Вне игры - Настя Орлова
Глава 6
Никита
– Как же вкусно, – прикрыв глаза от удовольствия, Рита вгрызается зубами в маленькую тарталетку с морепродуктами. – Попробуй!
Я послушно отправляю в рот закуску, не переставая разглядывать хозяйку дома. Наверное, впервые с искренним интересом. Сейчас, когда над ней не довлеет тень договорных отношений с моим братом, она расслабилась, из глаз исчезло затравленное выражение безысходности, а на лице появился намек на улыбку. И она еще с таким откровенным удовольствием наслаждается едой… Никогда не думал, что следить за тем, как кто-то ест, может быть настолько занимательно.
– Вкусно, – соглашаюсь я больше для проформы, понимая, что Рита замерла в ожидании моего ответа.
– Я ж говорила, что найду, чем утолить твой голод! – Она дерзко прищелкивает языком и с торжествующей улыбкой, будто только что сорвала джекпот, пододвигает ко мне тарелку с канапе и микроскопическими бутербродами. – Налетай.
И когда я демонстративно запихиваю в рот сразу несколько порций отменных закусок, она вдруг смеется – так мелодично и звонко, что я даже жевать перестаю, настолько не вяжется у меня этот смех с образом зашуганной Риты Воскресенской, который я успел нарисовать в воображении. Здесь и сейчас она – беззаботная маленькая девочка в теле уже вполне оформившейся привлекательной девушки. На мой вкус чересчур худая, но это с лихвой компенсируется пропорциональностью фигуры и такой тонкой талией, что на ее фоне даже скромные объемы груди и бедер кажутся очень аппетитными.
– Хорошо, что мы пришли сюда, – говорит Рита, запивая тарталетку стаканом сока. – Мне под взглядом отца кусок в горло не лез.
– Ничего удивительного, – хмыкаю я, беря с тарелки кусочек мясного рулета. – Твой отец у кого угодно отобьет аппетит.
После нескольких танцев и завершения официальной части, на которой Рита как дочь именинника должна была присутствовать, мы с ней сбежали с праздника и спрятались на кухне. Сидеть и дальше за столом в компании наших родственников было невыносимо, а здесь, в отличие от основного зала, где некомфортно было даже мне, привыкшему к повышенному вниманию, никому нет до нас дела. Официанты суетливо наполняют подносы, чтобы начать подавать гостям кофе и десерты, а горы несъеденных закусок так и остаются стоять на банкетных столах нетронутыми.
– На самом деле папа заботится о моей… – Воскресенская замолкает и несколько мгновений нервно покусывает губу, тщательно обдумывая слова. – Он за меня очень волнуется.
– Так волнуется, что решил выдать тебя за незнакомого парня? – Не знаю, в каких зефирных облаках витает эта девчонка, но я не собираюсь потакать ее иллюзиям. В том, что могло произойти сегодня, нет ничего от волнения и заботы.
Рита тяжело вздыхает, явно раздосадованная моей откровенностью, но возражать не спешит.
– Значит, ты скоро уедешь? – весьма неумело меняет она тему.
Что ж. Ладно. Я не против. Тем более нам действительно нужно обсудить некоторые детали.
– Девятнадцатого, – подтверждаю я.
– И мы… Ну, то есть чтобы все было правдоподобно. – Она смущается, на бледных щеках проступает румянец. – Мы с тобой сходим куда-нибудь до твоего отъезда?
– Конечно. Я же обещал. Каких-то особых планов на этот отпуск у меня нет, поэтому я в твоем распоряжении.
– Хорошо. – Рита касается пальцами небольшой бриллиантовой сережки в ухе и нервно ее теребит, выдавая нервозность. – Спасибо тебе, Никита. Я не знаю… Я не знаю, что бы делала, если бы не ты…
Если еще полчаса назад я мысленно ругал себя за то, что во все это ввязался, то сейчас я уверен – это было единственно правильное решение. Судя по всему, если бы не я – при всем своем нежелании заводить отношения с Мишей Рита бы пошла на поводу у отца.
Интересно, чем он ее так держит? Деньгами? Авторитетом? Или я просто ошибся в том огне, который, как мне кажется, в ней заметил чуть ранее, и в дочке сенатора просто нет внутреннего стержня?
– Номер скажешь? – спрашиваю я, доставая мобильный. – Созвонимся завтра.
– Как удобно, что сегодня ты свой телефон не забыл, – говорит она иронично, намекая на сцену, когда я едва не увел у нее из-под носа такси, и в этот миг в глубине ее глаз зажигаются дьявольские искорки.
Я удовлетворенно усмехаюсь. Нет, все же не ошибся. В Рите действительно что-то есть. Эта птичка еще себя покажет. Надо просто дать ей расправить крылья.
Девчонка диктует номер своего мобильного, потом спрыгивает с барного стула, отчего разрез на ее платье на мгновение распахивается сильнее, демонстрируя мне полоску молочной кожи на внутренней стороне бедра.
В паху у меня совершенно неожиданно становится тесно.
Ну, блин, нет. Благотворительность, напоминаю себе. Доброе дело. Незачем усложнять.
– Будешь еще что-нибудь? – спрашивает Рита, инспектируя подносы. – Есть рыба, мясо, овощи…
– Нет, я наелся, – произношу грубовато, ощущая в этот момент голод совсем другого толка.
– Столько еды остается. – Она сокрушенно качает головой, не замечая моего состояния. – Я говорила папе, что будет много, но он же не слушает. Лучше бы передали продукты в центр к девочкам.
– В центр к девочкам? – переспрашиваю я.
– Да. Не важно. – Рита вновь закусывает губу и отводит взгляд, словно понимает, что сболтнула лишнего. – А вообще я просто рада, что этот день заканчивается.
Согласен. Безумный день, в который случилось много такого, что я не планировал. К тому же мой организм до конца не перестроился на непривычный часовой пояс.
– Как думаешь, сможешь сбежать? – спрашиваю у Воскресенской, подавляя зевок.
– В смысле? – Она настороженно смотрит на меня исподлобья, как зверек, который почувствовал опасность и приготовился удирать.
– В том смысле, что я бы поехал домой, но если тебе нужно еще оставаться на празднике, то побуду с тобой.
– Нет, думаю, моего исчезновения уже никто не заметит, – говорит она с таким откровенным облегчением, что я снова задаюсь вопросом о том, что она скрывает. – Папа выпил и расслабился. Кстати, твой отец тоже. Я вполне могу улизнуть в свою комнату.
Я киваю. Поднимаюсь на ноги.
– Тогда до встречи, Рита Воскресенская, – протягиваю ей руку, чтобы скрепить нашу договоренность.
– Спасибо, Никита Любимов, – отзывается она с улыбкой и тянет ко мне маленькую ладошку.
Соприкосновение наших пальцев подобно вспышке молнии. Разряд ударяет четко по центру, искрит от кисти к локтю, огненной лентой опоясывает грудную клетку. В один миг абсолютно формальное рукопожатие превращается во что-то большее. Почти интимное. Мы ведь танцевали с ней сегодня, я держал ее в объятиях, но ничего подобного этой неожиданной вспышке не испытывал. Сейчас же… Сейчас все ощущается иначе. Рита испуганно вскидывает на меня глаза, в глубине которых мелькает тревога. Горячая волна смущения поднимается по
