Нэнси Бартоломью - Твое смеющееся сердце
Лицо Бонни смягчилось.
— Знаю, Мэгги.
— Я должна как-то добиться, чтобы полицейские мне поверили. — Бонни кивнула. — Но мне сейчас нельзя возвращаться домой. Пока все не успокоится и убийцу Джимми не арестуют, я поживу у одного парня из нашего ансамбля.
Ассистентка заканчивала мыть голову Норе, клиентка Бонни, которую та временно оставила, уже бросала на нее нетерпеливые взгляды. Нам обеим пора было вставать к парикмахерским креслам.
— Вот что, Бонни, мне нужны наличные, сотни две.
— Мэгги, ты не обязана просить у меня разрешения, это ведь твой бизнес.
— Я знаю, но как, по-твоему, мы можем себе это позволить?
Бонни усмехнулась и выразительно оглядела зал:
— Ты когда-нибудь видела, чтобы в субботу в «Кудряшке Кью» был такой наплыв клиентов?
Я не могла с этим не согласиться.
— Думаю, мы только сегодня заработаем как минимум на две сотни больше, чем обычно, так что ты вполне можешь взять из кассы наличные. Только не пропадай надолго, ладно?
Я кивнула. Какой смысл волновать Бонни? Убийца Джимми задал мне непростую работенку. По-видимому, Джимми убил кто-то из моих знакомых. Он знает, как попасть в мой дом и где у меня хранится револьвер. И я не собиралась разъяснять всем подряд свои следующие шаги.
Я подошла к Норе и занялась привычным делом. Работа была несложной: завить, начесать и раз в три месяца подравнивать концы волос. Я с привычной быстротой стала наматывать редкие белые пряди на розовые папильотки.
Кажется, Нора была единственным жителем Гринсборо, не слышавшим об убийстве Джимми, поэтому она без умолку болтала о своих детях и внучке Фелисии. Между нами происходил своего рода односторонний разговор, в котором от меня требовалось только время от времени кивать, мычать «угу» и отпускать короткие замечания вроде «неужели?» или «что вы говорите!». Когда меня вдруг нетерпеливо окликнул другой голос, я даже растерялась от неожиданности.
— Мама, ты что, не слышишь? Я к тебе обращаюсь!
Я выронила папильотку и оглянулась. Прямо у меня за спиной стояла Шейла, глядя на меня своими большими карими глазами. В них застыла тревога.
— Шейла, девочка, с тобой все в порядке? Я бы тебе позвонила, но мне не хотелось разговаривать с твоим отцом.
Под воспаленными глазами Шейлы залегли темные круги, белки покраснели. Бедняжка, наверное, вся извелась от беспокойства. Она обняла меня и положила голову на плечо. Рядом с дочерью, особенно когда она была в туфлях на высоких каблуках, я чувствовала себя чуть ли не гномом, высокий рост она унаследовала по отцовской линии. Хорошо хотя бы, что от меня ей достались рыжие волосы.
— Мама, — прошептала Шейла куда-то мне в шею, — все говорят, что ты убила дядю Джимми.
Я отстранилась и в упор посмотрела на дочь.
— Так вот, эти «все» ошибаются, я его не убивала. — Я прищурилась и всмотрелась в глаза, по которым можно было читать, как по книге. — Папа тоже так говорит?
— Нет, ма, — тихо ответила Шейла.
По тому, как она потупилась, я догадалась, что такое говорит кто-то очень близкий.
— А, Джолин? — догадалась я.
Шейла молчала. Коварная стерва, интриганка, настраивать против меня мою родную дочь! Я взяла Шейлу за подбородок.
— Доченька, посмотри на меня. Скажи, я хоть раз тебя обманывала?
— Нет, мама, — прошептала Шейла.
— Тогда почему ты думаешь, что я стану лгать на этот раз?
Нора задремала в кресле. Я видела, что Бонни издали с тревогой наблюдает за нами.
— Я так не думаю, мама.
— Верно, я не стану тебя обманывать. — Я заставила себя улыбнуться и посмотреть ей в глаза. — Не знаю, как Джимми попал в мой дом и что там произошло, но вся эта история мне страшно не нравится, и мне больно думать, что дядя Джимми убит.
Глаза Шейлы наполнились слезами.
— Мне тоже, мама.
Она еще больше побледнела. Бедная девочка, как она переживает!
— Вот что, Шейла, я не хочу, чтобы ты за меня беспокоилась. Полиция обязательно во всем разберется, убийцу дяди Джимми найдут.
Шейла снова промолчала, и это встревожило меня куда больше, чем любые слова, которые она могла бы произнести. Попадись мне эта Джолин, она мне за все ответит!
— Доченька, на тебе лица нет. Папа знает, что ты здесь?
— Нет, он думает, что я осталась дома, но я просто не могла усидеть на месте. Мне надо было самой узнать, что происходит.
— Вот что я тебе скажу, девочка. Возвращайся в ваш кирпичный дворец, не вешай носа и помни, что говорила в таких случаях твоя бабушка: «Чистая совесть и чистое сердце помогут храброму найти правду, а виновного выведут на чистую воду».
Нора во сне негромко фыркнула. Мама никогда ничего подобного не говорила, скорее она бы сказала, что, если всю жизнь гоняться только за удовольствиями, добром не кончишь. Если эта кукла Джолин увела у меня мужа, это еще не значит, что я позволю ей оклеветать меня в глазах собственной дочери.
Я написала на клочке бумаги номер телефона Джека и сунула его Шейле в руку.
— В случае чего найдешь меня по этому телефону. Только никому не рассказывай, пусть это останется между нами, обещаешь?
Шейла кивнула. Я снова обняла дочь:
— Не волнуйся, девочка, все образуется. Возвращайся домой и позаботься о папе, ты можешь ему понадобиться.
— Хорошо, мама, — ответила Шейла детским голоском, как много лет назад.
Ну что ж, Джолин еще заплатит мне за то, что заронила сомнение в душу моей дочери. Этот день еще настанет, а пока мне нужно заняться своим обычным делом.
Я навела последний лоск на прическу Норы и послала ее переодеваться, затем подошла к стойке, чтобы взять из кассы двести долларов.
Работа в салоне кипела вовсю, когда ассистентка протянула мне трубку радиотелефона.
— Это вас, мисс Рид. — Сунув трубку мне в руку, она быстро шмыгнула на свое рабочее место.
Первой моей мыслью было повесить трубку не отвечая: наверняка это какой-нибудь репортер. Но с другой стороны, мало ли кто может позвонить…
— Мэгги Рид слушает.
Голос в трубке звучал приглушенно и не очень четко, я даже не поняла, мужской он или женский, молодой или старый.
— Молись, — прохрипел голос, — я иду за тобой.
В трубке раздались короткие гудки. Я застыла как соляной столб. Через некоторое время кто-то взял у меня из рук трубку. Я встрепенулась и подняла голову. Это была Бонни.
— Мэгги, что стряслось? Кто звонил? Это был репортер? Тебе не надо было подходить к телефону!
Жужжание фенов и гул голосов заглушили громкий стук моего сердца и избавили меня от необходимости отвечать, я притворилась, что не расслышала. В конце концов, что Бонни может сделать? Позвонить в полицию? И что сделают в полиции — поверят мне ни с того ни с сего?
