Любовницей не буду (СИ) - Тан Агния
После ухода Вадима я сидел в кабинете и вспоминал, как же это случилось. Ведь она мне никогда не нравилась. Как же ей удалось подойти так близко? Да еще опутать меня по рукам и ногам? Я тихо застонал. Теперь я заложник ситуации.
Ума Маргоше было не занимать. Вот с красотой природа подкачала — хотя, все это на любителя. Моя Аля была тоненькой, светленькой, с большими серыми глазами. А Маргоша — брюнетка с широкими бедрами и третьим размером. Темные глаза у нее слишком близко посажены, из-за этого она была похожа на сороку. И вот это портило ее больше всего.
Мы встретились с ней месяца через три после похорон. Она позвонила и пришла ко мне домой. Я тогда переехал обратно в двушку к родителям, и они мне очень помогали с малышками. Без них бы я не справился. Спился бы, скорее всего. Только понимание того, что я теперь папа двух крошечных беззащитных существ, меня спасло.
Широкую кроватку для двойняшек поставили рядом с моим диваном, и первые ночи я просыпался по несколько раз, вглядывался в темноту и вслушивался: дышат ли они? Иногда вставал, чтобы проверить — да, все хорошо, дышат.
Они были такие крохотные, с маленькими пальчиками, и уже в младенчестве очень разные: Тая спокойная и ласковая, а Мия активная и требовательная, все время хотела, чтобы я носил ее на руках. Ей нужен был тактильный контакт. Спали они прижавшись друг другу, а когда немного подросли, стали обниматься во сне и держаться за руки. Если Тая отворачивалась, Мия заснуть не могла.
Я смотрел на них со смешанными чувствами нежности и горя: я счастлив, что они у меня есть, и в то же время из-за них умерла Аля. Я ругал себя за такие мысли, они несправедливы, малышки ни в чем не виноваты. Им и так будет по жизни тяжело — ведь они никогда не увидят маму. О том, чтобы жениться второй раз, я и не помышлял. Нет уж. Хватит. И второй такой женщины я не найду, не буду и пытаться! Ни-ког-да.
Родители тоже меня не спрашивали про отношения, все наше внимание было приковано только к дочкам.
— Ах вы, мои лапочки, мои звездочки, — ворковала мама. Она даже помолодела, улыбка не сходила с губ. — Хорошенькие такие, куколки наши.
Чтобы постоянно быть с детьми, она уволилась с работы. Говорила, что не жалеет об этом, ведь семья и девочки — это главное, что есть у нее в жизни.
— Беляночка и Розочка, — поддакивал отец. Никогда раньше я не замечал в нем романтизма. Но малышки и его сделали сентиментальным. Бывший военный, уже на пенсии, он помягчел и подобрел с ними.
— Почему Беляночка и Розочка? — спросил я. — Не помню эту сказку. Про что там?
— Там про двух сестер, — встряла мама. — Одна беленькая была, как наша Тая, а вторая — темненькая, как наша Мия.
— А там хороший конец, у этой сказки? — нахмурился я.
— Хороший, хороший! Они за принцев замуж выйдут!
— Что? Какой еще замуж? Не отдам их никому! — грозно рычал я. — Они только мои.
— Отдашь, отдашь, — спокойно отвечала мама. — Главное, чтобы они свое счастье нашли. Радуйся сейчас каждому мигу, а то вырастут — и не заметишь.
Мама кормила их из бутылочки несколько раз в день, отец ходил гулять с коляской. Всем нам было тяжело в то время. Я не высыпался, приходилось ночью несколько раз вставать, то одна заплачет, то другая. А утром на работу. А после работы еще на одну — охранником устроился в ближайшем торговом центре. И так день за днем.
Марго приехала вечером с бутылкой хорошего коньяка. Дочки и родители уже спали. Я тихо открыл дверь, чтобы никого не разбудить и она прошмыгнула на кухню. Мы пили, закусывали бутербродами с докторской колбасой и вспоминали студенческие годы. Только с ней я мог говорить об Але. Я рассказывал, какая она была женственная, нежная, как я ее любил.
— Понимаешь, Марго? Такой женщины больше нет и не будет! Понимаешь? Ни-ког-да!
— Понимаю, — грустно поддакивала она, глядела мне прямо в глаза и подливала коньяк в бокал.
Мне так важно было выговориться! А она так участливо слушала, не перебивала, кивала с сочувствием, вздыхала. Тоже вспоминала какие-то истории из студенческого прошлого, улыбалась грустно.
Было ли у нас в ту ночь что-то, я не помню, хоть убей. В какой-то момент я отключился, а проснулся рано утром уже в своей постели, абсолютно голый. Рядом лежала она, закинув свою ногу на мое бедро. Тоже голая.
Я в ужасе приподнялся:
— Марго, Марго!
— М-м-м?
— Ты что здесь делаешь?
— Как что? Сплю, — хрипло пробормотала она.
— Блин! Иди домой! Ну, пожалуйста. Скоро дочки проснутся. А потом родители. Они не поймут, уходи, уходи, — я стал выпихивать ее с постели.
Она нисколько не обиделась, быстро собралась, оделась. Потом наклонилась и поцеловала меня в губы. Я аж офигел от изумления.
— Приходи вечером ко мне, — прошептала Марго интимно, — есть предложение, как сделать большие деньги. Думаю, это тебе не помешает.
Глаза б мои больше ее никогда не видели, и тошно было после вчерашнего, а еще тошнотворней от мысли, что между нами что-то могло быть, а я как назло, ничего не помню и чувствую себя идиотом, но деньги были нужны, и этим вечером я приехал к ней домой.
Глава 13. Предложение
Марго жила в обычном спальном районе, довольно далеко от центра. Пока я до нее добрался, я сто раз проклял и ее саму, и ее предложение, и свою нерешительность, что не смог сразу жестко отказать. Ну о каком бизнесе с ней можно говорить, она живет в какой-то ж…е мира. Скорей всего, ей нужно от меня что-то дургое, и я уже начал догадываться, что. К моменту, когдя я нажал кнопку звонка, я был на взводе и еле сдерживал раздражение.
Она встретила меня будто только что из душа вышла — разрумянившаяся, расслабленная, в коротком красном кимоно, в вырезе которого колыхались полные круглые груди. Я сглотнул. Молодой здоровый мужской организм брал свое. «Предатель», — про себя сказал я ему, но сразу успокоиться не удалось.
— Что там у тебя? Какое предложение? — прямо с порога хмуро спросил я, отведя глаза.
— Да ты проходи, проходи, вот туда, не стой на пороге, посидим, я сейчас все расскажу, — она сделала жест рукой, декольте резко разъехалось, и одна из сочных грудей чуть не вывалилась совсем.
Марго ахнула, кокетливо запахнула халатик и пошла вперед, покачивая бедрами. «Ля-я, на хрен я сюда приперся, надо домой ехать, к дочкам».
— Я надолго не задержу, — словно прочитав мои мысли, сказала она. — Посидим немного, все обсудим, и поедешь домой.
Я выдохнул и расслабился. Ладно, если так.
Стол был накрыт. Но Маргоша меру знала. Все типа — по-дружески, никакой романтики, никаких свечей и всякой этой сопливой мутотени. Типа — я ни на что не намекаю, мы просто друзья.
В центре стола, накрытого белой скатертью, стояла салатница с традиционным осенним салатом — помидоры, огурцы, редиска. На плите что-то вкусно пахло в сковородке.
— Картошечки пожарила, — заметив, как я сглотнул, сказала она. — С мясом.
— Угу. — Если бы она знала, как я люблю жареную картошку! Всегда у Али просил ее на ужин. Но вряд ли Марго делает так же вкусно, как Аля моя.
Я к вечеру жутко хотел есть, работа в двух местах меня выматывала ужасно. И не сказать, что денег я зарабатывал достаточно, хоть и убивался там в две смены. Папа мой получал пенсию военного, мама уволилась, я один был кормилицем семьи. Нам все время не хватало.
— А вот сыр, хороший, мне из Франции привезли, — Марго положила мне картошки с куском мяса, и показала на блюдце с маленькими желтоватыми треугольниками.
Она налила нам по стопочке водки, и мы закусили французским сыром. А потом я набросился на картошку. Надо сказать правду, она была не плоха. Совсем не плоха.
Во время ужина я несколько раз пытался завести разговор о деловом предложении, но Марго каждый раз уклонялась, наливала еще и смеялась:
— Сейчас поедим, и все расскажу! Куда ты так торопишься?
К концу ужина меня повело. Алкоголь крепкий, а я устал после работы. Из последних сил держал концентрацию, чтобы не получилось, как в прошлый раз.
