Джудит Майкл - Преобладающая страсть. том 1
– Когда в последний раз ты мыла посуду? – поинтересовался он.
– Десять лет назад, – спокойно ответила она, – в лагере. Но я всегда охотно приобщаюсь к чуждой культуре.
Он разразился смехом. «Все идет замечательно, – промелькнуло у него в голове. – Нам предстоит многому поучиться друг у друга, и мы преодолеем различия наших взглядов. Все обойдется. Мы будем вместе». Он сам удивился тому, что одна мысль об этом повысила его настроение. Поднявшись, он стал готовить кофе.
Валери Ашбрук родилась в Нью-Йорке на улице Парк Авеню для шелков и соболей, частных школ, личной прислуги; поездок к друзьям на отдых в особняки Южной Америки, французские дворцы, испанские замки, итальянские виллы и ставшие в последнее время собственностью немногочисленные английские дворцы.
Она все начала делать рано: выигрывать теннисные турниры, лыжные состязания, обучаться грамоте с восьмилетнего возраста, кататься верхом на лошадях по запутанным тропам в десять лет, получать главные роли в школьных постановках, будучи ученицей начальных классов средней школы. Она превосходно танцевала и однажды переоборудовала конюшню Ашбруков под танцевальный зал. Если хотя бы неделя проходила без приглашения на вечеринку, она задавала собственные балы. Валери могла быть первой по математике, но лень мешала ей. Ей скучно было заниматься науками, так как приобретение хороших знаний требовало усидчивости. Валери коллекционировала предметы искусства, пробовала рисовать, но вскоре поняла, что не обладает достаточным талантом, чтобы серьезно заниматься живописью. Ей нравилось читать, но библиотеку она так и не собрала, потому что раздавала книги налево и направо всем друзьям. Она никогда не училась готовить, считая это пустой тратой времени и имея возможность всегда нанять для этой цели прислугу. Она терпеть не могла дешевых вин. И всегда была окружена молодыми людьми, желавшими завести с ней роман.
Когда Валери училась в средней школе, ее мать настояла на том, чтобы девочка не только ходила на вечеринки, но и работала в благотворительных обществах Нью-Йорка и Мэриленда. Поэтому Валери, так же как и другие, такие же, как она, тратила по нескольку часов еженедельно на участие в балах, аукционах и других благотворительных мероприятиях, организованных публичной библиотекой Нью-Йорка для получения средств на исследования проблем лечения раковых заболеваний. Все эти мероприятия объединялись под общим названием «Благие дела». Когда Валери училась на выпускном курсе, ее пригласили выступить с двухминутным сообщением в вечерней телевизионной передаче и рассказать о программе возрождения нового морского музея. Молодая, привлекательная, не по годам разумная девушка понравилась и стала популярна.
Позже, будучи студенткой Стэнфордского колледжа, она получала приглашения от знакомых их семьи выступить по телевидению. Режиссер вечерней или дневной информационной программы давал ей две минуты эфира на рекламу каких-либо добрых дел, общественных благотворительных фондов Сан-Франциско и Пало Алто.
– Я не так уж много этим занимаюсь, – заметила Валери, обращаясь к Нику, когда они приехали на телевидение в Пало Алто через неделю после завтрака в его квартире.
Катание на лошадях не состоялось: в последний момент Ника попросили поработать на машиностроительном отделении, где он был задействован неполный рабочий день, заменяя кого-то.
– Мне бы хотелось сделать гораздо больше, потому что телевидение – это просто фантастика. Но времени не хватает, сам знаешь, сколько его уходит на занятия в колледже, поэтому я не могу посвятить себя полностью работе на телевидении.
– Время бы ты нашла, если бы тебя чаще приглашали, – иронично заметил Ник.
Она рассмеялась в ответ:
– Ты прав. Мне очень нравится сниматься, но я не умею обивать пороги, умоляя режиссеров почаще приглашать меня на съемки. Я не профессионал и не собираюсь заниматься этим всю жизнь.
– А почему бы и нет? – спросил Ник.
Она взглянула на него.
– Не знаю. Я никогда не задумывалась, какую выбрать специальность, да еще на всю жизнь. Я тебе уже говорила об этом. Никто мне не сказал, что я идеальная модель для телеэкрана. Но, так или иначе, я не сильно огорчусь, услышав критику, и не очень обрадуюсь, услышав похвалы в свой адрес. Я лишь делаю услугу друзьям и знакомым моих родителей, а дальше – будь что будет. Для меня это развлечение, от которого никому нет вреда.
Они вошли в студию, и она усадила его на складной стульчик, одиноко стоящий где-то на отшибе в огромной пустой комнате.
– Можешь здесь посидеть и понаблюдать. Будут снимать небольшой эпизод, это не займет много времени.
Он увидел, как Валери поприветствовала оператора, а затем стоявшая рядом в наушниках молодая женщина поднесла ей газетную вырезку. Валери шагнула к застланной обтрепанным ковром сцене и села в кресло, специально развернутое под углом, чтобы можно было спрятать в волокнистом ковровом ворсе длинную рекламную вырезку. На стоящем рядом столе находилась ваза с увядшими цветами.
– Неужели не нашлось свежих цветов? – спросила Валери. Она протянула шнур крошечного черного микрофона под свитером и прикрепила его к воротнику. – Эти цветы надо выбросить.
– Мы отыщем что-нибудь взамен, – сказала женщина в наушниках и через минуту заменила цветы на нелепую бесформенную бронзовую скульптуру.
– Это что, слитые в экстазе собаки? – озадаченно спросила Валери. – Или две борющихся за кормушку лошади? Или лошадь с собакой по ошибке спарились друг с другом?
Оператор рассмеялся.
– Это работа студента. Он притащил ее сегодня утром, чтобы ты показала ее с экрана, когда будешь рассказывать о благотворительной выставке в Центре искусств. Мне нравится эта работа. Что-то в ней есть.
– В ней есть много бронзы, – презрительно ответила Валери. – Но это лучше, чем увядшие цветы. Если все готовы, то я могу начать.
Включились прожекторы, заливая съемочную площадку струящимся потоком света, превращающим всю палитру красок в мертвенное одноцветие. Нику стало понятно, почему Валери наносила макияж, особенно на глаза и щеки, красила губы ярко-красной помадой и одевала под свитер платье ярко-кораллового цвета: под этим убийственным светом естественным казалось все вычурное. Пока оператор наводил на нее камеру, Валери дважды прочла сценарий. Один раз она это сделала для тренировки, а другой – для инженера в аппаратной звукозаписи, проверявшего уровень голоса в микрофоне. Затем женщина с наушниками подала знак, и запись началась.
Теперь, когда Валери читала сценарий, Ник переводил взгляд с нее на экраны стоящих справа телевизоров, зачарованный действием света и камеры. На экране Валери выглядела более солидно, заметнее стала небольшая разница в окраске век, тени от подсветки снизу делали ее плечи более округлыми. Все это показалось Нику занятным, и он полез в карман жакета за блокнотом, в котором неразборчивым почерком сделал некоторые пометки, хранившиеся теперь с дюжиной других интересных, записанных раньше. Однажды он прочтет все эти записи и получит удовольствие от интригующих, пикантных подробностей собранной им информации.
