Кристин Ханна - Снова домой
– Что касается СПИДа, то у меня его нет, – сказал он. – Кроме «звездной болезни», у меня вообще не было никаких инфекций. – На губах Энджела заиграла улыбка. Улыбка естественная и легкая, появившаяся, казалось, из глубины его нового сердца. – А теперь и ее нет.
Он помахал на прощание рукой, искренне надеясь, что это была последняя в его жизни встреча с журналистами.
Улыбающееся лицо Энджела появилось на телеэкране. На импровизированном подиуме Энджел казался очень мужественным и энергичным. Несмотря на отвратительные цвета маленького переносного телевизора, глаза Энджела на телеэкране сохранили свой невероятный, завораживающий зеленый цвет.
Взяв пульт дистанционного управления, Мадлен перебрала все другие каналы – на всех сейчас был Энджел, произносивший одни и те же слова снова и снова. «Ладно, хватит на сегодня. А Энджел Демарко свою карьеру закончил... закончил... закончил».
С момента окончания пресс-конференции прошло-уже несколько часов, но удивление от слов Энджела все не покидало Мадлен. В разговорах с ней он абсолютно ничем даже не намекнул, что намерен уйти из кинобизнеса.
Интересно, что же он теперь будет делать?
Она ощутила легкую тревогу. Хотя Мадлен старалась себе в этом не признаваться, но в последние несколько недель она привыкла к присутствию Энджела. Наконец он стал тем мужчиной, каким она всегда хотела его видеть. Она знала, что сам Энджел уверен: это – из-за сердца Фрэнсиса. Что ж, может быть, отчасти это и правда, но далеко не вся. Мадлен не сомневалась, что в определенном смысле знает Энджела лучше, чем он знает себя сам. Хотя бы потому, что она не придавала такого уж большого значения его импульсивному характеру, вспышкам его взрывного темперамента. Она верила в него – всегда верила, даже тогда, когда не хотела верить. Несмотря ни на что, в Энд-желе всегда было сильно доброе начало, он умел сочувствовать. Его беда была в том, что он совсем не ценил эти свои способности.
Его лицо опять возникло на экране – на этот раз на канале Си-эн-эн. Энджел был таким красивым, что сердце Мадлен невольно забилось сильнее. Тем более что в жизни он был еще красивее. Телевизор не мог передать все мелкие морщинки, появлявшиеся в уголках его глаз, когда он улыбался. На экране не был виден и тончайший шрам на левой брови Энджела. И наконец телекамеры, показывая его лицо, не в состоянии были показать его душу.
Душу Энджела знали Мадлен и Лина, она принадлежала им.
Зазвонил телефон, прервав ее размышления. Мадлен прошла на кухню и взяла трубку.
– Алло?
– Привет, мам, – раздался радостный голос дочери. Мадлен улыбнулась. В последнее время у Лины был такой счастливый голос – Энджел и Захарий делали все возможное, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей. Мадлен даже немного ревновала. Но так как Лина все же понемногу приходила в себя, Мадлен радовалась – счастье дочери было важнее всего.
– Я дома у Вики Оуэн. Мы играем в «Счастливый случай». А после игры Захарий повезет меня в кино. Ты не против?
Мадлен хотела попросить дочь передать трубку Вики, но понимала, что такое недоверие оскорбит Лину. Если уж устанавливать.новые отношения'с дочерью, то надо быть последовательной и идти до конца.
– В одиннадцать будешь дома?
– Господи, мамуля, я уже не ребенок!
Лина сказала это с таким чувством, что Мадлен невольно засмеялась.
– Для меня ты всегда будешь ребенком.
– Ну да, конечно. Слушай, мам, ты видела пресс-конференцию отца?
– Да, и записала ее на видео – специально для тебя. Последовала пауза, после чего Лина тихим голосом произнесла:
– Он там даже не упомянул обо мне.
Мадлен почувствовала разочарование в голосе дочери. Она не знала, что ей сейчас ответить. Своего наконец обретенного отца Лина боготворила, но ведь не зря говорят: «Не сотвори себе кумира». Если Лина не повзрослеет, не научится воспринимать Энджела как взрослого мужчину – со всеми его слабостями и ошибками, – то ей нелегко придется в будущем. Каждый раз, замечая недостатки в своем божестве, Лина будет испытывать боль от несбывшейся мечты об идеальном отце.
И что тогда Лина будет делать, когда наконец поймет, что Энджел – вовсе не голливудский супермен, а обычный человек, не лишенный многих слабостей?
И Мадлен сказала, тщательно подбирая слова:
– Энджел говорил со мной об этом. Он решил, что не стоит упоминать тебя, совсем лишнее, если тебя начнут осаждать репортеры. Но он очень гордится тобой, Лина.
– Да, но тебя же он упомянул, – возразила дочь.
– Как одного из своих врачей.
После паузы Лина заинтересованно спросила:
– Он что, и вправду сказал, что гордится мной?
– Да, вправду.
Лина коротко рассмеялась:
– Ну ладно, в случае чего у меня есть ключи. Вдруг ты захочешь лечь пораньше. Я тихонечко проскочу и лягу в постельку.
– Ты так говоришь, будто я смогу заснуть, пока тебя нет дома. Нет уж, я тебя обязательно дождусь.
Лина рассмеялась:
– Ладно, в полдвенадцатого увидимся, мам, пока.
– В одиннадцать. И будь, пожалуйста, осторожна. Обязательно пристегивайся ремнем, когда сидишь в машине.
– Ма-ам... – Лина вздохнула с притворным драматизмом в голосе. – Ну, может, хватит, а?
Мадлен улыбнулась своим страхам.
– Скажи еще спасибо, что не заставляю тебя надевать мотоциклетный шлем. Передавай привет Вики и Захарию. И еще, Лина...
– Что?
– Я люблю тебя.
Возникла очередная пауза, Мадлен слышала, как на том конце провода дочь отчетливо дышит в трубку.
– Да, мам, и я тебя тоже люблю.
Мадлен положила трубку и огляделась по сторонам. Без Лины дом казался каким-то пустым. Даже странно, как много вносит в домашнюю обстановку присутствие молчаливой девушки-подростка. Взяв кружку, Мадлен сделала себе чай «Эрл Грей» и отнесла ее в гостиную. Идя по комнатам, Мадлен всюду зажигала свет.
Она собиралась принять ванну, когда вдруг позвонили в дверь. Опустив кружку на розовую полочку ванны, Мадлен быстро пошла открывать.
Это был Энджел. Вид у него был такой, словно он пришел к себе домой.
– Приветик, Мэд, – сказал Энджел, улыбаясь веселой мальчишеской улыбкой, и у Мадлен от этой улыбки сильней забилось сердце. Энджел вытащил из-за спины букетик парниковых маргариток и протянул его Мадлен.
Она изумленно смотрела на букет, пытаясь – глупо, конечно, – вспомнить, когда в последний раз мужчина преподносил ей цветы.
– Очень красивые, – выговорила она банальную фразу, но ей больше ничего не могло прийти в голову. Все мысли перепутались.
Стоя в дверном проеме, на фоне вечернего звездного неба, Энджел выглядел таким неправдоподобно красивым, что у Мадлен перехватило дыхание.