Выдыхай (СИ) - Обр Ольга

— Мы сейчас говорим о Мари Бекероф? — интересуется осторожно. Видимо принцесса упоминала моё имя на вчерашнем сеансе. Даже не знаю, хорошо это или плохо.

— Что она говорила обо мне? — спрашиваю моментально.

— Я не имею права обсуждать это с кем бы то ни было, Александр, — мягко отшивает меня психолог. Ну, я, по крайней мере, попытался.

— Что из вышеперечисленного тревожит больше всего? — не сдаётся мисс Дэйнс.

— Наверное, — задумавшись на секунду, медленно говорю я, — то, что она сама не своя. Я боюсь, что она не сможет восстановиться… после всего.

— Как ты думаешь, есть что-то, что ты можешь сделать, чтобы помочь ей?

— Я могу быть рядом, — отвечаю просто. — Я не хочу давить на неё, хоть это и тяжело временами.

Холли кивает каким-то своим мыслям.

— Думаю, это идеальный вариант, — поддерживает меня. — Ты же понимаешь, что переделка, в которую попала твоя девушка, довольно тяжёлая для психики, ей понадобится достаточно много времени, чтобы принять всё произошедшее. Как и тебе.

Тяжело вздыхаю, ещё бы я не понимал. Она меж тем продолжает:

— Александр, у меня складывается впечатление, что ты не столько расстроен, сколько зол. Что именно тебя раздражает? Мари?

Вскидываюсь в изумлении: что? Мари? Как она может раздражать? Качаю отрицательно головой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет. Меня беспокоит и злит этот парень. Он не отступается. Приставил за ней слежку, якобы для охраны. Он излишне самоуверен, хочется свернуть ему шею, — потираю лоб, понимая, что был излишне откровенен.

— С чего такие выводы? — интересуется Холли.

— Я звонил ему, вчера. Просил оставить Мари в покое.

— А он? — выжидающе смотрит на меня мисс Дэйнс.

Смотрю на неё с усмешкой:

— Думаю, после таких сеансов вам не хочется смотреть сериалы по вечерам. Любой из них меркнет по сравнению с нашими приключениями.

Холли пожимает плечами:

— Жизнь вообще интересная штука, — выждав мгновение, продолжает. — Ты же понимаешь, что если он появится на горизонте, то вся работа Мари по преодолению ситуации полетит в тартарары? Она знает о слежке?

— Нет, не думаю. Я сам случайно узнал.

— Для её спокойствия будет лучше, если так и останется, — советует мне участливо. Киваю, сам понимаю, что, чем меньше напоминаний о малолетнем говнюке, тем лучше. — Но давай вернёмся к тебе. Мы здесь в первую очередь для того, чтобы разобраться с твоими проблемами. Ты говоришь, что готов быть рядом и ждать. Но есть важный момент — принятие измены. Всё время говоришь о ней, а что насчёт тебя?

— А что насчёт меня? — переспрашиваю невесело. — Я уже потерял её один раз навсегда, знаю каково это, поэтому готов на многое закрыть глаза. Главное, что она жива, — слова даются нелегко. Холли смотрит сочувственно, а я прячу лицо за ладонями, чтобы не видеть этот взгляд.

— Рано или поздно вам придётся обсудить всё, что произошло. Без этого вы не сможете отпустить прошлое. Но, думаю, сейчас рано. Как ты считаешь, можете вы попробовать начать сначала, с платонических отношений? Для тебя это приемлимо?

— Для меня приемлем любой вариант, который будет лучше для неё.

— А если для неё окажется лучшим вариантом вернуться в созависимые отношения с похитителем? Если она сделает такой выбор? — это п****ц, как жестоко с её стороны, от таких слов хочется что-нибудь разгромить.

— Такой вариант не может быть лучшим, — говорю уверенно.

Мисс Дэйнс же выглядит, как ни в чём не бывало.

— Подумай на досуге, Александр, что лучше будет для тебя. Не для неё, не для вас двоих, а именно для тебя. Твой идеальный вариант развития событий. Давай обсудим это на следующей встрече.

Вот и что это было? Кажется, она только больше разозлила меня, в то время, как должна была помочь успокоиться. С такими невесёлыми мыслями еду за своей малышкой. Но стоит ей сесть в машину, такой родной и сегодня для разнообразия весёлой, что я выбрасываю из головы весь психологический бред от мисс Дэйнс, и мысли об Арафате иже с ним.

Мы едем в спа, она раньше любила бывать в подобных местах. Когда вижу, как мило она стесняется раздеваться передо мной, одновременно испытываю и прилив нежности, и негодование. Обещаю себе быть терпеливым, не соблазнять её, не давить, и мне это удаётся, пусть и с огромным трудом. Ладно, чувак, успокаиваю сам себя, терпел же ты как-то два года, подождёшь ещё немного. Но разница в том, что два года мне не хотелось никого — принцессы не было рядом, а теперь она здесь и тело сходит с ума.

Это волшебный вечер. И я чувствую, что сегодня мы только вдвоём, впервые с её возвращения между нами не стоит тень её любовника.

Когда целуемся на террасе клуба под ярким звёздным небом, шепчу ей:

— Влюбись в меня снова, принцесса. Обещаю быть твоим одеялком.

Она улыбается так волшебно, смотрит так нежно, что сердце сжимается.

— Как в тебя можно не влюбиться, Алекс? — и прижимается ко мне ещё крепче. Я закрываю глаза, наслаждаясь мгновением. Мы справимся.

11

МАРИ

Новый сеанс психотерапии подкрадывается крайне быстро. А я так ничего и не придумала насчёт своих кошмаров, точнее причин их отсутствия. На первый взгляд никакой логики нет. О чём и сообщаю Холли при встрече. Она интересуется, продолжаются ли ещё эти сны, или стало легче теперь, когда я дома и Алекс рядом. Но ответ неизменен. Она предлагает мне на выбор, продолжить историю моих злоключений в Палере, или же обсудить, как и что изменилось в моей жизни после возвращения. Я выбираю второй вариант. Первым делом рассказываю ей о моих взаимоотношениях с одеждой:

— Понимаешь, я не вижу проблемы, чтобы ходить в открытых нарядах в целом. И, пока я дома, с близкими друзьями или Алексом, всё в порядке. Но на улице я начинаю переживать, что кто-то косо на меня посмотрит, особенно если это незнакомые мужчины. Умом понимаю, что я сейчас в свободной стране, могу одеваться, как мне нравится. Но чувствую дискомфорт. Вроде бы и хочу надеть что-то нормальное, но внутри меня как будто стоп-кран. Я не впадаю из-за этого в панику, или что-то вроде того. Просто… мне неприятно.

— Но ты хочешь вернуться к своему старому стилю?

— Скорее да, чем нет. Меня эта ситуация напрягает.

Сегодня я одета в рубашку с длинным рукавом и джинсы. Старая добрая Мари предпочла бы укороченный топ и шорты. Я и сейчас предпочла бы топ и шорты, но страх выйти в таком виде на улицу не поддаётся ни логике, ни уговорам самой себя.

— Бывает, что стиль меняется со временем, просто мы взрослеем и выбираем другую одежду. Как думаешь, это твой случай? — спрашивает мисс Дэйнс.

— Нет, точно нет.

— Выйти на улицу абсолютно голой ты бы смогла? Сейчас и раньше, — провоцирует меня Холли.

— Что?! — восклицаю удивлённо. — Нет, конечно.

— Для тебя это было бы страшно?

— Думаю, да, — отвечаю уверенно.

— Тогда сравни свои ощущения от предложения выйти на улицу либо голой, либо в коротких шортах. Какое из них вызывает больше неприятия? Или, может, они равнозначны?

Задумываюсь над такой постановкой вопроса. Однозначно, второй вариант гораздо более приемлемый. Что и озвучиваю.

— Выходит, открытая одежда для тебя всё же не равна обнажённости? — не отстаёт психолог.

— Выходит, что нет, — улыбаюсь неуверенно.

— Смотри, что мы имеем в конечном итоге. Ты хочешь вернуться к своему старому стилю. И в душе ты готова к этому. Тебя пугают какие-то внутренние установки, внушённые пребыванием в Палере. Что страшного может произойти с женщиной, если она там выйдет на улицу в неподобающем виде?

— Розги, — говорю спокойно и сама пугаюсь того, как это звучит. Словно я соглашаюсь, что это нормально.

— Тебя подвергали такому наказанию? — интересуется Холли осторожно.

— Нет, только пугали. Там — звучало убедительно.

— Хорошо, — продолжает она. — Ты в Кирии, светском государстве, дома. Что самое страшное может произойти с тобой, если выйдешь на улицу, например, в откровенном платье?