Главное - выжить. Путь домой - Кэтрин Трейси
Начинаю толкать его и пытаться выползти. Если ударю его в пах, то у меня будет несколько секунд, чтобы взять сорочку с пола и выбежать из комнаты, я видела, что он её не закрыл. Вряд ли кто-то стоит под дверью, думаю ему не особо захочется, чтобы кто-то слышал, как он трахается. Дальше уже как-нибудь разберусь. Можно, конечно, в ванной спрятаться, но это очень глупо. Как в общем-то и бежать вообще, но здесь я оставаться точно не хочу, тем более с ним!
— Успокоилась, — говорит тихо, но строго и хватает меня за шею, сжимая. На автомате, хватаюсь за его руку. — Если будешь плохой девочкой, то будет очень больно. Очень. Хочешь, чтобы тебе было больно?
Отрицательно качаю головой, на сколько возможно в моем положении
— А будет.
Чуть ослабляет хватку и большим пальцем вырисовывает круги на моей шее.
— Мы с тобой очень многое попробуем. Ты сможешь выдержать то, что я буду тебе давать. Но поверь, если не будешь меня слушаться, то будет гораздо больнее.
Зашибись. Мне в любом случае будет больно.
Полностью отпускает мою шеи и опускает руку к своей ширинке, расстегивает её. О нет, сейчас это произойдет.
Приспускает штаны и трусы. Я до этого член максимум на картинках видела. Но одно дело фото в интернете, а другое — в живую.
Какой он страшный, большой, еще и волосатый.
— Расслабься, ты должна сама захотеть принять меня.
Ага, как же, захотеть.
Чувствую, как он начинает водить им по моим складкам. Крепко цепляюсь руками за его плечи, сжимаю рубашку, которую он так и не снял.
— Аааа, — кричу я.
Как же больно! Я не ожидала, что он так резко в меня войдет!
— Вот так, девочка… Чувствуй меня внутри себя. Прими меня…
И начинает двигаться, поначалу медленно, но постепенно наращивая темп, входя в меня всё глубже.
Начинают течь слезы, как же больно несмотря на то, что моя смазка всё-таки была, но видимо очень мало. Всё равно пытаюсь оттолкнуть его, хочется остановить, хоть и понимаю зарнее, что это проигрышный вариант.
Ему это надоедает, хватает мои руки и заводит их за голову. Увеличивает темп и смотрит мне прямо в глаза.
Хватит! Пожалуйста!
Вслух не говорю, я не знаю, как он отреагирует.
Не знаю сколько это длится, но в какой-то момент чувствую, как он начинает напрягаться, его член начинает пульсировать, и, судя по всему, он кончает.
— Вот так… Да… — говорит он возле моего уха.
Делает еще несколько толчков.
— Хорошая девочка, — опускает голову вниз, к моей шее, тяжело дышит, член все еще внутри. Вытащи уже его из меня!
Будто услышав меня, вытаскивает и слезает с меня. Переворачивается на спину и несколько минут думает о чем-то своем.
Я же боюсь даже пошевелиться.
Затем он встает, застегивает брюки, которые так до конца и не снял, и идет в ванную комнату, слышу шум воды. Зачем он оделся, если пошел в душ?
Спустя минут пять возвращается и идет в мою сторону. Тянет ко мне руки. Автоматически сжимаюсь, я без понятия, что он собирается делать.
Берет меня на руки и несет в ванную комнату. Хочется схватить его за плечи, но не решаюсь.
Опускает в наполненную водой ванну, а сам садится на бортик.
Как же хорошо. Вода прям очень комфортной температуры, приятный аромат пены для ванны. Это что, забота? Вряд ли, скорее игрушку нужно помыть. Даже не знаю, кем он еще меня считает.
Начинает водить руками по воде, не касаясь меня, вырисовывая непонятные узоры. Наблюдаю за этим, завораживает.
Убирает руку и тянется к полке, с которой берет гель для душа и мочалку, намыливает её. Он что, еще и мыть меня будет? Не нужно!
Левой рукой поднимает мою правую руку и начинает намыливать её. Тоже самое делает со второй рукой. Двоякие чувства. Я не знаю, что ожидать от этого человека. Он может казаться заботливым, а потом решить меня утопить. Вряд ли, конечно, но кто его знает.
Затем переходить на мою грудь, аккуратно обводит её и опускается ниже. О нет, только не туда! Сжимаю ноги.
— Раздвинь ножки, маленькая, — тихо говорит и проводит мочалкой по бедрам, — Ты же помнишь, что принимаешь всё, что я тебе даю?
Блин, выбора особого нет, силой ведь раздвинет. Тем более, он хочет меня просто помыть. Но не мочалкой же!
Раздвигаю ноги, но не сильно широко.
— Умница, — хвалит меня.
Касается меня там мочалкой, хочу свести ноги, но останавливаю себя.
— Больно?
Да хватит уже с этой заботой! Лучше будь жестким, так мне проще.
— Да.
Вполне логично, что мне больно, хоть горячая вода и притупила её немного.
Убирает мочалку и начинает уже пальцами гладить. Как-то даже нежно, осторожно. Но это ведь всё напускное, он не такой, я видела его вторую сторону. Может у него раздвоение личности?
— Я могу быть очень хорошим с тобой, — говорит, аккуратно поглаживает там. — А могу сделать очень больно, — вставляет два пальца и надавливает. В воде это ощущается в несколько раз больнее.
Вытаскивает их и начинает снова поглаживать.
— Я люблю, делать больно. Люблю, когда девушки терпят всё то, что я с ними делаю, — продолжает поглаживать, но это вызывает скорее отвращение. — За это я умею благодарить.
Наконец-то убирает руку оттуда и поднимает её к животу, смотрит мне прямо в глаза.
— У меня большие планы на тебя, девочка.
Встает с бортика и тянет руки ко мне, поднимает и опускает на пол. Берет полотенце с полки и сам вытирает меня. Очень тщательно. Другим полотенцем промакивает волосы. Затем снова берет на руки и несет в комнату, кладет на кровать.
Осматривает сверху вниз.
— Спи, моя девочка. Я зайду к тебе утром, — улыбается и выходит из комнаты.
А я лежу и не могу пошевелиться.
Это произошло. Чувствую сейчас себя какой-то грязной, даже несмотря на то, что приняла ванну. Особенно, лежа сейчас на этой кровати, с каплями моей крови. Как же противно из-за того, что подпустила к своему телу мужчину, который мне ни капли не понравился.
Вытаскиваю из-под себя одеяло и накрываюсь им, поворачиваюсь на правый бок и сгибаю ноги в коленях. Смотрю в одну точку напротив.
И что мне теперь делать? Я одна, в чужой стране, еще и в непонятном месте. Даже чтобы попытаться сбежать мне нужно понять, как здесь всё устроено. Смириться и притвориться хорошей девочкой? Чтобы, как минимум, выйти на улицу и осмотреться.
Думаю,
