Добро пожаловать в прайд, Тео! (СИ) - Волкова Дарья

На свете жил сеньор нестарый,

Хотя уже не молодой,

Любил он с грешною гитарой,

Бродить под грешною луной.

Трам-пам-тара-дара-дам, – затянул нестройный международный женский хор.

А сколько лет сеньору было,

Пожалуй, сам сеньор не знал,

И сколько дам его любили,

Уже давно он не считал.

На последних словах Дягилев заметил Лолу. И дальше пел, глядя только на нее, стоящую в дверях.

При этом он всю жизнь боялся

Одну красотку, говорят,

С которой нежно распрощался

Лет двадцать пять тому назад.

Лола поймала себя на том, что отбивает ногой незамысловатый ритм припева и скоро начнет подпевать. А Дягилев продолжал мурлыкать.

Но встретил все ж в коварный вечер

Красотку тех былых времен,

И после бурной этой встречи

Стал даже заикаться он.

Последний припев она спела со всеми. Но к бурным аплодисментам не присоединилась. Как и к не менее бурным поцелуям. Только тут Лола заметила, что Дягилев, смыв собственный грим, уже успел порядочно измазаться в помаде. Ну лис же! Лис в курятнике! Или кот. Наглый кот, слизавший хозяйскую сметану!

Дягилев взял протянутый ему бокал - и отсалютовал им Лоле, не переставая сыто, довольно, по-кошачьи улыбаться. Лола вытащила из-за спины руку и вернула ему жест. В пальцах ее была зажата припрятанная в сумочку еще до начала показа банка «Гиннесса». Когда Лола ее туда клала, пиво было ледяным, а сейчас – едва прохладным, и ей пришлось ловить языком полезшую пену. А потом она пила пиво – конечно, не совсем холодное, но все равно чертовски вкусное, смотрела на то, как Дягилев воркует с моделями, и думала о том, что этот самоуверенный и самовлюбленный тип имеет полное право себя так вести. И что он все же непозволительно хорош, просто великолепен. Во всем.

***

- Тео, малыш, поверь, мне очень жаль. Хочешь, я поговорю с ней?

- Нет. Я хочу, чтобы ты объяснил мне, какого черта Ингер все-таки заплатила мне!

- Она заплатила мало? Так, погоди, я проверю, но там все было, как мы догова…

- Сол! - зарычал Фёдор. – Мы с ней договаривались, что не будет никаких денег!

- Но так не делают, Тео… - растерянно пробормотал импресарио. – Ты выполнил работу, тебе должны за нее заплатить…

- Сол! – теперь Дягилев уже взревел.

- Хорошо-хорошо, я поговорю с синьорой Ингер.

- Я сам с ней поговорю! - рявкнул Фёдор и отключился.

***

- Там пришел Теодор, - в проем приоткрывшейся двери просунулась голова Паолы.

Теодор. Прелестно. А куда же делся синьор Дягилев?

- Давай его сюда, - проворчала Лола, захлопывая альбом с эскизами.

Стоило Лоле увидеть мрачное, как туча, лицо Дягилева – и ее собственное лицо тоже исказила недовольная, почти страдальческая гримаса.

Черт. Она забыла. Как она могла забыть?! Это все Дягилев со своим Аттилой, разбитыми бокалами и пением под гитару. И той шумихой, что поднялась в медиа после показа в его честь. Ну и в честь «Лолику» тоже.

И Лола совершенно запамятовала про данное обещание. А это некрасиво. Непорядочно. Да просто подло!

- Простите, ради бога! – Лола совершенно искренним жестом прижала руки к груди. – Я просто замоталась. Я все сделаю, вот прямо сию секунду, хотите? Есть пожелания по поводу текста заявления?

- Уже ничего не надо, - Дягилев как-то устало плюхнулся на стул. – Дайте лучше кофе.

А кофе уже несли. Паола несла и сладко улыбалась. И отнюдь не начальнице. Лоле кофе вообще не принесли. Чувство вины как-то резко утихло.

- Почему это не надо? Я обещала. Я сделаю.

- А я сказал, что уже не надо, - раздраженно парировал Дягилев. – Невеста меня уже бросила.

- Что значит - бросила?! – чувство вины вернулось, десятикратно и почему-то встав в горле. - Как – бросила?

- Представьте себе, молча.

Тут Лоле стало по-настоящему нехорошо. Одно дело – развлекаться, провоцируя публику во славу собственного модного дома. А другое – мимоходом разбить человеку личную жизнь. Это не просто подло. Это сверх-подло и вообще…

- Давайте, я ей позвоню? - неожиданно для себя выпалила Лола. - Вашей невесте? И все ей расскажу.

- Я же сказал - не надо! – с нажимом повторил Дягилев. А потом вздохнул и добавил как-то тихо и обреченно. – Не надо и бессмысленно.

***

Да и вообще, если вдуматься - к лучшему все. В этом себя Фёдор усердно убеждал. Потерь – ноль. Всякие мелочи вроде помолвочного кольца – не в счет. Зато он вернул себе свободу. Фёдор ведь действительно изначально не собирался жениться - не в ближайшее время, по крайней мере. И, кроме того – он же прекрасно знал, чем заканчиваются браки между двумя артистами. Один обязательно принесет в жертву свою карьеру ради другого. Есть, конечно, примеры-исключения, но они лишь подтверждают общее правило. И лично Фёдор очень сильно сомневался, что Джессика стала бы приносить свою карьеру в жертву - характер у нее совершенно не жертвенный. И как Фёдор дал себе запудрить голову? Это все Сол, он кого угодно и на что угодно может уговорить! А так… все, кажется, обернулось для Фёдора наилучшим образом. Если не считать того, что он в данной ситуации чувствовал себя немножко дураком. Которым поиграли, как игрушкой, все – Сол, Джессика и эта невозможная Лола Ингер. К последним двум у него были самые сильные претензии. К Джессике – за то, что так и не соизволила поговорить с ним. Все его попытки исправить ситуацию при помощи виновницы их разлада восприняла как-то извращенно. И бросила Фёдора по мессенджеру, прислав несколько высокопарных и совершенно бессмысленных голосовых сообщений, в которых ее сопрано звучало неожиданно визгливо. Ну не прелесть ли, а? А Лола Ингер вообще решила, что может купить его.

Девочки, а вы не обнаглели?

***

- Поверьте, мне очень жаль… - она и в самом деле выглядела виноватой. И смотрела глазами, полными раскаяния. У нее это мило выходит. И глаза у нее красивые. – Слушайте, ну нельзя же так! – она встала и стала ходить по кабинету. У нее не только глаза красивые. В отличие от ее моделей, у фигуры госпожи дизайнера наличествовали все приятные мужскому взгляду изгибы. Фёдор понял вдруг, что злость куда-то делась, и, забыв про кофе, наблюдал за меряющей шагами кабинет его владелицей. – Надо что-то сделать! Это неправильно. Что я могу сделать, Фёдор? – она остановилась перед ним – растерянная и ужасно вдруг милая в темно-серых свободных брюках и простой чёрной футболке. Лола Ингер явно не исповедовала в собственной одежде тот трэш, который втюхивала своим покупателям. И правильно делает, между прочим, такие внешние данные сами по себе не требуют большого украшения. – Фёдор! – поторопила она его. – Вы со мной не разговариваете? Что я могу для вас сделать? – повторила настойчиво.

- А сделайте мне еще кофе, пожалуйста, - он в один глоток опустошил чашку.

Она моргнула от неожиданности. Заправила прядь темных волос за ухо.

- Да, конечно.

Во второй раз принесли уже две чашки. Фёдор пил кофе и с внезапно проснувшимся интересом изучал интерьер кабинета.

- Мне ужасно жаль, что так получилось, - Лола задумчиво перемешивала свой кофе, но не торопилась его пить. А потом вздохнула – и замолчала.

Фёдор вдруг понял, что ее чувства вины и извинений ему уже вполне достаточно. И совершенно искренне, хоть и неожиданно для себя, произнес:

- Не корите себя. Можете ощутить себя орудием судьбы, - она вскинула на него огромные виноватые глаза, а он усмехнулся. – Правда. Помните, вы же говорили, что у нас проблемы с доверием в отношениях?

- Мало ли что я говорила! Это же ваши отношения.

- Если отношения треснули из-за такого пустяка, значит, недорого они стоили, - пожал плечами Фёдор. - И, кстати. О деньгах.

- Я перевела деньги.

- Но мы договаривались без них!

- Я не думала, что вы это всерьез… - произнесла она растерянно.

- А я всерьез!