Беспощадный любовник (ЛП) - Софи Ларк
В конце концов, мой отец накопил достаточно, чтобы открыть «Аксель Авто». Мы переехали из бабушкиного дома в маленькую квартирку над автомастерской. Моя мама никогда не навещала нас там. Я не думаю, что она даже знала, где мы были.
И вот однажды ночью, когда мне было десять лет, кто-то позвонил в нашу дверь. Сначала мы не услышали звонка из-за дождя. Мы с папой смотрели «Скорую помощь», ели попкорн из огромной миски, стоявшей на диване между нами.
Когда звонок прозвенел снова, я вскочила, опрокинув миску с попкорном. Папа остановился, чтобы поднять ее, и я побежала к двери. Я открыла ее. Там стояла дама, на которой не было никакого пальто. Ее темные волосы промокли, как и блузка. Она прилипла к ее коже так, что я могла видеть, какая она худая.
Мы не узнавали друг друга в течение минуты. Затем она спросила:
– Камилла?
Я уставилась на нее, открыв рот. Может быть, она подумала, что я злюсь. Может быть, она услышала, как мой отец подошел к двери и крикнул: «Кто там?». В любом случае, она развернулась и поспешила обратно вниз по лестнице. Оставив Вика позади.
Он прятался за ее ногой. Ему было два года, маленький для своего возраста, с огромными темными глазами и волосами, которые тогда были почти белокурыми. На секунду я не была уверена, мальчик он или девочка, из-за этих ресниц и из-за того, что его волосы давно не подстригали. Он сосал большой палец, а в руке сжимал игрушку Человека-паука.
Мы привели его в дом. Папа пытался дозвониться всем друзьям моей матери, которых он знал, а также ее родителям и двоюродным братьям. Никто не знал, где она была. Он предложил отвезти ребенка в дом ее родителей, но они сказали, что вызовут полицию, если он это сделает. Они все еще не простили мою мать за то, что она в принципе забеременела мной.
Так что Вик остался с нами на некоторое время. И это привело к тому, что он остался с нами навсегда. На самом деле, мы даже не знаем, как его изначально звали. Он тогда не разговаривал. Я выбрала имя Вик, потому что фанатела от «Закона и порядка» и думала, что полицейские машины Crown Vic были чертовски круты.
Позже, когда я училась в старшей школе, мы узнали, что моя мама работает в «Экзотике». Я никогда не навещала ее. Я думаю, что мой папа ходил к ней, чтобы попытаться выяснить, что, черт возьми, с ней происходит. Я сомневаюсь, что он получил какие-либо ответы. Он просто сказал, что Вик останется с нами навсегда. К тому времени Вику исполнилось семь лет, и он уверенно устроился во втором классе и в бейсболе. Он совсем не помнил нашу мать.
Так что с тех пор мы все живем здесь. Это мой дом, и я люблю его. Мне нравится запах масла, бензина и промышленного моющего средства в мастерской. Мне нравится ощущение изношенности моего комбинезона и идеальное расположение инструментов, когда я могу взять нужную трещотку, даже не глядя.
Мой папа застегивает молнию на своем любимом комбинезоне, который раньше был темно-синим, но его столько раз стирали, что едва ли серый. Комбинезон свисает с его плеч. Он похудел.
– Ты на диете или что-то в этом роде? – Говорю я, игриво толкая его в бок.
– Нет, – отвечает он. – Просто нет времени поесть. Я хорошо выгляжу, да?
Он ухмыляется, вставая в позу Атласа, как Шварценеггер. У него нет мускулов, так что рукава просто свисают с рук.
Я слабо улыбаюсь в ответ.
– Да, – говорю я. – Отлично выглядишь, пап.
Мой папа помогает мне закончить коробку передач, чтобы мы могли установить ее на место в грузовике. Вдвоем гораздо быстрее. Он так быстро и ловко орудует руками, что мне снова становится спокойно. Он, конечно, не потерял своей хватки.
Тем не менее, я замечаю, что он дышит немного тяжелее, чем обычно, и потеет от жары в гараже.
– Хочешь, я принесу веер?
– Нет, – говорит он. – Здесь как в бесплатной сауне. Если это хорошо для шведов, то хорошо и для нас.
Тем не менее, я беру нам обоих газировку из холодильника наверху.
Пока мы их пьем, я слышу звон колокольчика у входа в автомастерскую. Новый клиент.
– Я разберусь, – говорю я отцу.
Я спешу вперед, ставя свою газировку на стойку администратора. У нас нет администратора – стойка здесь только для вида, и на случай, если мой папа пытается сесть и разобраться со всеми счетами и квитанциями, которые мы должны были организовать, как только получили их.
Я вижу мужчину в обтягивающей белой футболке и кепке Cubbies, просматривающего нашу стопку журналов о классических автомобилях.
Он поднимает взгляд, когда слышит меня. Я вижу эту квадратную челюсть, загорелое лицо и дружелюбную улыбку.
Дерьмо.
Это офицер Шульц. Я так увлеклась грузовиком и отцом, что совершенно забыла о нем.
– Камилла. Рад снова тебя видеть.
Хотела бы я сказать то же самое.
– Офицер Шульц.
– Зови меня Логан.
На самом деле мне этого не хочется, поэтому я просто натянуто киваю.
– Это место принадлежит тебе и твоему отцу? – говорит он, оглядываясь.
– Ага.
В нашем мастерской нет ничего особенного. Он тесный, грязный, украшен самым грустным образом: парой старых плакатов и единственным фикусом, который мы никогда не забываем поливать. Тем не менее, мне не нравится его снисходительный тон или то, как он появился здесь, как будто метит территорию в единственном месте в мире, которое принадлежит мне.
– Ты живешь в той квартире наверху?
– Ага.
– И твой брат Виктор тоже?
– Ага.
– Он ходит в Окмонт?
– Да. Он в выпускном классе.
– Я тоже там учился, – говорит Шульц, засовывая руки в карманы джинсов. Это движение сгибает его грудные мышцы под обтягивающей белой футболкой. Он не надел форму, чтобы прийти ко мне. Может быть, он пытается меня успокоить. Это не сработает, как и его светская беседа.
– Да, я тоже, – говорю
