Ивана Трамп - Жажда любви
К ужасу своего продюсера, Томаш на день отложил съемку и вместе с Лори примчался на похороны с восточного побережья. Мартин и Зузка стояли чуть поодаль.
«Он мог быть очень хорошим другом», – напомнила себе Катринка.
Только Джонсоны не пришли, да еще Натали, которую сама же Катринка и отговорила от этого, убедив, что ей еще не время покидать клинику.
Из часовни похоронный кортеж медленно направился в церковь святого Иакова. Кристиан и Пиа, которых не было в часовне, присоединились к Катринке к началу службы. Лицо Пиа было как обычно бесстрастным, но в глазах читались скорбь и удивление. Труднее было разобраться в чувствах Кристиана. Он сам предложил Катринке сопровождать ее на кладбище.
Катринка думала, насколько бы все пошло по-другому, если бы она отклонила его предложение…
Из церкви гроб с телом Адама повезли в Ньюпорт, на кладбище.
Траурная процессия состояла из восьми машин, включая серый «мерседес» Катринки. Чем дальше на север они ехали, тем красивее становились окрестности, но это мало кто замечал.
Катринка и Кристиан тоже по большей части молчали на заднем сиденье «мерседеса». Катринка – уйдя в воспоминания, Кристиан – изучая свою мать, пытаясь понять, что происходит в ее голове, желая знать, почему она так опечалена смертью человека, который сделал ее несчастной. Ее способность прощать людей, причинивших ей боль, удивляла его.
Когда машины добрались до кладбища, уже сгущались сумерки. Все выбрались наружу, неловко собираясь в кучу, и двинулись к фамильному склепу Грэхемов, где должны были похоронить Адама.
Носильщики поставили гроб на покрытую тканью тележку, священник сказал несколько подобающих случаю слов и прочитал молитву, прерываемую рыданиями Милены. Церемония не заняла много времени и вскоре носильщики занесли гроб в склеп.
В наступающей темноте все постепенно вернулись к своим машинам.
– Ты зайдешь к нам? – спросила Нина Катринку, и пока та раздумывала над ответом, случилось непредвиденное. Милена пронзительно закричала. Сначала все подумали, что это очередной приступ скорби, но она вырвалась из рук недоумевающих родителей, которые вели ее к лимузину, оттолкнула Нину и Катринку и с кулаками набросилась на Кристиана.
– Убирайся! – кричала она. – Убирайся! Ты не имеешь права здесь находиться! Убирайся! – Едва отдавая себе отчет в происходящем, она только сейчас заметила молодого человека.
Кристиан схватил девушку за руки, чтобы помешать ей, но она стала бить его ногами. Никому не удавалось оттащить разъяренную Милену, пока в дело не вмешался отец, схвативший дочь за плечи и резко хлестнувший ее ладонью по лицу. Всхлипывая, она упала к его ногам.
– Папа, папа…
– Тсс, – прошептал Франтишек, – все в порядке. Я здесь.
Его глаза на мгновение задержались на Кристиане.
– Я прошу прощения за свою дочь. У бедняжки истерика. Она не знает, что делает, – добавил он по-чешски, глядя на Катринку.
Медленно повернувшись к Нине Грэхем, Катринка сказала:
– Извини, но мы с сыном должны вернуться в Нью-Йорк.
– Не глупи, – резко отозвалась Нина, – это простая истерика.
– Да, – согласилась Катринка, твердо прибавив: – Я навещу вас через день-два.
Стоило их «мерседесу» отъехать от кладбища, как Катринка повернулась к Кристиану и тихо сказала по-немецки:
– Рассказывай!
– Ты думаешь, я смогу объяснить тебе истерику этой девчонки? – насмешливо поинтересовался он.
– Рассказывай! – приказала Катринка и, подумав, добавила: – Не смей мне лгать!
Кристиан пожал плечами, но промолчал.
– Ты изнасиловал ее, не правда ли? Она говорила правду.
– Это не было изнасилованием, – сказал Кристиан тихо.
– А что же?
– Все было так, как я говорил. Мы начали спорить об Адаме. Я пытался успокоить ее, и одно пошло за другим.
– Она просила тебя остановиться? – Кристиан снова пожал плечами. – Она прогоняла тебя?
– Может быть, я не помню.
Катринка застонала. Она испытывала мучительную боль, какую никогда не испытывала раньше – смесь любви, стыда, отвращения и гнева.
– Как ты мог сделать это?
– Я был зол. Я потерял контроль над собой.
– Контроль? – вскричала Катринка. – Разве ты животное?
– Не говори так со мной! – вскинулся Кристиан. – Что ты знаешь обо мне? Каков я? Что я чувствую? Откуда ты можешь знать?
– Я знаю, что Милена – юная неопытная и наивная девушка и что ты ранил ее. Я знаю, что несла за нее ответственность. Я знаю, что доверяла тебе. Как я была глупа!
– Да, – спокойно согласился Кристиан.
В бешенстве Катринка подняла руку, желая влепить сыну пощечину, но он схватил ее за запястье.
– Не стоит! Сегодня подобных удовольствий у меня было предостаточно…
Рука матери безвольно повисла.
– В любом случае, я не позволю никому из родителей бить меня. Такого не случалось со мной с шести лет, когда я пригрозил Хеллерам, что расскажу, как они приставали ко мне, если не оставят меня в покое.
Глаза Катринки расширились от ужаса.
– Это правда?
Кристиан улыбнулся.
– Да. Ну, что касается моего отца, уважаемого посла… Вот почему Луиза заставила его отослать меня в школу. Ты веришь мне?
Катринка заломила руки.
– Не знаю, – сказала она наконец.
Ее сыну всегда нравилось шокировать, нравилось представляться интересным, нравилось подготавливать эффекты. Но мог ли он зайти так далеко?
– Я знаю, что это сложно. Таким вещам всегда трудно поверить.
У Катринки разболелась голова, она закрыла глаза. Потом снова открыла.
– Почему Милена оболгала себя?
– Ты снова об этом?
– Почему?
– Не знаю. Думаю, Адам решил, что для нее будет лучше не предавать это гласности. А тут еще ребенок. – Кристиан пожал плечами, словно это все объясняло.
Только сейчас Катринка поняла, что беспокоило ее с того самого дня, когда она узнала, что Милена беременна. Она никогда не верила до конца, что она носит под сердцем ребенка Адама. Никогда.
– Это твой ребенок, – прошептала она.
Кристиан слабо улыбнулся.
– Возможно.
– О Боже! – Она закрыла глаза. Голова болела и кружилась от всего того, что она услышала. Противоречивые чувства разрывали ее изнутри: злость на Кристиана; гнев на Хеллеров; отвращение к людям за боль, что они ей причинили; сочувствие по отношению к Милене, невинной жертве; жалость к сыну, который нуждался в ней.
– Ты попросишь у Милены прощения, – сказала она в конце концов.
– Я уже просил. На следующий день. Ты видишь, как она меня простила!
– Ты попросишь снова. Мы оба. Этого мало, но я не знаю, что еще можно сделать…
О своем разговоре с Кристианом Катринка никому не рассказала, даже Марку, когда он позвонил. Ей нужно было разобраться в своих чувствах, понять, чего она хочет, прежде чем довериться кому-то, пусть даже собственному мужу.
