Людмила Леонидова - Капризы женской любви
— Был инженером, а сейчас, можно сказать, коммерческой деятельностью занимаюсь.
— Да?
— Да. — Он не смутился.
— И как успехи?
— Честно?
— Честно.
— Не очень.
— Обидно. Мой отец тоже коммерсант.
— Слышал.
— У него успехи неплохие. Он нам с мамой до сих пор помогает.
— Это очень похвально.
Тут за Алика вступилась мама:
— Мы с Аликом до перестройки в одном НИИ работали, ну потом долго не виделись.
— Да, случайно встретились, при оригинальных обстоятельствах. — Алик усмехнулся.
— Алик меня тогда очень выручил.
— Нет-нет, это Оля мне руку помощи протянула. На работу устроила.
— И чем все кончилось?
— Не то! — Мамин любовник щелкнул пальцами. — Понимаешь, мне пища для ума необходима, а там все одно и то же, все одно и то же.
— Да, у Алика голова светлая. Рацпредложения, изобретения…
— Я заметила, даже ореол вокруг головы, мама, взгляни, светится!
— Надежда не груби, — одернула меня мама. — Алик еще и талантливый руководитель.
— Может, он нами руководить собирается?
— Возможно. В доме у мужика всегда работа найдется. — Алик не обиделся. Он вылил в свой фужер остатки вина из бутылки и с аппетитом набросился на борщ, который мама приготовила для меня.
Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Стены в современном доме тонкие, слышимость потрясающая.
Уснув на рассвете, я решила, что без такого «папы» можно обойтись.
Мама, смущаясь, согласилась.
— Мам, а если я своему отцу позвоню, ты как? — Мама с недоумением посмотрела на меня. — Биологическому, — робко добавила я.
Мама заплакала. Мне стало ее жаль.
— Столько лет жила со мной! Никакого отца не нужно было. Что с тобой?
— Сама не знаю, — заскулила я вместе с ней.
Размазывая по щекам слезы, мама порылась в записной книжке:
— На, звони. Только поподробнее объясни, кто ты. Он забыл о нас.
— Как это забыл? А деньги кто-то за него посылает?
— Это для него мелочь. После того как расстались, я с ним столько лет не виделась. Слышала, что у него после нас еще две семьи было.
— И дети тоже?
— И дети.
— Это его рабочий телефон?
— Да.
— Сотового нет?
— Нет.
— Мам, а почему ты все-таки с ним разбежалась, мне кажется, ты до сих пор его любишь? Что-нибудь случилось такое?
— Бабушка тебе не рассказывала?
— Нет. Мама тяжело вздохнула, решившись наконец-то мне рассказать.
Глава шестая
После революции девяностых, когда отец начал свой бизнес, у него дела сразу пошли в гору. Все его считали трудоголиком — целыми днями на работе. Мамин НИИ, куда ее распределили после вуза, закрыли. Она осталась не у дел. Конечно, я этого всего помнить не могла, маленькой была. Бабушка Василиса часто брала меня к себе. Мама одна-одинешенька дома куковала. Отец ей ни в чем не отказывал: хотела дорогое платье из бутика — пожалуйста, украшение — ради Бога. Только, со слов мамы, он на ней этого всего не замечал. Наденет новое платье, дорогие украшения навесит и сидит дома. А он на встречах, по ресторанам, с партнерами, а может… в общем, его жизнь протекала отдельно от ее. Приходил поздно, а иногда просто звонил и не приходил. Она не требовала объяснений, не задавала вопросов. Чувствовала, что семейная жизнь катится под откос. Стало казаться, что он ею и как женщиной перестал интересоваться. Тогда мама попросила, чтобы отец ее устроил на работу.
Меня она отдала в садик. Хотелось на люди. Папа порекомендовал ее в одну из фирм по продаже авиационных билетов и турпутевок. Фирма небольшая, человек десять. Шеф — мужчина. Больше половины сотрудников занимались туризмом, а мама с еще одной девушкой — длинноногой голубоглазой Ксюшей — билетами. Поначалу маму все жутко раздражало, особенно эта Ксюша, потому что мужики западали на нее, и когда она просто на них смотрела, готовы были улететь, куда угодно, даже в совершенно ненужном им направлении.
Она только хлопала длинными ресницами, улыбалась пухлыми накачанными губками, зубки свои белоснежные показывала, и клиент был готов.
Маме вообще не нравились длинные сухопарые девицы, напоминающие вешалки. В нашем роду женщины не маленькие, и бабушка Василиса, и мама не дюймовочка, только не такие тощие. Еще ее раздражали эти новомодные старые имена: Ксюша, Фекла, Дарья. Поведение этих кривляк просто выводило ее из себя — покачивание бедрами, воркующий голос, уговаривающий клиентов. После многолетнего сидения дома, где было не все в порядке, все это было непривычно. И клиенты на работе ей не нравились тоже: вечно куда-то спешили, требовали, чтобы им продавали билеты именно на сегодня, а потом по двадцать раз меняли дату отлета. Тем более что она работала не ради денег. Отец всем в доме нас с мамой обеспечивал. Поначалу ей хотелось все бросить и уйти. Только большого выбора у нее не было.
И она постепенно привыкла. Пригляделась к Ксюше и даже стала кое-что от нее перенимать. Сначала советовалась по поводу одежды, потом макияжа. Когда целыми днями сидишь бок о бок, даже манеру общения с клиентами перенимаешь.
К маминому удивлению, отец не обращал внимания на перемены в ней. А она, изменившись, чувствовала себя увереннее, лучше. Себя преподносила по-другому. На нее мужчины стали заглядываться, флиртовать! Может, все это со временем и на пользу бы семейным отношениям пошло, если бы не дурацкий случай.
Однажды утром, убегая на работу, отец мимоходом попросил помочь с билетом некому господину Барсову, приехавшему с каких-то нефтепромыслов.
— Ему нужен удобный рейс в Лондон. Постарайся, пожалуйста, он наш богатый клиент, — сказал он маме.
Когда солидный, очень привлекательный мужчина появился в офисе, представился Барсовым и, улыбаясь, вроде бы положил на маму глаз, она даже не удивилась. Случись такое полгода назад, она сочла бы это наваждением. Но после своего преображения приняла как само собой разумеющееся. Заметив, что Ксюша тоже встрепенулась и нарисовала на своем лице одну из лучших улыбок, мама собралась сама его обслужить, но тут ее вызвали к шефу. Однако она успела шепнуть Ксюше, что это клиент от папы, хотя в этом не было необходимости. Пока компьютер-тугодум подбирал Барсову рейс, Ксюша успела принести клиенту кофе и окружить его теплом и заботой. Дальнейшее маме увидеть не удалось, она вышла из комнаты. Ей показалось, что Барсов проводил ее многозначительным взглядом. Вернувшись, она гостя уже не застала, однако поинтересовалась, все ли в порядке. Ксюша ответила, что все о’кей.
На следующий день, когда в трубке раздался знакомый бархатный голос, ей припомнился многозначительный взгляд Барсова.
