Допрос с приСТРАТИем (СИ) - Дмитриева Марина

— Володь, что ты делаешь?

— А ты еще не поняла, Кристи, играю с тобой в доброго и злого полицейского. Сейчас я добрый.

Расстегнул второй сапожок. На этот раз целовать не стал, отбросил его в сторону и молниеносно вверх, вцепился в резинку эластичных колготок, а потом стащил их вместе с трусиками. Она вскрикнула, попыталась меня оттолкнуть, ударив в грудь руками, все еще скованными наручниками.

— Не рыпайся, Киса, теперь я злой полицейский!

Затем, опровергая свои слова, прильнул своей головой к ее обнаженному животу, носом уткнувшись в тонкую полоску темных волос на лобке. Вдохнул запах.

— Кристи, девочка моя…

В голосе смертная тоска. Зачем я это вслух сказал? Тюфяк. Собственная слабость злит, вынуждая действовать жестче. Поднялся, подцепил пальцами тонкий джемперок, надетый на ее тело. Черт, наручники на запястьях не дали его стащить. Зато открылась прекрасная картина женской груди, обтянутой белым кружевом бюстгальтера. Кристи, наверно, неудобно так с поднятыми руками, со свитером, натянутым на голову. Ничего, потерпит. Я пять лет ждал возможность прикоснуться к ее сиськам. Соски так призывно торчат. Накрыл ее правую грудь ртом, почти половину втянул в себя и начал сосать, прямо через кружево, жадно, словно изголодавшийся ребенок. Какой же вкусный мой персональный наркотик! Кристи запищала, завозилась подо мной, еще сильнее разжигая во мне похоть. Пальцы пошли гулять по такому притягательному женскому телу, желая почувствовать теплоту и бархатистость кожи, потом нагло полезли в ее промежность. Влажная! Нет, даже мокрющая! Захотелось кричать, торжествуя. Она все так же хочет меня, так же загорается, стоит только к ней прикоснуться! Моя похотливая киса, Кристи. Помнится, в прошлом, когда я приезжал к ней, усталый, голодный после службы, она, томно смотря своими чернющими глазами, игриво накручивая локон на пальчик, спрашивала:

— Володь, что сначала — на кухню или в койку?

Какая уж тут кухня! Я почти всегда выбирал второе, и, конечно, не для того, чтобы поспать, даже до смерти усталый, все равно на нее залазил, надеясь еще и еще раз услышать сводящий меня с ума полустон-полувздох.

Сука, зачем же ты все испортила?! Переломала, перепоганила наши чувства, наплевала прямо в душу!

Оторвался от женской груди, снова став злым полицейским. Опустил свитер на место. Черт, куда я дел ключи от наручников? Хочу увидеть ее полностью голой! Нашел, на стол бросил вместе с телефоном и документами.

— Кристи, вытяни руки!

Она смотрела на меня своими ведьмячьими глазами, но слушаться не спешила.

Заорал:

— Делай, что тебе говорят, не беси меня!!

Вздрогнула, на этот раз посмотрела с удивлением, словно не узнавая, и вытянула руки. Затем действовал быстро, расстегнул наручники, стащил с ее тела джемпер. Быстро справился с застежкой на лифчике (не растерял еще сноровку), груди упруго выпрыгнули мне в ладони. Спустил кружевные лямки с плеч и дальше вниз по рукам, избавляясь от последней детали туалета. Снова надел железные браслеты на тонкие запястья, застегнул.

— Да иди ты, Карпов, к чертям собачьим!

Женские руки в наручниках, раздраженно толкнули меня в грудь. Она попыталась освободиться. Но пальцы в темных волосах, жестко фиксировали Кристи все так же в моих объятьях. Потянул за цепочку наручников, вынудив Кристину подняться с кровати. Сам же отошел, чтобы полюбоваться этим совершенным произведением природы. Кристи невысокого роста, всего метр шестьдесят, ниже меня практически на целую голову, но сложена просто идеально. Стройные длинные ноги переходят в манящие бедра и попку, тонкая талия, полная грудь с эротично выступающими коричневыми столбиками сосков, длинная шея, личико прекрасной ведьмы, на котором горят темные бездонные глаза. А еще тонкий носик и совершенные линии рта. Ее губы — это отдельная песня. Пусть банальное сравнение, но они действительно походили на прекрасный цветок-плод, который хотелось без конца целовать, кусать, желая вдоволь насытиться их мягкостью и влажностью. Как заговорил, придурок, романтичный идиот! Вот сейчас насытишься, поставишь ее на коленки и пускай насасывает! Кристи горделиво приподняла свой милый носик и даже не попыталась прикрыться, наоборот, бесстыдно расправила плечи, предлагая любоваться нагим совершенством своего тела. Ведьма! Все так же рассматривая ее во все глаза, потянулся к своей ширинке, медленно расстегнул ремень, потом молнию на джинсах, нырнул в трусы, вытаскивая окаменелый донельзя член. Пришло мое время раздеться. Стащил с себя футболку, ботинки, брюки. Она не отвела взгляда, только легкий румянец, появившийся на девичьих щеках, выдавал ее смущение, а быть может, возбуждение. Вид обнаженной прекрасной женщины, к тому же в наручниках, бил по самым темным, зверским инстинктам. Они рвались на свободу, желая мучить эту женщину, которая когда-то сделала мне так больно. Предательница! Медленно подошел к ней. Ах, как смотрит ведьма, просто душу прожигает чернотой своих глаз. Руки зачесались в желании касаться ее, гладить, лапать, сдавливать. Не стал себя сдерживать, дотронулся до пухлых девичьих губ, Кристи приподняла подбородок и прикрыла блаженно веки. Опять игра? Другую руку запустил в каскад темных прядей.

— А теперь, Кристи, расскажи мне о своих любовниках. Или старый козел, твой муж, был так хорош в постели, что мог удовлетворить такую похотливую блядь, как ты?

Черные ведьмячьи глаза открылись, что-то вроде боли промелькнуло в них.

— Не рыпайся, киска, я снова злой полицейский.

— И что?!

— А то! Опускайся на коленки и работай старательно губками, чтобы я подобрел.

— Да пошел ты!

— Всенепременно, Кристи, сейчас вот хорошенько выебу тебя и пойду, а тебе придется еще лет восемь куковать в подобных заведениях. Так что пользуйся возможностью порадовать себя крепким хуем.

В чернильных глазах опять плескалась боль, даже отчаянье, и моя совесть противно заныла, заставляя чувствовать себя мужланом, последней скотиной.

— Не надо давить на жалость, Кристи. К тебе у меня осталось только немного желания. Все остальное ты вырвала с корнем, когда уходила.

Слезинка скатилась по женской щеке, слизнул соленую каплю языком. Какое вкусное лакомство — ее страдания. Надавил на хрупкие плечи, вынудив Кристи под силой воздействия моих рук опуститься коленками на пол. Странно, она и не сопротивлялась, была на удивление послушной. Член горделиво топорщился прямо в пухлые губы.

— Ну же, Кристи, открой ротик, будь хорошей девочкой…

Посмотрела на меня, словно грудь распорола своим взглядом, в нем столько всего читается: боль, нежность, покорность. Удивительно, но она послушалась. Губы жарко обхватили головку моего члена, влажно всосали внутрь.

— Крист-и-и-и!.. — взвыл от остроты переживаемых ощущений и дернулся, точно припадочный.

Пальцы лихорадочно погрузились в темные пряди моей персональной ведьмы. Она точно связана с нечистой силой! Сколько женщин делало мне минет? Десяток точно, но никогда ничьи прикосновения до такой степени не заводили. Мягкие губы скользнули дальше по стволу, насаживаясь практически до основания члена. Кристи просто прирожденная минетчица, может творить своим языком и губками настоящее волшебство, превращая меня то в требовательного зверя, то в просящего трепещущего мальчишку. Губы скользнули назад, на миг выпустили головку из своего плена, я даже не успел недовольно заворчать, как она снова ее поймала. Горячий язык прошелся по уздечке, нырнул в прорезь головки, опять заставив мое тело дернуться в припадке удовольствия. Черт, еще пара таких движений и кончу! Ничего удивительного, я ведь так по ней изголодался! Пальцы в темных волосах который раз судорожно сжались. Наверное, я делаю ей больно. Кристи, плотно насадившись кольцом своих губ на мой нехилый отросток, посмотрела на меня. Поглотила, подавила своими глазами, затянув в черную дыру вечной страсти, из которой невозможно выбраться. Ведьма, ведьма, прекрасная ведьма у моих ног! Такую не забудешь, даже если пройдет сотня лет, не то чтобы какой-то пяточек! Руки требовательно задержали ее губы у основания члена. Женское горло свело рвотным спазмом, прекрасные глаза затуманились слезами, став еще более сюрреалистически глубокими. Отпустил… Кристи жадно вдохнула воздух. Но я, в своем желании обладать, не дал ей надышаться вдоволь. Снова подставил член к прекрасным и теперь совсем не бледным губкам. Кристи беспрекословно обхватила член своим ртом, а потом интенсивно заработала на стволе, вниз и обратно, вниз и обратно. На девятом или десятом таком витке не выдержал, зарычал, опять судорожно сжал пальцами черные волосы и начал кончать в теплый, все еще сосущий ротик. Бетонный пол камеры на миг качнулся, а я снова основательно провалился в райскую темноту ее глаз.