Крылья в багаже. Книга вторая - Марина Васильевна Ледовская
— Виктории ни в коем случае, — строго сказал Николай, — нет никаких гарантий, что своими знаниями она не захочет поделиться еще с кем-нибудь.
— Хорошо, я буду молчать, — торжественно произнесла Надюша, — хоть это и нелегко.
— Все-таки я должен подумать, — Николай лег на песок, положил руки под голову, закинул ногу на ногу, уставился на вечереющее небо.
— Пока ты будешь думать, я с ума сойду от любопытства. Тебе нужна жена с помешанным рассудком? — Надя перекинула ногу и села супругу на живот.
— Да, твоя угроза носит серьезный характер, — согласился он, по-прежнему глядя в небо, — придется все-таки рассказать, — он сделал паузу, — но предупреждаю, что это небезопасно.
— Я не боюсь, — Надя поймала тянущуюся к ней руку супруга и стала от нетерпения закручивать на ней пальцы…
— Уверена?
— Ну, Коля, хватит насмешничать! — Надя надула губы. — Зачем ты это делаешь?
— Наденька, ты так живо реагируешь, что я не могу удержаться, чтобы не пошутить. Кроме того, ты понимаешь юмор, это одно из твоих многочисленных достоинств, — сказал он и улыбнулся. Она в ответ — тоже.
— Так что же там все-таки за тайна? Что происходит ночью на островах?
— Это связано с пальмами «Коко-де-мер».
Надя кивнула, готовая слушать.
— У этих плодов необычная форма, кокос отчетливо похож на… ягодицы, он считается символом Сейшел. Вспомни, наше знакомство с этим уникальным плодом произошло практически с первых минут пребывания на островах — на визе, которую нам поставили в аэропорту, изображен Коко-де-мер во всей своей красоте. Но его пальмы ни менее интересны. Они разнополые. Женская, украшенная этим самым кокосом, достигает 24 метров в высоту, а мужская, в кроне которой прячется похожее на фаллос соцветие, растет до 37 метров. По слова местных жителей, во взрослом Коко-де-мер содержится вещество, служащее основой для… виагры. А как только солнце садится за горизонт, пальмы занимаются любовью, и тот, кто увидит, как это происходит, с рассветом умрет. И это вполне понятно — остаться в живых после созерцания такой картины смог бы не каждый.
Надя думала об этой легенде всю дорогу, пока шли до домика, потом, когда пили чай, а Николай планировал на завтра маршрут путешествия. Перед тем, как лечь спать, она все-таки не удержалась и спросила про Коко-де-мер: неужели пальмы и правда могут заниматься любовью? Они разнополые, а кокос получается, действительно, необычным. В связи с этим легенда похожа на правду. Николай засмеялся и объяснил, что на самом деле все гораздо прозаичнее и нет никакого волшебства: пальмы растут напротив друг друга и опыляются посредством ветра. Вот и все.
Надя так и знала: сказка слишком хороша, чтобы быть правдой. Она вздохнула и пошла спать.
Ночью ей снились огромные пальмы, они вальсировали по берегу, игриво помахивали листьями, а потом сплетались стволами. Им подмигивали звезды, и волновался ветер. Он что-то шептал, но Надежда не могла разобрать, пока не напрягла слух: «Нельзя! Нельзя смотреть, как пальмы занимаются любовью…» — сказал ветер.
Проснулась она внезапно, дернулась. В первую секунду не поняла, где находится, когда сообразила — обнаружила, что лежит аккурат поперек кровати, одеяло где-то сбоку. Супруга рядом не было, не было его и душевой, и на кухне.
Открыт балкон, Надежда накинула халат и вышла. Николай сидел в плетеном кресле, курил и хмуро смотрел вдаль, туда, где плескался ночной океан, а луна выкатилась на черный небосвод и кокетливо любовалась собственным отражением в воде.
— Ты огорчен? Это из-за звонка? — Надя вспомнила, что незадолго до того, как им лечь спать, звонил свекор и отчитывал сына — тот не доложил, что уехал из страны. Николай выслушал отца с ледяным спокойствием, скупо ответил на вопросы и положил трубку. Надя догадалась, что речь и о ней, а муж явно не желал обсуждать эту тему со своим отцом, тем более, в присутствии Надежды. Она, конечно, вышла из комнаты, но Николай все равно разговор закончил быстрее, чем хотелось отцу. Владимир Григорьевич Фертовский иногда забывал, что его сын — давным-давно не маленький мальчик и способен сам принимать решения, нести ответственность за свои поступки, да и вообще жить так, как он считает нужным. Диктат отца порой доходил до абсурда, это отмечали даже его коллеги, ну а студентов он третировал нещадно. Преподавал в Международном Институте иностранных языков, имел профессорское звание, писал научные статьи. И каждый раз с болью вспоминал свою неудавшуюся карьеру дипломата. Виновата в этом была его жена, вернее, бывшая жена. Милая девочка Соня…
— Я привык к тому, что отец так себя ведет, — помолчав, нехотя признался Николай.
— Ты так редко упоминаешь о своей матери. Ты о ней думаешь? Где она? — спросила Надя.
Он вздрогнул. Надюша словно мысли его читала. Нет, просто они становятся ближе друг к другу, поэтому и мысли могут совпадать. Так бывает.
— Как-нибудь потом поговорим об этом, хорошо? — Николаю не хотелось сейчас ворошить прошлое, хотя почему-то именно здесь, на Сейшелах, воспоминания просыпались уже не в первый раз. Несомненно, что это связано и с присутствием в его жизни Нади. Любовь делала его не только счастливым, но и обнажала его душу, тревожила сердце, пробивала его неуязвимость, которая ему раньше помогала существовать.
— Потом так потом, — согласилась Надежда, погладила мужа по волосам. Так прикасаться умела только она — ласково, трепетно. Говорила, что очень любит его волосы — кудрявые, густые, послушные. Такими волосами обладала его мать, только более светлыми.
— Я еще покурю, а потом приду к тебе, хорошо? — мягко попросил Николай. Сейчас он должен побыть один, Надюша не заслуживает того, чтобы ее вот сразу, с головой, окунать в воспоминания, еще не время. Сначала надо самому разобраться в себе. Он столько лет старался ни о чем не вспоминать, не думать и уж тем более, не анализировать. Он просто жил и все, жил, учился, работал, женился, заимел ребенка, развелся, полностью посвятил себя работе — стал снимать фильмы, потому что тогда ему это казалось интересным и престижным, а теперь решил опять серьезно заняться фотографией. Да, именно фотографией. Ему всегда нравилось это занятие, с самого детства…
Николай погасил сигарету, поднялся с кресла. Интересно, Надя уснула или все еще ждет? Ему вдруг захотелось, чтобы она не спала, посмотрела на него своими изумрудными глазами, обняла и сказала, что любит его больше всех на свете.
— Ты не спишь? — он заметно обрадовался, лег рядом, Надя тут же устроилась у него на плече.
— Мне хотелось тебя дождаться и убедиться, что с тобой все в порядке. Ты какой-то
