Люсинда Эдмондз - Зачарованная
– Ну, конечно, и спасибо тебе, Себастиан, за то, что ты приехал сюда. Мне было очень приятно. Я надеюсь, что мы сможем поддерживать с тобой хорошие отношения, правда?
– Я тоже надеюсь. Спокойной ночи, Франческо.
– Спокойной ночи.
Себастиан пошел через холодное мраморное безмолвие виллы в свою комнату. Теперь, после похорон, все его мысли были направлены на то, чтобы как можно скорее вернуться к Мадди.
На следующее утро, искупавшись в большом бассейне, он позвонил в авиакомпанию и заказал билет в Лондон. К сожалению, места были только на завтра, поэтому ему еще один день предстояло провести в Италии.
После легкого завтрака Себастиан поднялся наверх по старой скрипучей лестнице и толкнул дверь на чердак.
Когда он нащупал выключатель и включил свет, ему сначала показалось, что он попал в пещеру Аладдина или Али-Бабы. Старая мебель, ковры, картины, детские игрушки… Во всем этом совершенно невозможно было разобраться. Себастиан бродил среди этого добра минут десять, пока случайно не наткнулся на коробку с фотографиями его родителей в день свадьбы. Улыбку вызвал вид молодого Кристофера, который в качестве шафера торжественно исполнял свои обязанности, а рядом с ним весело улыбалась его красивая жена Антония.
– Какая красавица, – прошептал Себастиан, рассматривая правильные нежные черты ее лица. Он пересмотрел еще целую пачку старых фотографий, думая, что обязательно возьмет их с собой, чтобы показать Мадди. Затем он продолжил поиски, даже не представляя себе, что же он, собственно, ищет. Рядом с коробкой лежала большая кипа старой пожелтевшей нотной бумаги с какими-то нотами, но стоит ли этот старый хлам тащить в Лондон? Вдруг Себастиан обнаружил папку для нот. Внутри ему бросился в глаза пакет из пергамента, битком набитый какими-то бумагами. Он вытащил тяжелую кипу из конверта и увидел записи, сделанные твердым и четким отцовским почерком, а в следующее мгновение к его ногам упал крохотный листочек бумаги. Себастиан поднял и развернул его, быстро пробежал глазами содержание записки.
«Дорогой Том!
Сожалею, что не застал тебя дома, поэтому оставляю этот пакет у твоей квартирной хозяйки. Я дважды проиграл всю «Летнюю симфонию» и думаю, что это лучшее из всего написанного тобой. Буду счастлив сделать аранжировку и оркестровку этой вещи. Сними с нее копию и пришли мне, когда сможешь. Всего доброго. Крис.»
Себастиан отложил записку в сторону и стал торопливо листать отцовское произведение. Это оказалась полуторачасовая симфония. Он почувствовал, что сгорает от нетерпения, так ему захотелось как можно скорее сыграть эту вещь.
Себастиан посмотрел снова на первую страницу и насвистел первые восемь тактов симфонии. От того, что у него получилось, по его спине поползли мурашки. Но это была отнюдь не дрожь восхищения, скорее озноб от прикосновения к чужой ужасной тайне.
Он снова насвистел мотив.
– Нет, это ошибка, конечно, ошибка.
Схватив ноты, Себастиан скатился по ступеням вниз и бросился к фортепиано. Сердце взволнованно колотилось, трясущимися от нетерпения руками он откинул крышку и поставил на пюпитр первую страницу отцовской симфонии. Его пальцы так дрожали, что ему никак не удавалось взять первый аккорд. Наконец раздались звуки музыки… Себастиан дважды сыграл первую страницу, затем, тупо уставившись в одну точку, посидел с минуту и вновь сыграл, чтобы убедиться окончательно.
Он вспомнил, как мать говорила, что купила компакт-диск с записью музыки к балету «Симфония для двоих». Тогда он встал, подошел к роскошному музыкальному центру, отыскал нужный диск и вставил его в аппарат.
Себастиан затаил дыхание в ожидании первых тактов. Как только раздалась музыка, он рухнул в изнеможении на тахту и в отчаянии схватился руками за голову.
Не было никаких сомнений! На диске и на бумаге оказалось одно и то же произведение!
– О, Боже, – застонал он, не зная, как жить теперь с этой тайной в душе.
Глава 74
Николь сидела перед телевизором и смотрела шестичасовой выпуск новостей, когда внезапно почувствовала внизу живота острую режущую боль. Она не обратила на нее внимания, потому что за восемь с лишним месяцев привыкла к коротким приступам боли и странным ощущениям, сопровождавшим беременность. Но через десять минут боль повторилась, а затем стала долгой и тянущей. Нет, еще рано! У нее же впереди почти четыре недели!
От нового приступа боли Николь громко вскрикнула, и в комнату тут же вбежал Саша.
– Что случилось?
– Ой, Господи, у меня сейчас, кажется, появится ребенок. Помоги!
Саша увидел выражение панического страха на ее лице, которое в следующее мгновение сменилось гримасой боли, и понял, что медлить нельзя.
– О'кей, я сейчас вызову такси и позвоню в больницу. Только попытайся успокоиться.
– Успокоиться? Да я же ничего не собрала! – закричала Николь, когда муж направился к телефону. – Позвони моей матери! – отчаянно крикнула она и только потом вспомнила, что Иветта и Кристофер еще не вернулись из Франции и должны приехать только завтра к вечеру.
– Так, – Саша снова появился в комнате, – скоро приедет такси. Что тебе нужно взять с собой?
Между приступами боли Николь удалось сказать мужу, что необходимо положить в сумку. Вскоре подъехала машина, и Саша почти отнес ее туда.
– Ну, успокойся, Николь, пожалуйста. Это сейчас особенно важно, – пытался он уговаривать жену.
– Да! Тебе легко говорить! Это же не тебе больно! Ой!
Такси подъехало к воротам Портлендского госпиталя, и женщину повели для сдачи анализов и тщательного осмотра. Саша остался в приемной, чтобы заполнить медицинский формуляр.
Еще через десять минут в приемную вошла медицинская сестра и окликнула его.
– Теперь вы можете посидеть с женой, мистер Лобов.
– С ней все в порядке? – спросил он.
– Абсолютно. У нее все прекрасно, но ей придется немного потерпеть, прежде чем она родит.
– Вы знаете, у нее ведь это случилось почти на месяц раньше срока.
– Да, но младенец будет, похоже, вполне нормального размера и совершенно развитый. Конечно, мы будем наблюдать за ними в течение нескольких часов.
Саше показали маленькую комнатку. Когда он туда вошел, на кровати увидел мрачную Николь. Она встретила его упреками.
– Врач только что сказала, что мне рано рожать. Все это может продлиться несколько часов. Честное слово, Саша, если бы ты не стал паниковать, я бы могла еще некоторое время побыть дома.
Саша вовремя сдержался. В конце концов, больница – не очень подходящее место для ссоры, да и время для этого не самое удачное.
