Сьюзен Филлипс - Медовый месяц

— Но послушай, Хани, мне вовсе не хочется ехать в Калифорнию!

Хани пропустила мимо ушей жалобные нотки в голосе сестры:

— Как это ни прискорбно, но ехать тебе придется. Полезай в машину и жди меня!

Софи лежала на кушетке, ожидая начала вечернего телевизионного шоу, транслировавшегося по понедельникам. Став на колени, Хани коснулась руки тетки, нежно пробежав пальцем по распухшим суставам. Она знала, что Софи не любит, когда ее трогают, но временами не могла удержаться.

— Софи, вы должны изменить решение и поехать вместе с нами. Я не хочу оставлять вас здесь одну. И потом, когда эти телевизионщики предложат Шанталь ту роль в «Шоу Дэша Кугана», им захочется поговорить с ее мамой.

Глаза Софи продолжали неотрывно смотреть на мигавший экран.

— Боюсь, я слишком устала, чтобы ехать куда-то, Хани. И потом, на этой неделе Циннамон и Шейд поженятся.

Хани едва скрывала досаду:

— Софи, это же настоящая жизнь, а не мыльная опера! Мы должны строить планы на будущее. Сейчас парк принадлежит банку, и не рассчитывайте, что вам удастся прожить здесь долго!

Софи наконец перевела взгляд на Хини, и ее веки провисшими складками набрякли над глазами. Хани по привычке попыталась отыскать в ее лице хотя бы тень привязанности, но, как обычно, не увидела ничего, кроме безразличия и усталости.

— Служащие из банка ничего не говорили насчет того, чтобы я съезжала, поэтому, думаю, мне лучше остаться здесь.

Хани пустила в ход свой последний довод:

— Вы нужны нам, Софи! Вы же знаете Шанталь. А вдруг какой-нибудь парень начнет к ней приставать?

— Ты им займешься, — устало произнесла Софи. — Ты позаботишься обо всем. Ты же всегда так делаешь.

К утру вторника Хани вымоталась до предела. Ее глаза высохли, как прерии Оклахомы, уходящие в бесконечность по обе стороны дороги, а голова начала без всякого предупреждения валиться на руль. Клаксон рявкнул, и глаза открылись. Вцепившись в руль, девушка едва успела вывернуть его, прежде чем машина пересекла двойную желтую полосу.

Они были в дороге с вечера понедельника, но еще не добрались даже до Оклахома-Сити. Около Бирмингема они потеряли глушитель, а на выезде из Шривпорта прорвало шланг водяного охлаждения; вдобавок пришлось дважды латать одну и ту же шину. Хани верила в удачу, но отложенные на крайний случай деньги таяли быстро, к тому же она чувствовала, что, если не поспит, ехать дальше не сможет.

В противоположном углу кабины Шанталь спала как дитя, ее щеки разрумянились от жары, пряди черных волос трепетали в открытом окне.

— Шанталь, проснись!

Шанталь причмокнула во сне, словно ребенок в поисках соски. Она сладко потянулась, и ее грудь под белой курткой сплющилась.

— Что случилось?

— Ты должна повести машину. Мне нужно хотя бы чуток поспать.

— Хани, я же волнуюсь за рулем. Давай просто заедем на стоянку, там и поспишь.

— Нам нельзя останавливаться, иначе завтра ни за что не доберемся до Лос-Анджелеса к восьми утра. Мы и так уже выбились из графика!

— Хани, мне не хочется вести. Я буду сильно нервничать.

Хани собралась было надавить посильнее, но передумала. Последний раз, когда она заставила Шанталь сесть за руль, сестра так ныла всю дорогу, что Хани все равно поспать не удалось. Грузовичок опять вильнул к разделительной желтой полосе. Она затрясла головой, пытаясь обрести ясность мыслей, и тут, заметив впереди фигуру голосующего, нажала на тормоз.

— Хани, ты что делаешь?

— Не твоя забота.

Она свернула к обочине и выпрыгнула из кабины, не заглушив мотор, чтобы не пришлось опять терять время, пытаясь завести его. Переступив через рваный резиновый сапог, она двинулась к обочине шоссе. Голосовавший пошел навстречу, волоча старый серый туристский мешок.

У Хани не было намерения подвергать Шанталь опасности, подвозя какого-нибудь извращенца, поэтому она решила внимательно изучить возможного попутчика. Парню на вид было чуть больше двадцати, приятное лицо, лохматые каштановые волосы, жидкие усики и заспанные глаза. Подбородок был несколько безвольным, но она решила, что это ни о чем не говорит: скорее всего здесь более отражается характер его предков, нежели его собственный.

Приметив старые брюки и спортивную майку, она спросила с надеждой в голосе:

— Из армии?

— Не-а. Не из армии.

Ее глаза сузились.

— Из колледжа, что ли?

— Проучился семестр в штате Айова, но вышибли.

Она слегка одобрительно кивнула:

— Куда направляетесь?

Он выглядел совершенно безобидным, но точно такими же были и те киллеры из сериалов, о которых она читала в журнале «Нэшнл инквайрер».

— Приходилось водить грузовик?

— А то как же. И трактора тоже. Мои предки фермерствуют. У них ферма недалеко от Дюбюка.

— Меня зовут Хани Джейн Мун.

Он прищурился:

— Немного странное имя.

— В самом деле? Ну, мне не пришлось его выбирать, поэтому буду признательна, если вы оставите свое мнение при себе.

— Договорились. Меня зовут Гордон Деланис.

Хани знала, что последнее слово остается за ней, и не могла позволить себе ошибаться.

— Гордон, вы ходите в церковь?

— Не-а. Больше не хожу. Хотя и был методистом.

Методист, конечно, хуже, чем баптист, но тоже сойдет. Засунув большой палец руки в карман, она уставилась на него, всем своим видом давая понять, кто здесь главный.

— Мы с сестрой Шанталь едем в Калифорнию, там Шанталь должна участвовать в телевизионном шоу. Мы едем без остановок и должны быть там завтра к восьми утра, иначе пропустим то, что, похоже, является нашим последним шансом остаться на плаву. Только попробуйте что-нибудь отмочить, и я тотчас вышибу вашу задницу из этого грузовика. Вы поняли меня?

Гордон кивнул так неопределенно, что у Хани зародилось подозрение, что он, похоже, не более смышлен, чем Шанталь. Она повела его к машине и, когда они добрались, объявила, что вести будет он.

Посмотрев на нее сверху вниз, он почесал грудь.

— Кстати, а сколько вам лет?

— Скоро будет двадцать. И я только на прошлой неделе вышла из тюрьмы, где сидела за то, что прострелила голову одному типу, поэтому, если не хотите неприятностей, сидите смирно.

Он на это ничего не ответил, а просто забросил рюкзак за сиденье, потом заморгал, увидев Шанталь. Хани вскарабкалась на пассажирское сиденье, усадив Шанталь в середине. Парень включил передачу, и машина с ревом выехала на шоссе. Через какой-то миг Хани уже спала.

Несколько часов спустя ее что-то разбудило, и, увидав, как Гордон Делавис и Шанталь Букер строят друг другу глазки, Хани поняла, что совершила большую ошибку.

— Вы действительно очень красивая, — сказал Гордон, и его кожа под загаром приобрела розовый оттенок, когда он посмотрел на Шанталь.