Твой Варвар (СИ) - Берег Дана

Телефон в руке держу, о ней думаю, о деньгах, которые у Дена спрятаны, о Костике, который ворчать будет, что еще на день Фольц в боксе завис, о мужиках тучных и богатых… телефон словно перо, уже не ощущается, а веки наоборот — свинцом наливаются, в сон проваливаюсь.

— Вставай! Нам ехать пора! Ты что забыл? — ворча толкает меня в плечо отец. — Хоть что-то полезное сделаешь, бездарь! — продолжает тот, так же раздражительно кидать словно камни, расхаживая по комнате и обязательно при этом громко шаркая тапками.

Мама тоже не отстает, принимается шуршать пакетами что-то приговаривая. Пожалуй, этот звук можно отнести к разряду тех, что когда его слышишь, по коже мурашки пробегают и зубы сводить начинает. О, а к ним еще добавились и банки с крышками. Прекрасно. Отец съедает равноценное количество мяса и консервации. Хранить такое добро в наших жалких метрах негде, поэтому это одна из главных причин, почему мы каждые две недели ездим на дачу за сто пятьдесят километров- банки, они попросту не помещаются на балконе.

Смотрю на зажатый в руке телефон, семь.

Сажусь на кровать, пытаюсь проснуться, растираю лицо руками, и без зеркала понимаю, что глаза красные, в них словно песка насыпали, но снова стрижка в этом спасает, не увидят. День предстоит адовый, как и всегда.

— Тебя еще долго ждать? — гаркает отец, открывая входную дверь.

— Олег, скорее давай! Бутерброды взяла, в машине поешь. — добавляет немного тише мама.

— Иду! — отвечаю и резким движением, нажимаю "Отправить" давно заготовленное сообщение.

— Сегодня траву покосить надо, и теть Люба сказала забор наклонился, у нее доски есть подходящие, нужно будет к ней пойти, забрать их и заменить. — По привычке, пока едем, мама план работ на день озвучивает. В ходе конечно еще сто других появится, соседка наша, теть Люба, тоже любитель накидать, ощущение, что списокд для меня ведет. То на чердак полезть, то с чердака достать, то груши оборвать, иногда на ровне с мамой юзать не стесняется.

— Ок. — отрезаю и смотрю на статус сообщения «Прочитано», внутри всё будто обривается. Пялюсь на экран, минуту, вторую. Жду. Ответа нет. Представляю сколько ей нужно минут, чтобы спуститься со второго этажа, открыть дверь, пройти по двору, расстояние от входной двери до ворот я помню, успел внутрь заглянуть когда за машиной ее папаши гнался. Уже прошло четыре минуты, даже если бы она оставила телефон в спальне, а она, уверен точно на втором этаже, она бы уже поднялась. Проходит восемь минут, ответ все еще не приходит. Жду еще две, и дав волю эмоциям, в последнее время всё чаще себе позволяю это, выключаю звук, и бросаю телефон в рюкзак. Больно надо было.

— Эта еще! — достает из багажника серой шевроле очередную большую дорожную сумку, судя по звуку напичканную теми самыми банками. Забираю. Отношу в дом. — Идём, пока солнце еще не печет. — командует отец направляясь в гараж.

— Мы сегодня домой? — спрашиваю, так как Костику только насчет одного дня говорил, завтра Дену на пары нужно, прикрыть некому будет.

— Ты что уже устал? — с насмешкой. — Как всё сделаем, так и поедем! — говорит доставая всё необходимое для заточки лезвий. — Мне на работу нужно! — отрезаю.

— Что за работа такая? Целыми днями там пропадаешь, а ни копейки в дом не приносишь. — на меня смотрит.

— Я на прошлой неделе спрашивал у мамы, что купить надо. — отвечаю еле сдерживаясь, чтобы так же не съязвить, как и он, который никогда даже хлеба не купит.

— Воду и свет тоже в магазине продают? Пришел бы, оставил на столе пару тысяч и сказал, что вот дорогие родители, вам за то, что растили и воспитывали. А не раз в месяц пачку макарон купил и думаешь что отделался.

— Она сказала больше ничего ненужно!

— Конечно! Что с тебя студента взять, жалеет тебя.

Выдергиваю косу из его рук и иду в сад. Начну с конца, а то на грани.

— А тебя нечего жалеть, девятнадцать лет жалели и толку?! — бросает мне в спину и поворачивается точить другую.

Иногда я жалею что оказался сильнее брата. Выжить в этой семье то еще испытание. Напрасно надеялся, что потеряв одного сына, будут иначе относится к другому.

Всё ждал, когда это наступит. Когда горечь утраты пройдёт, когда траур многолетний закончится, когда оплакивать младшего перестанут. Но вот уже четыре года прошло, а кажется стало только хуже всё.

— К брату поехали, в машине отдышишься. — заявляет отец, как только заметил, что я присел на скамью.

— Две минуты! — озвучиваю и приподымаю побелевшие пальцы, которыми уперся в края деревянной скамейки. Смотрю на облезлую краску, которая на мокрых руках отпечаталась, вспоминаю как с дедом вместе мастерили её. Дед бы пыхтел как паровоз, увидь что не покрашена. Надо будет по дороге назад заехать краску купить.

Когда подхожу, мать уже с цветами и набором для уборки на переднем пассажирском восседает, отец машет чтобы ворота закрыл. Всё как обычно. Это тоже привычный ритуал, до захода солнца к Максу съездить.

Такой могилы как у него, на всём кладбище нет. Вылизанная, вычищенная, цветами усеяна. На кой ему уже эти золотые вензеля да кусты ума не приложу. Но мать пол дня может тут крутиться: что-то вытирать, вырывать, подрезать.

— Протри с той стороны, я не дотягиваюсь. — кидает мать в меня мокрую тряпку.

— Сыночек мой, родной! Ну как ты тут? Родной наш! Любимый! — причитает она облокотившись на плечо отца, который тоже губу поджал и стоит весь собранный как на линейке. Украдкой подглядываю. Не привычно видеть их такими, и слышать, каждый раз слух режет…

— А ты мне снился вчера! — продолжает мама, отрываясь от плеча и проходясь по еще мокрому мрамору рукой поглаживая улыбающееся лицо брата, — Будто ты убегал от меня, а я тебя догнать пыталась… — всхлипывает она, давясь слезами. — Так и не догнала… — рыдает.

Смотреть на такое очень неприятно. Но и не поехать мне тоже нельзя, один раз осмелился сказать, что дома останусь, так чуть не четвертовали за неуважение к усопшему.

— Поехали уже, мне утром на работу нужно. — одергиваю сидящих у могилы ссутулившихся родителей.

— На электричке поедешь, ишь какой деловой, надо ему! — плюет в сторону отец.

— Куда ты на могилку плюешь? Совсем уже? — бросается мать на отца. — А ты даже слово сказать брату родному не хочешь?! Он, в отличие от тебя, всегда со мной у бабушкиной могилки сидел, сколько надо было сидел, не то что ты, бессердечный! — заливаясь слезами выпаливает женщина и резко схватив сумку с инвентарем направляется в сторону машины.

Иногда и я думаю, почему бы и мне не повесится. Вон как брат, петлю на горло и свободен.

12

Мила

Смотрю в окно, оно как раз во внешний двор выходит. Нет там никого. Или просто не видно? Солнце только-только ввысь поднимается. Рань дикая. Не поленились же. Несмотря на то, что входящее сообщение заставляет напрячься, улыбка тоже присутствует. Ну надо же, как все отточено то делают, как стараются.

Еще раз читаю «У ворот тебя ждёт подарок, моя Мила» моя Мила… Прям смех разбирает.

Накидываю халат, завязываю в высокий хвост волосы и спешу вниз.

— Мила? Ты куда в рань такую? — искренне удивляется отец моему появлению.

— Во двор выбегу на минутку и вернусь. — радостно, но еще немного севшим голосом отвечаю пока мимо пробегаю.

Ничего у них не получится. То, что я на сообщение ответила, еще не значит что я дурочка наивная. Посмотрим еще, кто кого.

Кстати, была очень удивлена, что вчера ответа не последовало. Это же идеальный момент начать общаться, можно сказать, сама его и спровоцировала. Я уже такой текст придумала, жаль пока не воспользовалась. На примете у меня имеется уже несколько претендентов, кто это может быть, и я уже была готова их разоблачить. А тут на тебе…

Нажимаю на кнопку на торце дома и ворота разъезжаются в разные стороны. Пока они открываются сердце в галоп бросается. Что приготовили эти черти? Голова котенка? Мусорный пакет? Веник с совком? Догадки несутся со скоростью света, но то, что я вижу никак не могло даже и близко прийти мне в голову.