Я (не) буду твоей - Мая Грей
— Мне надо разобраться в этой истории, — произносит он с угрожающей интонацией.
— Да пожалуйста! Сначала разведись, потом разбирайся сколько влезет.
— Да, я разберусь. И начну с твоей тётки. Это во-первых! Завтра чтобы была на мероприятии, это во-вторых! Я уже заебался переводить этому дотошному сукиному сыну каждое слово. И в-третьих: отработаешь месяц, пока не найдёшь замену и не подготовишь её к работе. Поняла? — рычит он мне в лицо.
— Нет! — бесстрашно возражаю я. — Я ни дня не буду работать в этой компании!
— Тогда и подписи моей не получишь! — цедит он, оскалившись. Насмехается над моей реакцией, потому что я, как дура, разинув рот, уставилась на него в недоумении. — Поверь, через суд ты тоже ничего не добьёшься, если я не захочу. Так что делай, что говорю. Поняла?
Я молчу, всеми фибрами души сопротивляясь сказать «да». Но понимаю, что другого выхода у меня нет. Сама виновата, не нужно было говорить об увольнении. Чёртов язык! Хоть бы прикусила его вовремя!
— Если я соглашусь, ты подпишешь заявление завтра? — сглотнув ком в горле, спрашиваю уже почти умоляющим голосом.
— Подпишу через месяц! Я тебе не верю! — жёстко отвечает он, и мои глаза наполняются слезами.
— Но мы на 28-е запланировали наше бракосочетание, — сдавленно произношу я. — А в понедельник хотим написать заявление.
— Так перенесите дату! — бросает он равнодушно. — И что за день — 28-е? Это же даже не выходной, — усмехается он, но, заметив, как слеза предательски скатилась по моей щеке, его лицо меняется. — Ладно, подпишу заявление, — его большой палец нежно касается моей щеки, стирая слезу и будто бы завораживая меня этим прикосновением. Всё внутри сжалось от этого действия. — Но только 27-го. Если твоя тётка работает в ЗАГСе, она всё успеет оформить за один день.
Сжимаю зубы от злости и желания разрыдаться, но заставляю себя взять себя в руки. Не хватало ещё показать перед ним свою слабость. Вместо слабости демонстрирую полнейшую глупость — хотя в этот момент, конечно, я этого не понимаю.
— А что, если ты не подпишешь? — выпаливаю в порыве эмоций. — Вдруг с тобой что-то случится до 27-го? Вдруг под машину попадёшь или кирпич на голову упадёт, косточкой подавишься… — хочется привести ещё десятки примеров его возможной внезапной кончины, но, заметив, как расширились офигевшие глаза Дамира, заставляю себя замолчать. — Ну или сердечный приступ случится, — заканчиваю уже тише.
— У меня крепкое сердце, — охреневше произносит он после непродолжительной паузы. — Можешь за него не переживать. А насчёт всего остального… — Дамир едва сдерживает улыбку. — Буду
осторожен и внимателен. Обещаю.
Да он просто издевается надо мной! Аж плечами подрагивает от желания расхохотаться, и от этого злость захлёстывает меня с новой силой.
— Дамир! — в дверях раздался голос Пола. Он вошёл в оранжерею так стремительно, что прятаться мне за колонной уже не имело смысла. — Динара? — удивился американец, поднимая брови.
Боже, представляю, какие мысли сейчас посетили его головушку.
— Нас случайно заперли, пока мы обсуждали наши семейные дела, — спокойно ответил Дамир.
— Семейные? — Пол ещё сильнее удивился, а я готова была провалиться сквозь землю.
— Да, Динара… оказалась… моей, — усмехаясь, протянул Дамир, заставляя мои щеки пылать от страха, что он скажет правду, — близкой родственницей. Я только что узнал об этом. До отъезда в Штаты особо не общался со своей родней и не всех родственников знаю, — убедительно пояснил он, позволив мне облегчённо вздохнуть.
— О, понимаю! Но почему так секретно? — Пол действительно очень любопытен.
— Потому что в Казахстане есть законы, запрещающие близким родственникам работать в одной компании, особенно в совместных предприятиях, — нашёл ответ Дамир. — Поэтому, Пол, прошу, держи рот на замке, пока Динара не найдёт замену на свою должность.
Пол, в ответ, жестом закрыл рот на замок, а затем с грустью добавил:
— Мне очень жаль, если Динара покинет нас.
— Пол, что насчёт завтрашнего мероприятия? — натянув улыбку, перевожу я разговор. — Оно же вам не интересно, верно? — пытаюсь внушить ему эту мысль. — Давайте лучше погуляем по городу, пока мистер Халид будет на мероприятии. Я покажу вам красивые места.
Американец немного теряется, смотрит то на меня, то на Дамира, а затем радостно отвечает:
— А это замечательная идея!
— Пол, потом не спрашивай, откуда берутся счета на благотворительные мероприятия, — грозно предупреждает Дамир.
— О, да, Динара, мне лучше всё-таки присутствовать на завтрашнем мероприятии, — резко меняет мнение иностранец, а мне остаётся только понимающе и с сожалением улыбнуться ему.
— Динара, а сколько вы уже знакомы с Ринатом? — вдруг спрашивает Пол.
— Около года.
— Около года? — удивляется он. — Эх, Дамир! — обиженно смотрит на партнёра. — Почему ты не общался со своими родственниками? Я бы мог познакомиться с Динарой ещё до Рината.
Я делаю вид, что не понимаю, на что он намекает. Дамир тоже, судя по всему, не собирается поддерживать его разговор. Он вручил Полу ключи от машины и попросил принести пальто, а сам остановился у поста охраны, откуда я решила вызвать такси.
— Я подвезу! — пресек он мою попытку попросить телефон. — Что подумает Пол? Что я не захотел подвезти свою близкую’ родственницу до дома? — выделяя слово «близкую», отвечает он на мой недовольный взгляд.
Замечательно! Теперь даже охрана «знает», что мы родственники, потому что Дамир произнёс это совсем не тихо. Скорее всего, они всё услышали, но не подали вида.
Как только Пол принёс пальто, Дамир накинул его на меня и повёл к машине. Я уже поняла, что возражать этому человеку себе дороже, и решила больше не перечить, пока не получу заветную закорючку на заявлении.
— Останови у арки, — прошу, когда мы свернули в сторону дома.
— Какой подъезд? — требовательно спрашивает Дамир, заезжая в тёмную арку.
— А вдруг Ринат меня ждёт у подъезда? — предполагаю я.
— И что? Я твой родственник. Так и скажем ему. Тем более, что Пол не умеет держать язык за зубами и завтра уже всё разболтает. Да, Пол? — обращается он к американцу.
Пол с раздраженной улыбкой кивает, как будто соглашается, но сквозь зубы произносит требование сказать всё это на английском. Дамир, конечно же, игнорирует его требование и, остановившись у указанного мной подъезда, выходит из машины.
К счастью или к сожалению, Рината возле дома нет. Его машины не видно, так что полагать, что он ждёт меня у Асельки, не приходится.
— Не снимай, я провожу. Отдашь в подъезде, — твёрдо пресекает Дамир мою попытку вернуть ему пальто.
Без возражений и, попрощавшись с Полом, я вышла из машины. В подъезде Дамир заявил, что проводит меня до этажа и
