Дженел Тейлор - Только с тобой
— Что это значит? — озадаченно спросил он.
С ее губ слетел истерический смешок. Не зная, что ответить, Келси чуть заметно покачала головой.
— Что-то не так, верно? Может, расскажешь?
— Доктор считает, что лучше подождать.
— А я не хочу ждать! Ты просто пользуешься этим, чтобы не говорить мне. — Он выжидательно посмотрел на нее.
— Нет, Джарред, ты ошибаешься. Просто будет лучше, если ты вспомнишь все сам.
— Тогда почему ты стараешься держаться подальше от меня?
Келси вздрогнула, как от удара током. Сделав над собой усилие, она заставила себя встретить его взгляд. Ей вдруг стало страшно: эти глаза, казалось, читали в ее душе… они молили… они требовали ответа.
— Послушай, ты пугаешь меня, — прошептала она неловко.
— Неужели?
— Да.
— Стало быть, ты боишься меня?
Сердце в ее груди, казалось, вдруг перестало биться.
— Нет.
“На самом деле это действительно так”, — подумала она, хотя до этой минуты Келси не приходило в голову задать себе тот же самый вопрос. Она никогда не боялась Джарреда, даже в минуты гнева, когда он приходил в неистовство и был поистине страшен. Да, бывали случаи, когда она едва удерживалась от того, чтобы не выплеснуть ему в лицо содержимое своего стакана, не наброситься на него с кулаками, не швырнуть ему в голову что-то тяжелое — но все это было так, в сущности, по-детски… а вот настоящего трепета перед ним она никогда не испытывала. Да, бывало, что он приводил ее в бешенство, причинял ей боль, заставлял испытывать унижение, однако Келси всегда знала, что он просто не способен причинить ей зло по-настоящему.
— О чем ты думаешь? — тихо спросил он, внимательно наблюдая за сменой выражений на ее подвижном лице.
— Я думаю, что будет лучше, если мы вернемся к этому разговору, когда ты поправишься. Трудно обсуждать такие вещи, когда один из собеседников прикован к постели. Это… немного несправедливо, — запнувшись, пробормотала она.
— Хочешь сказать, что отказываешься от своего преимущества?
— Можешь считать, что так. — Джарред немного помолчал.
— Неужели наша с тобой совместная жизнь — это непрерывная цепь баталий?
— М-м-м… — Келси страшно не хотелось об этом говорить. Впрочем, приходилось признать, что он попал в самую точку. Да, действительно, это было так, причем с самого начала. Точнее, даже с того дня, как они познакомились и полюбили друг друга. “Нет, не так, — поправила она себя, — с того дня, как я влюбилась в Джарреда”.
— Как это произошло? — настойчиво спросил он.
— Прошу тебя, не спрашивай — я не должна тебе говорить.
— Что это было? Несчастный случай? Авария? Что вообще произошло?
— Ты жив, — сказала Келси, украдкой бросив взгляд на открытую дверь в коридор. — И это самое главное.
— Да, я жив, — тихо проговорил он. — Это хорошо, правда?
— Э-э-э… ну, конечно, а то как же…
— Только не лги мне, ладно? Может быть, я сейчас и не в лучшей форме, но я же и не слепой, верно? И вижу, что ты ведешь себя как-то странно. Почему? Может быть, я, сам того не зная, обидел тебя? Что я сделал, Келси? Что вообще случилось со мной? Нет, подожди! — поспешно воскликнул он, почувствовав, что Келси дергает свою руку, пытаясь высвободиться. — Не уходи, прошу тебя!
Неимоверным усилием воли ей удалось заставить себя сдержаться и не выдернуть руку. Странно, но, несмотря на все происшедшее, пожатие его пальцев было таким же сильным и уверенным, как и всегда. По телу ее вдруг разлилась какая-то непонятная слабость. “Только бы не грохнуться в обморок! ” — с испугом подумала Келси.
— Приходил полицейский детектив и хотел поговорить со мной, но доктор Алистер ему не разрешил. Так что же все-таки произошло, Келси?
Детектив Ньюкасл звонил и ей, но не застал ее на работе и попросил передать, чтобы она связалась с ним как можно скорее. Келси догадывалась, что это как-то связано с авиакатастрофой, в которую попал Джарред, но пока еще ему не звонила. “К тому же, — успокаивала она себя, — я не знаю никаких подробностей того, что произошло”. В сущности, ей было известно еще меньше, чем самому Джарреду, а рассуждать по поводу того, как это могло произойти и что могло стать причиной этой ужасной трагедии, ей сейчас хотелось меньше всего, тем более что жертвой стал ее названый брат.
— Джарред, не надо. Я только стараюсь делать то, что считаю правильным.
— Послушай, мы с тобой, мы по-прежнему любим друг друга?
— О, ради всего святого, Джарред!
— Келси…
Ее имя было произнесено с такой любовью, с такой пронзительной нежностью, что она похолодела. По спине вдруг побежали мурашки. Как же давно Джарред не обращался с ней так, словно она была его возлюбленной! Сколько времени прошло с тех пор, когда он нуждался в ней? Да и было ли такое вообще?
Грудь Келси сдавило так, что она едва могла дышать. С трудом набрав воздух в легкие, она наконец решилась.
— Мы не живем вместе. По крайней мере сейчас. Я… я ушла от тебя.
Веки Джарреда опустились. На скулах заходили желваки.
— О…
— Это было нашим общим решением. По-другому было нельзя.
— И давно это произошло?
— Прошло уже три года.
— Три года?!
Ужас, прозвучавший в его сдавленном шепоте, едва не заставил Келси улыбнуться.
— Да, представь себе. Дальше того, чтобы разъехаться, ни один из нас почему-то не пошел.
— Ты имеешь в виду развод? Келен молча кивнула.
— Хорошо, не надо об этом. Но почему ты сейчас здесь? — спросил он. — Может быть, ты решила вернуться ко мне?
— Что ты имеешь в виду?
— Я… — Джарред нерешительно облизал внезапно пересохшие губы, чтобы с трудом выдавить наконец из себя то, что и так было ясно с самого начала. — Видишь ли… мне понадобится помощь, когда я выйду из больницы. Ну, вот я и подумал, увижу ли я тебя, когда вернусь домой?
Вернуться? Вернуться… к нему?! Келси даже в страшном сне не могла себе представить, что она вновь окажется с Джарредом под одной крышей, не говоря уже о том, чтобы жить там вместе с ним и заботиться о нем, как подобает преданной жене.
— Ну, думаю, нанять для тебя сиделку не составит большого труда, верно? Не сомневаюсь, что твои родители позаботятся об этом. Конечно, тебя нельзя будет оставлять одного в таком состоянии. Я совершенно с тобой согласна. Пройдет немало времени, прежде чем ты снова станешь самим собой.
Тяжелые веки Джарреда дрогнули, губы крепко сжались и превратились в одну тонкую, прямую линию.
— Не уверен, что хочу снова стать самим собой. — Келси печально смотрела на мужа. Только сейчас до нее дошла вся глубина испытываемых им страданий, и непрошеная жалость вдруг шевельнулась в ее душе с такой силой, что она испугалась. Ей внезапно захотелось прижать его к себе и баюкать, как испуганного ребенка, шепча на ухо, что все будет хорошо, но она напомнила себе, что такое просто невозможно — Джарред никогда не простил бы ей подобного изъявления чувств.
