Его другая - Элла Александровна Савицкая
В поселке с каждым годом все меньше и меньше детей. Большинство молодёжи стремятся уехать отсюда, потому что вот так пахать — это просто адский труд.
— Артуш, Ани, скорее сюда, гости приехали, — за нашими спинами раздаётся взволнованный голос Гаянэ, матери Ани.
Мои все стремятся к ним, по очереди обнимаются, расцеловываются. Я сдержанно киваю, но не остаюсь без объятий. Саркисяны открытые и эмоциональные люди, да и знакомы мы с самого моего рождения, считай.
За их спинами показывается Ани.
— О, доченька, — выдвигает её вперед Гаянэ, — смотри кто приехал. Как же мы соскучились по вам!
— А мы как, — отвечает мой отец, протягивая виновнику торжества подарок, пока Ани обнимает Мариам.
— Ещё и с подарком? — отмахивается Артуш, — Да не надо было! Вы на дорогу сколько потратили!
Но при этом с любопытством заглядывает в сумку.
— Сеть? И удочки? — в обрамленных морщинами глазах вспыхивает по-детски счастливый огонь, — Ну ты знаешь чем порадовать, Тигран!
— А как же! — довольный нашим правильным выбором, отец хлопает друга по плечу. — А это тебе, Гаянэ! — протягивает женщине букет, от чего она тут же краснеет и растроганно прикладывает руку к груди.
— А мне — то зачем? — с умилением рассматривает букет гортензий, — Красивый какой! Ох!
— Как зачем? Ты тут все село сегодня кормить будешь, нужно же и тебя хотя бы как-то отблагодарить!
— Спасибо, — смущенно отзывается Гаянэ.
Для неё эти цветы сродни золотому слитку. Здесь мало кто имеет возможность купить подобный. И даже если и дарят, то полевые цветы. Хотя на такие подвиги тоже готов разве что молодняк.
— Ну, пойдёмте к столу, — бросив на нас с Ани спешный взгляд, хозяйка делает жест рукой всем остальным, — Ани, позаботься о Давиде, дочка, — тихо шепчет ей на ухо, но не услышать наставления невозможно.
Дождавшись, пока все войдут во двор, Ани скромно мне улыбается.
— Привет, Давид. Такая суета тут, — смеётся, обводя дом рукой.
— Для суеты есть повод, — улыбаюсь ей в ответ, — держи! Не знал что купить в подарок, но так как ты любишь готовить, думаю формам и кухонной утвари найдешь применение.
Улыбка на смуглом лице из скромной растягивается в умиленную, и Ани подобно отцу, также ныряет носом в пакет с силиконовыми формами.
— Ого какие, — ошеломленно округляет глаза, — А они в духовке не расплавятся?
— Нет, не волнуйся. Этот материал выдерживает высокую температуру.
— Спасибо огромное, — её благодарный взгляд трогает моё лицо, — и за цветы. Они очень красивые.
— Рад, что понравились. Пойдём внутрь?
— Да-да, конечно!
Пропускаю Ани вперед, и пока она семенит в дом, цепляюсь взглядом за длинную плиссированную юбку. Сверху на девчонке накинута куртка, а волосы собраны в тугой пучок. По всей вероятности, готовит, и чтобы волосы не упали в пищу, наглухо затянула их резинкой.
— Заходи, — разувается, смущенно глядя на меня. — я поставлю в вазу цветы, и помогу маме.
В зале если не все село, то половина точно. Летом обычно любое торжество отмечается во дворе дома, тогда пир накрывается горой, но сейчас начало марта, на улице долго не посидишь.
Я протискиваюсь к своим, на ходу здороваясь с присутствующими. Всех здесь, конечно знаю. Рос у них на глазах. Правда, время берёт своё. Время и образ жизни. Почти все сильно сдали в лицах. Печать усталости и смирения с тяжелой работой не обошла никого.
— О, Дав, здорово, — тянутся ко мне знакомые парни. — Сколько лет, сколько зим.
— Здоров, — жму их руки и сажусь рядом с сестрой.
— Мы тут твоей сестренкой восхищаемся. Красавица выросла!
— Так и есть, — бросаю взгляд на раскрасневшуюся Мариам, — вы сами как? Что нового?
— Да как обычно у нас, что в селе может быть нового? — отвечает Григ.
— Ну не скажии. Одна история Аринэ чего только стоит, — многозначительно хохочет Баграт.
Вопросительно выгибаю бровь.
Аринэ… знакомое имя.
— Что за история? — спрашиваю чисто, чтобы не молчать.
Не сказать, что мне шибко интересно, но если он завёл разговор, то держать новость за зубами не имеет намерения.
Парни переглядываются, пару секунд ведут диалог взглядами, решая говорить или нет, но естественно сдаются. Воровато осматриваются вокруг и подаются ближе к нам с Мариам.
— Девчонка замуж собиралась за Бако, — вещает Баграт почти шёпотом, — Помнишь его? Он служит второй год. Ну, вы ещё с ним когда-то в другое село ходили, ты за Мари свою разборки устраивал.
А, точно. Было дело. Один борзый решил, что к моей сестре может подкатить и руки распускать начал.
— Ну?
— Так вот пока он служит, она тут с одним экземпляром из соседнего села закрутила втихаря. Их застукали в хлеву. А когда она начала оправдываться и говорить, что замуж за того пойдёт, тот помоями её окатил и сказал, что жениться не станет. Что тогда началось! Её отец сначала ходил к его отцу, но ты сам понимаешь, что ничего ему не сделают. Не хочет жениться и всё. Говорит другую себе возьмет, которая в хлеву ему давать не станет. Ну, короче, выгнали её из села. Теперь вообще не знаю как она будет. У неё же только здесь родня была. А отец при всех её вещи из дома вышвырнул и сказал не возвращаться. Мол знать не хочу! Ну ты в курсе, как у нас поступают с девками такими.
— Представь, без денег, без знакомств. Одна совсем. Она так рыдала тут сидя на земле. Даже мне её жалко было, — вставляет пять копеек Григ.
— Долго ли? — хмыкает Баграт.
— Не особо. А не надо было шататься с другими. Бако отличный парень, вот-вот с армии вернется. Могла бы дождаться. Но чесалось видимо слишком уж сильно в одном месте.
— Выражайся полегче, — одергиваю его, скосив взгляд на Мариам.
Сестра бледнеет и отстраняется. Тянется за водой, чтобы сделать несколько глотков.
Аринэ, вспомнил! Они же гуляли вместе когда-то, в резиночки скакали посреди улицы.
— Извиняюсь, — деланно вскидывает ладони вверх Григ, — Мари, прости! Не все у нас такие нежные и правильные как ты. Вот какая жена должна быть, — тычет в сестру рукой, — Сразу видно, что девушка себе даже мыслей о левом мужике не позволит. Я б женился на тебе, Мариам! Честное слово!
— Коней тормозни, — гашу его чрезмерный энтузиазм, — Мариам ещё не собирается замуж.
Сестра с благодарностью касается моей руки. Знаю, что она и думать пока о замужестве не
