы с маленьким рисунком, сделанным пером и чернилами. Потом сравнила оба изображения.
Да, это определенно был один и тот же человек. Джолетта вздохнула и медленно села на плетеный стул на балконе. Уронив фотографию и дневник на колени, она долго смотрела во дворик, и напряжение, о котором она и не догадывалась раньше, постепенно отпускало ее.
Она не помнила, сколько, времени просидела так. Когда она очнулась, уже стемнело, и из магазинчика внизу не доносилось ни звука. Вечерний ветерок с озера Понтшартрен шелестел в листьях декоративной оливы, донося до балкона волны ее ароматов.
Взгляд Джолетты остановился на дверце в стене внутреннего дворика. Эта дверца существовала всегда. Она вела во двор следующего дома, который теперь принадлежал одинокому адвокату, а раньше им владел хозяин аптеки.
Многие ли, гадала она, знали раньше об этой двери? Наверное, сплетничали о женщине с мужем-инвалидом, который пытался покончить с собой, о женщине, что живет в опасной близости с красивым аптекарем-итальянцем из соседнего дома.
От аптекаря в те времена требовалось не слишком много: знать, как составлять пилюли, эликсиры и полоскание для рта, иметь деньги для покупки ингредиентов, и еще — честность, чтобы не подменять и не разбавлять смешиваемые продукты. Судя по фотографии, этот мужчина процветал. Джолетта не сомневалась, что в городе его уважали; уж, во всяком случае, местные дамы, несомненно, уделяли ему немало внимания. И то, что никаких отголосков давних сплетен не дошло до потомков Вайолетт, во многом его заслуга — это дань его благоразумию, а может быть, и его преданности.
Интересно, размышляла Джолетта, что ты чувствуешь, когда тебя любят вот так, когда мужчина жертвует всем, рискует всем, чтобы только быть с тобой? Нет, лучше об этом не думать.
Джолетта поднялась на ноги и вернулась в гостиную. Оставив фотографию на журнальном столике и взяв с собой дневник, она спустилась вниз, в рабочую комнату, где смешивали духи и разливали их по флаконам.
За дверью, которая вела в магазин, было тихо. Его закрыли до утра. Хорошо, она так и хотела. Положив дневник на длинный стол, стоявший в центре комнаты, Джолетта взяла с полки мензурку и набор пипеток и поставила рядом. Затем достала из-под прилавка два маленьких блокнотика, чтобы их листками заложить страницы дневника с медными застежками, те страницы, которые начинались рисунками Вайолетт.
Чтобы зашифровать формулу своих духов, Вайолетт на самом деле применила очень простой метод: рисунки и даты. Рисунков было много, но большая часть их располагалась на отдельных страницах или на полях. Те же, что имели значение, находились вверху страницы, рядом с датами. Нарисованные цветочки и фигурки животных обозначали масло или эссенции. Цифры, указывающие месяц и день, давали пропорцию этого масла по отношению к целому.
Джолетта, внимательно изучив записи, двинулась вдоль полок, уставленных флаконами темного стекла с драгоценными маслами. Кончиками пальцев прикасаясь к этикеткам, она выбирала нужные и ставила их на стол. Выстроив флаконы в соответствии со страницами дневника, Джолетта вооружилась пипеткой и приступила к работе.
Через некоторое время вокруг нее заструились ароматы. Она была так поглощена своим делом, что поначалу не чувствовала их, но в их сочетании была некая правильность, которая ее успокоила, — так булочник, нюхая поднимающееся тесто, понимает, что хлеб подходит как надо, строго по рецепту.
Она работала осторожно и точно, отмеряя нужное количество капель каждого масла и ни полкапли больше, в указанном порядке, тщательно следя, как ее учила Мими, чтобы ни одна капля не попала на предыдущую, чтобы ненароком не сотрясти мензурку, перемешав масла, — это может повредить запаху.
Глядя, как бледно-зеленые, светло-желтые, золотистые и оранжево-красные капли сливаются, источая смесь ароматов, Джолетта вдруг поняла, что попала в свою стихию. Раньше она всегда готовила духи под наблюдением Мими и вот впервые решилась создать что-то свое. Оказывается, это огромная разница — она думала и чувствовала совершенно иначе. Ей нравилось держать в руках стеклянные пузырьки и флакончики, нравилась их тяжесть и гладкость, а больше всего ей нравилось экспериментировать, чувствовать себя творцом. Тот факт, что она создает аромат, который не витал в воздухе, быть может, много сотен лет, льстил ей. Она ощущала себя колдуньей, творящей некое мистическое подобие жизни, которая приобретала свою силу лишь в союзе с теплом человеческого тела на несколько мимолетных часов.
Теперь Джолетта знала, что ей нужно. Она будет делать духи, как это делали Мими и Вайолетт, и все другие женщины рода Фоссиер, жившие до нее. Это было у нее в крови, это было у нее в сердце.
Наконец она закончила отмерять капли и осторожно налила в мензурку чистого спирта для придания запаху летучести, чтобы он легче испарялся и тем самым воздействовал на обоняние. Потом подождала немного, нанесла духи на листок чистой белой бумаги, дала впитаться и вдохнула получившийся аромат.
Победа! Она точно воссоздала духи Вайолетт, те, что были в ожерелье. Однако это были не «Ле жардин де кор». Похоже, очень похоже, но не совсем. Джолетта знала, что этого не могло быть. Чтобы окончательно рассеять сомнения, она капнула духи на запястье и поднесла руку к лицу. Нет, определенно нет.
Вдруг она услышала звук шагов по каменному полу. Джолетта повернулась, да так быстро и неловко, что стеклянной пипеткой, которую все еще держала в руке, задела мензурку с духами. Мензурка опрокинулась. Духи, словно вода, огромной лужей растеклись по столу, экзотические масла заблестели в лучах света лампы, висевшей над столом. Воздух наполнился густым ароматом, сильным до тошнотворности. Потом в тихой комнате зазвучали голоса.
