Галия Мавлютова - Суженый мой, суженый...
– Галина? – произнес Виктор.
Ермолина уже знала, что нравится Виктору. С первого взгляда определила. И он ей был симпатичен. Она подошла ближе, улыбнулась, поздоровалась, но руки спрятала в карманы куртки. Жизнь заставляла Галину быть осторожной. Они поднялись в квартиру. Второй этаж. Виктор обошел три комнаты. И Галина сделала вывод, что квартира ему не нравится. Беглый взгляд на обстановку, на состояние сантехники, на внешний вид временного обиталища. Легкая брезгливая мина на лице, скосил глаза на часы, явно спешит.
– Не подходит? – упавшим голосом спросила Галина.
Все было отлично, просто здорово – и Виктор вполне интересный мужчина, и Галина очень симпатичная девушка, но Ермолиной хотелось заработать вожделенные проценты. Позарез требовались деньги, нужда стояла за спиной, тяжело дышала в затылок. Ермолиной нужно было оплачивать счета, покупать продукты, выглядеть достойно.
– Не подходит, – сказал Виктор, заглядывая Галине в глаза.
Она отвела взгляд. Сразу стало скучно, бежала на встречу, надеясь поправить материальное положение. Надежды не сбылись. Пустые хлопоты. И мужчина похож на иностранца. Что ему чужие проблемы? Да ничего…
– А для кого квартира? – спросила зачем-то Галина.
И зачем спросила? Ей уже неинтересно, для кого и зачем снимает квартиру модный и преуспевающий Виктор.
– Для нас, – загадочным тоном отозвался Виктор. – Галя, вы подберите мне приличную квартирку, не очень дорогую, но уютную. Сначала можете сами посмотреть. У меня важные дела, день до отказа забит встречами и переговорами.
– А кто-нибудь вместо вас может посмотреть? – Галина попробовала выудить из Виктора секретные сведения.
Тридцатилетний мужчина ищет себе временное жилье. Неужели у него нет семьи?
– Нет, никто, я лично занимаюсь этим вопросом, – сказал Виктор и прикоснулся к плечу Галины успокаивающим жестом, дескать, не огорчайся, девочка, все еще впереди, вся жизнь.
Внутри Галины бушевали противоречивые чувства. Несомненно, Виктор ей нравился, но Галину обуревали материальные проблемы, они стояли перед ней настолько остро, что Ермолиной вдруг захотелось всплакнуть, горько, по-детски, и чтобы Виктор пожалел, посочувствовал, помог, подставил надежное мужское плечо. Но Галина сдержала порыв. Она отвернулась от Виктора, чтобы он не заметил пробившейся слезинки. Галина Ермолина выстоит, не упадет, и никто, ни один человек не услышит стона уязвленной души. Ни при каких обстоятельствах.
– Хорошо, я найду вам нужный вариант, – сказала Галина с чувством собственного достоинства.
Ермолина овладела собой. На свете много симпатичных мужчин, нельзя же перед каждым показывать свою печаль.
– Жду звонка, – сказал Виктор и протянул руку на прощание.
Он долго держал прохладную ладонь Галины в горячей руке, будто пытался согреть заледеневшую душу Ермолиной. Вдруг вздохнул, заспешил. Галина выдернула руку и почти бегом побежала к метро. Только в эту минуту она увидела себя со стороны. В спортивной куртке, джинсах, тинейджеровских ботинках, смешная и неуклюжая. Сразу видно, что неудачница. А Виктора можно было представить лишь в паре с яркой блондинкой, длинноногой, экстравагантной. Галина вообразила картинку – Виктор под руку с блестящей дамой входит в ресторан. Официанты подлетают к заметной паре всей стаей, угодливо сгибаясь в вежливом и подобострастном поклоне.
– Я позвоню вам, – крикнула она, выбрасывая руку из-за спины.
Все будет хорошо! Ждите звонка. И Галина долго плакала, прячась от прохожих в ледяном садике. Мокрые ветки деревьев роняли крупные капли на лицо, руки, куртку. Наступила оттепель, промозглая, пронизывающая, от нее хотелось нескончаемо плакать и плакать, плакать от всего, что рвало душу на части. Все мужчины на свете казались Ермолиной жестокими и холодными существами, не способными на проявление человеческих чувств.
* * *Алексей вошел в офис, осторожно оглядываясь, как бы принюхиваясь. Он привык определять помещение по запаху. Родин не мог находиться в комнате, в которой дурно пахло. В Москве Алексей оставил уютный кабинет, просторный, светлый, с кондиционером, ведь должность начальника юридического отдела требовала солидного помещения для ведения деловых переговоров. Многое осталось в столице брошенным. Семья, карьера, целая жизнь. Сейчас, наверное, в уютном кабинете восседает Екатерина Мизина. Упрямая женщина добилась своего. Но Родин не сожалел о своем отъезде. Напротив, Алексей взвесил все «за» и «против», выдвинул целый ряд доводов, оправдывающих отъезд из Москвы, и остался доволен собой и принятым решением. Родин искренне верил – жизнь можно построить заново. Для этого необходимо выложить новый фундамент, возвести крепкие стены, ведь те, прежние, были хрупкими и ненадежными, они рухнули при первом же ударе. Любые отношения станут крепче и выше египетских пирамид, если будут иметь под собой твердое основание. Стабильный и монолитный фундамент. Таким основанием служит любовь, та самая любовь, без которой нет возможности дышать, чувствовать, жить. Родин знал, с чего начать новую жизнь. Необходимо заработать деньги, построить квартиру и отыскать Галину. Три условия. Три необходимости. Без этого не будет начала. Родин любил работать. Он знал свое дело. И не боялся будущего. Все можно создать заново. Абсолютно все.
В Петербурге у Алексея никого не было, не считая старого товарища. Когда-то они учились на курсах повышения квалификации. В сущности, не было длительных и стабильных отношений, короткие курсы, шапочное знакомство, легкие выпивки, но, вопреки общепринятым стандартам, между мужчинами завязалась крепкая мужская дружба. Приятель встретил Алексея с пониманием. Выслушал, помолчал, кивнул, одобрил, дескать, настоящие мужики именно так и поступают, попав ненароком в любовный треугольник, бросают все и начинают жизнь с нуля.
– Я помогу тебе устроиться на приличную работу, пока поживешь у меня, потом что-нибудь подыщем, – сказал товарищ.
Алексей по-родственному обнял друга. Проверка на дорогах прошла успешно. Суровая мужская дружба выдержала испытание на прочность. Приятель жил один, в старой бабушкиной квартире, в прах разрушенной многолетней и безжалостной эксплуатацией. Помещению срочно требовался капитальный ремонт, другим способом квартиру уже не возродить из руин, других рецептов обновления не существовало. Но Алексей не протестовал, в экстремальной ситуации не до капризов, он улегся на раскладушку и уставился невидящим взглядом в серый квадрат окна. Смотреть телевизор Родин не мог, невыносимо было, его бесило мельтешение вялых лиц и пустых картинок. Музыка раздражала слух. Родин пытался убежать от всех, от себя прежде всего. «Я бы взял твои ладони, к ним губами прикоснулся, несмотря на дождик проливной!» За окном лило, будто прорвало хляби небесные. И Алексей почувствовал, как ноет душа, она требовала, просила, душа жаждала прикоснуться к ладоням Галины, чтобы насладиться запахом родного тела, проникнуть в мысли и чувства любимой. От нестерпимого желания Алексей застонал. Приятель заглянул в темную комнату.
