Татьяна Булатова - Три женщины одного мужчины
– Вот и Женька так говорил, – призналась Кира Павловна. – Как, говорил, с ней муж живет?
«Лыко-мочало, начинай сначала!» – чертыхнулась про себя Вера и попыталась перевести разговор на другое.
– Давай я тебе постель разберу, – предложила она бабушке.
– Еще чего! – напугалась та. – Разобрал один такой. Лежит теперь, отдыхает, потолок разглядывает. Сама с руками…
– Ну, сама так сама, – не стала спорить с ней Вера и пошла стелить себе на диване.
– Может, со мной в комнате ляжешь? – Кире Павловне стало жалко внучку.
– Нет, – ответила та и хотела было сказать: «Лягу с папой», но фраза не выговорилась. Вместо нее получилось: «В гостиной прохладнее».
Разошлись по комнатам, но ложиться не стали. Вера села рядом с отцом, не испытывая при этом никакого страха. Наверное, она просидела бы так довольно долго, если бы неожиданно не зазвонил телефон. Вера подскочила на месте, даже в свете случившегося звонок звучал, как грохот трубы с того света.
– Звонят! – истошно прокричала из своей комнаты Кира Павловна.
– Слышу, – моментально отозвалась Вера и понеслась в коридор к подпрыгивающему аппарату. – Алле?
– Как он там?
– Кто? – выдохнула Вера, предположив, что ошиблись номером.
– Женя, – треснула трубка.
– Женя? – обалдела Вера, наконец-то догадавшись, что звонит Марта. – А вы что имеете в виду? Что он встал и чем-то занят?
– Не надо так со мной, Верочка, – слезно попросила Марта Петровна. – Я знаю, что он не встал. Просто хотела спросить, как он.
– Так же, как и вчера, – жестко ответила Вера и повесила трубку.
– Эта? – безошибочно определила, откуда звонок, Кира Павловна.
– Эта, – подтвердила Вера Вильская.
– Отключи телефон, – посоветовала внучке ушлая бабка. – Я всегда отключала, когда Женька был жив, чтоб не звонила.
– А не надо было, – пробормотала себе под нос Вера и выдернула штепсель из розетки.
Через пять минут вместо стационарного зазвонил сотовый. «Папа» высветилось на экране, и дочь Вильского мгновенно схватила трубку: «Алле!»
– Верочка, – послышался голос Марты Петровны Саушкиной. – Женя словно меня зовет. Он там хорошо лежит?
Вера в ужасе перевела взгляд на отцовское лицо, пытаясь отыскать в нем хоть какие-нибудь следы недовольства занятым положением. Ничего подобного в лице Вильского не было. При свете ночника оно казалось чуть более плотным, чем при дневном свете, и даже немного лоснилось. «Тон, что ли, поплыл?» – подумала молодая женщина и холодно проговорила в трубку:
– Время – час ночи. Мы с бабушкой легли отдыхать. Завтра трудный день. Потрудитесь, пожалуйста, больше не звонить.
– Я не могу… – разрыдалась Марта, но Вера одним-единственным нажатием кнопки аннулировала чужие рыдания.
– Идиотка!
– Эта? – откликнулась Кира Павловна.
– Эта, эта! – раздраженно ответила Вера. – Ложись, спи.
Отключив звук на сотовом, Вера Вильская бросила его на диван, но усидеть на стуле рядом с гробом не смогла, потому что видела, как периодически загорается экран телефона. Она встала, поднесла сотовый к глазам: на табло высветилось двадцать пропущенных звонков от абонента «Папа». «Господи! – Вера чуть не плакала. – Сколько можно?!» В ответ на вопрос экран снова мигнул зеленым, и телефон завибрировал. «Вызывает папа», – прочитала Вера и положила телефон в гроб поближе к уху Вильского. Половина лица покойника стала флуоресцентно-зеленого цвета. «Хеллоуин, блин», – не удержалась Вера, чтобы не схохмить, и тут же подпрыгнула на месте от зычного призыва Киры Павловны:
– Застряла!
Это было правдой: героическая женщина Кира Павловна Вильская сидела на кровати, запутавшись в черном кримпленовом платье, которое собиралась стащить через голову без посторонней помощи.
– Бабушка! – ахнула Вера. – Ну почему ты меня не позвала?
– Мешать не хотела, – пробурчала откуда-то из кримпленовых глубин Кира Павловна и произвела несколько конвульсивных движений.
– Подожди, не дергайся! – осадила ее Вера и стала вызволять бабку из кримпленового плена.
– Быстрее давай! – торопила внучку Кира Павловна и пыталась вытащить не гнущиеся в локтях руки.
– Сиди смирно! – наконец не выдержала Вера и потянула платье вверх. Кримплен издал несколько электрических разрядов и сдался: через пару секунд на свет появилась сухонькая Кира Павловна, вся такая воинственная на вид.
Вера вывернула платье с изнанки на лицо и, встряхнув бабкин наряд, вызвала к жизни целый столп искр.
– Как ты это носишь? – искренне изумилась ценившая натуральные ткани внучка Киры Павловны.
– На себе, – проворчала старуха и ткнула пальцем. – Достань, укатилась.
Вера встала на колени и пошарила рукой под шкафом: в клочьях пыли мирно лежала заветная трехкопеечная монета, вылетевшая из кармана бабкиного платья в момент освобождения старухи из кримпленового застенка. «Глазастая какая!» – отметила про себя Вера, памятуя, как настойчиво Кира Павловна жаловалась на ухудшающееся к девяноста годам зрение, и подала бабке отцовский талисман.
Кира Павловна цепко схватила причитавшееся ей наследство покойного сына и поискала глазами, куда бы спрятать: на комбинации карманов не было.
– Может, все-таки отдашь? – вновь попросила бабку Вера.
– Нет, не отдам, – вновь отказала внучке Кира Павловна. – Все равно все ваше будет.
– Это когда еще, бабуль? – пожаловалась Вера.
– Скоро. Не волнуйся, – заверила ее Кира Павловна. – Наверное, и до юбилея не дотяну.
«Как же!» – не поверила ей внучка, но вслух не произнесла ни слова: просто села рядом с бабкой и прижалась к ее плечу.
– Ну что ты, что ты! – заворковала сбитая с толку Кира Павловна. – Ну что ты так убиваешься, Верочка?! Не надо. Ты ж не Нютька. Эта та, хлебом не корми, дай пореветь, а ты-то! Ты-то!
Вера закусила губу и подала бабушке ночную сорочку.
– Давай переодевайся.
– Счас, – заторопилась Кира Павловна и, наморщив лоб, подозрительно посмотрела на внучку. – А Мотю ты покормила?
Вера еле удержала сорочку в руках.
– А надо?
– А как же?! – возмутилась Кира Павловна и загробным голосом произнесла: – «Оставите мертвым погребать своих мертвецов».
Оставшись довольной произведенным эффектом, бабка подняла вверх руки, дала стянуть с себя комбинацию, надеть сорочку и укоризненно произнесла:
– Мы в ответе за тех, кого приручили.
– А это ты откуда знаешь? – Вера еле удержалась, чтобы не рассмеяться.
– Нютька сказала, – назвала источник Кира Павловна, а потом добавила: – Когда я эту лярву в подъезд хотела выбросить, потому что она мне все углы уделала, стервь такая!