Шалунья - Софи Ларк
Я отмахиваюсь от этого, мне гораздо интереснее поговорить о Блейк. Наверное, мне не стоит задавать следующий вопрос, но я должна. — Ты когда-нибудь встречалась с клиентом? Я имею в виду, действительно встречалась с ними.
— Один раз.
На кухне становится жарко, последние остатки рома обжигают горло.
— Что случилось?
Блейк тщательно вытирает лезвие поварского ножа, острие блестит на полотенце.
— Я усвоила урок.
Я хочу спросить, кто это был, но, кажется, уже знаю.
Единственные мужчины, которых я разочаровала, — это те, которых я бросила как клиентов…
Десмонд называет ее Счастливой Шлюхой…
Тот факт, что Блейк, возможно, действительно испытывала чувства к этому придурку, вызывает в моих внутренностях жар.
Я хочу забрать ее к себе домой. Хочу так сильно, что каждое тиканье часов на кухонной стене превращается в восхитительную пытку.
Я мог бы отвезти ее в отель прямо сейчас, но проблема в том, что я еще не до конца понял, что хочу с ней сделать.
Я не хочу просто трахнуть Блейк. Трахаться легко. Трахаться бессмысленно.
Я хочу вскрыть ее, как двигатель. Провести ее через все испытания, как пони.
Я хочу заставить ее нарушить свои собственные правила, а потом наказать ее за то, что она вообще их установила.
Блейк была права насчет меня: Я жажду контроля.
Чем больше она борется, чем больше сопротивляется, тем сильнее я этого хочу.
Тело женщины — это еще не половина тайны ее разума. Я вижу эмоции, мерцающие в ее глазах, как огоньки костра, — злобу, веселье, желание — и знаю, что фантазии, запертые в ее мозгу, могут быть только темнее.
Как мне проникнуть внутрь?
Блейк делает вид, что ключ к разгадке — деньги, но я раскусил эту ложь в день нашего знакомства. Она не стала горячиться за эти 800 тысяч долларов. И даже не за три миллиона.
Тогда в чем же дело? Что ей нужно?
Что бы это ни было, я найду это.
Я заберусь в самые темные уголки ее сознания и найду ту единственную отчаянную потребность, которая полностью отдаст ее в мою власть.
Но именно этого она и не хочет мне давать.
Так что мне придется ее обмануть.
Блейк заправляет волосы за ухо намыленными пальцами. Теперь я лучше вижу ее татуировку — простой рисунок, уши и хвост, наклон спины. Крошечная кошка.
В самой коварной части моего мозга зарождается идея.
— Ты свободна в пятницу вечером?
Блейк бросает на меня осторожный взгляд. — Возможно.
— Я пришлю за тобой машину в семь.
Она ставит последнюю тарелку в стойку и аккуратно складывает полотенце для посуды. — Что мне взять с собой?
— Только себя.
Что-то в моем тоне заставляет ее насторожиться. Она медленно развязывает нитки своего фартука. — Я приду к тебе?
— Нервничаешь? — поддразниваю я.
— Не нервничаю. Любопытно.
— О чем?
— О твоих фантазиях. — Она стягивает фартук через голову и вешает его на спинку стула. — Чего хочет Рамзес, чего у него еще нет…
Я смеюсь. — Ничего.
Блейк улыбается. — Если бы это было правдой, ты бы меня не нанял.
Я не собирался целовать Блейк, когда высаживал ее.
Я наслаждаюсь предвкушением. Знание того, что я могу целовать ее, прикасаться к ней, раздевать ее в свое удовольствие, создает пьянящее ощущение всемогущества. У меня есть целых два дня, чтобы придумать, что именно я собираюсь с ней сделать.
Она живет в цветочном районе Челси, в уродливом кирпичном здании, которое, как я полагаю, внутри выглядит лучше. В воздухе витает аромат свежих цветов, хотя магазины уже закрылись на ночь.
— Какой из них твой? — Я смотрю на окна.
— Я на верхнем этаже. — Она не указывает, на каком именно.
Я хочу заглянуть внутрь.
Блейк такая принципиально скрытная, что я хочу войти в ее спальню, откинуть плед, вдохнуть запах ее простыней. Я хочу проверить всю одежду в ее шкафу, прочитать корешки книг на полках, посмотреть, есть ли у нее настоящая еда в холодильнике. Есть ли у нее домашнее животное? Оставляет ли она мокрые полотенца на полу? Зайти внутрь — все равно что влезть в ее кожу, пройтись по коридорам ее сознания, обнажить все ее привязанности, все ее предпочтения…
— В семь часов в пятницу? — говорит Блейк, словно прочитав мои мысли, словно она уже возводит баррикады, прежде чем я успеваю попросить подняться.
Я позволяю ей наполовину открыть дверь машины, затем хватаю ее за шею и дергаю назад.
Наши рты смыкаются. Моя хватка настолько крепкая, что она не может вырваться, не может даже повернуть голову. Ее рот поддается, мягкий язык, полные губы сминаются под натиском. Я погружаю язык глубоко в ее рот и пробую ее на вкус.
Блейк — это буйство вкусов, лихорадочных, головокружительных. Она похожа на поздние ночи и неверные решения, на искушение, воплощенное в плоть.
Я крепко прижимаю ее к своему телу, но Блейк невозможно удержать. Она сопротивляется, совсем не сопротивляясь, погружаясь в меня… Она течет, как ртуть, ее невозможно схватить, она жидкая в моих руках, но никогда не поглощает.
Она позволяет мне делать все, что я хочу, даже отвечает мне, но я целую ее с голодом, а она сдерживается. Ее соски проступают сквозь мягкий материал платья, упираясь в мою грудь, а глаза остаются ясными и сосредоточенными.
Я не единственный, кто любит держать руку на руле.
Я целую ее крепче, грубее, пока ее щеки не раскраснелись, а от кожи не исходит запах возбуждения.
Когда я отпускаю ее, она тяжело дышит. Ее губы опухли, волосы растрепались.
— Рамзес…
Я прерываю ее, снова целуя. Ощущение ее тела под моими руками настолько притягательно, что я издаю стон прямо ей в рот. Блейк напрягается, и теперь она целует меня совсем по-другому, более влажно, грязно, жадно…
Когда я отстраняюсь, моя рука остается на ее шее.
— Я хочу, чтобы ты целовала меня именно так.
4
БЛЕЙК
Я не знаю, когда-либо я так нервничала, одеваясь на свидание.
Обычно секс волнует меня меньше всего. Большинству мужчин не так уж сложно угодить.
Удивительно, но многие из них хотят, чтобы их любили. Больше всего удивляется сам мужчина, когда узнает об этом. Он звонит мне, думая, что хочет привязать меня к кровати и сделать все то, что его бывшая жена никогда не позволяла ему делать… через три сеанса я заставила его стоять на коленях с моим грязным
