Грани Безумия (СИ) - Романова Ева

Осматриваю свое тело. Увидев, что именно причинило боль моей руке, я с ужасом сглатываю ком в горле и хриплый крик непроизвольно вырывается из моего рта. Из кожи торчит катетер, зафиксированный пластырем, а трубка ведет к капельнице с каким-то раствором. Тяну вторую руку, чтобы вырвать иглу, но не могу дотянуться до нее, потому что запястье перевязано одним концом грубой веревки, а второй закреплен к ножке кровати. Аккуратно шевелю обеими конечностями. Меня привязали, словно какую-то пленницу.

— С пробуждением, спящая красавица, — неожиданно прорезает тишину мужской голос и заставляет меня вздрогнуть.

Мужчина щелкает выключателем на стене и яркий свет заливает комнату. Щурюсь, пока глаза не привыкают к освещению. За это время незнакомец успевает подойти к моей кровати и осмотреть катетер. Дергаюсь в сторону от него, когда мужчина пытается взять меня за локоть. Но это его только раззадоривает, и он с силой вжимает пальцы в мою руку, оставляя после себя отметины.

— Мне больно! — капризно вскрикиваю я.

— Ничего, потерпишь, — произносит сухо и грубо.

От его нахальности начинаю возмущенно, словно рыба, выброшенная на берег, шевелить губами.

— Да ты знаешь кто я?! — перехожу на откровенный визг, когда волна истерики сносит меня с берега под названием разум, — знаешь, что мой папа сделает с тобой, когда узнает?! Знаешь, кто мой папа? Он на тебе живого места не оставит! Только посмей ко мне притронуться! Он тебе руки сломает! И ноги тоже! Ходить потом не сможешь! Кто ты вообще такой? Тебе жизнь дорога…

Не успеваю договорить свой монолог, потому что тяжелая мужская рука в одно мгновение накрывает мой рот, впиваясь шершавыми пальцами в скулы. Кажется, что под таким напором мой череп вот-вот хрустнет.

— Закончила, принцесса? А теперь послушай меня, — произносит похититель, угрожающе понизив голос, — я очень надеюсь, что твой отец узнает, что я с тобой сделаю. И очень надеюсь, что если ты будешь в себе и вообще выживешь после такого, то в красках расскажешь своему папочке, что и как я с тобой делал.

Он продолжает сжимать мое лицо, меня трясет крупной дрожью от его слов, а в ушах звенит тонким пронзительным писком. Губы мужчины шевелятся, он что-то еще говорит мне, но я его не слышу. Его слова, его действия синтезируют во мне самое низменное чувство — страх. Что со мной будет дальше? Каким будет его следующий шаг? Что он задумал? Единственное, что я понимаю — этот мужчина непредсказуем и явно не в своем уме.

Он уходит, оставляя меня наедине со своими тяжелыми мыслями. Перед тем как выйти, он распахнул шторы и теперь я могу видеть вечернее небо и множество деревьев, которые окружают дом. Судя по всему, мы за городом. Первым делом, еще раз оглядываю комнату, которую теперь озаряет свет красного закатного солнца, в поисках хоть чего-нибудь, что поможет мне сбежать. Но все поверхности пусты, а канатные путы мертвой хваткой на запястьях сдерживают меня от побега в окно.

Миллион раз проклинаю себя за то, что поддалась на Наташины уговоры и поехала в клуб, обманув охрану. А потом еще и телефон отключила. Черт! Его вообще смогут отследить, если он в выключенном состоянии? Но, прежде чем найти ответ на этот вопрос в своей голове, в нее приходит другая мысль, более ужасающая — скорее всего мой телефон остался в свадебном салоне.

Мне остается только молиться, чтобы меня смогли найти. Не знаю как, но уверена, что отец сможет это сделать. И надеяться, что этот урод ничего не сделал с моей лучшей подругой и она в целости и невредимости.

Понятия не имею сколько еще проходит времени в гнетущей тишине, но за этот промежуток я успеваю обдумать все, что произошло со мной за последние сутки. Почему-то начинаю беспокоиться о том, что если меня вернут домой, то как я смогу смотреть в глаза своим родителям? Как я смогу скрывать мамин тайный роман с Мирославом? Будет ли Влад носить меня на руках, когда спасет? Как пройдет наша свадьба, если вдруг на моем лице будут синяки? Я должна была сегодня утвердить прическу и макияж, смогу ли я перенести запись? Нашла, о чем думать в такое время, но это помогает мне отогнать мысли с совсем не радужными предположениями о том, что будет со мной дальше.

Скрип двери привлекает мое внимание. Снова фигура в черном застыла на пороге. Изучает меня своим цепким, тяжелым взглядом, скользя по каждому сантиметру тела, облаченного в белую ткань.

— Ты так меня рассматриваешь. Может мы хоть познакомимся? — чуток осмелев, пытаюсь выудить из него хоть слово.

— Скоро познакомимся, поверь мне, — хмыкает он.

От мнимого спокойствия не остается и следа. Почему-то от его слов страх возвращается ко мне новым приступом. С каждым его приближающимся шагом меня начинает трясти все больше и больше, а интуиция кричит о том, что сейчас произойдет что-то серьезное.

Боже, папочка, Влад, где вы? Неужели меня никто не спасет?

Глава 9

Данте.

— Далеко еще?

Мы были в дороге уже минут 40, а гребанного дачного поселка, где мы арендовали дом, до сих пор не наблюдалось.

Чтобы не рисковать, жилье решили снять отдаленно от Москвы. Во-первых, это затруднит девчонке побег, в случае чего, во-вторых, в таких местах будут искать в последнюю очередь.

— Если навигатор не врет, то мы почти на месте, — услышал ответ на свой вопрос.

Мы налетаем на кочку, которую не заметил друг, отчего нас подбрасывает. На заднем сиденье слышится возня, после чего девчонку начинает выворачивать.

— Твою мать! Сука, ну какая же ты сука! — начинаю орать от злости.

Только Габриэль собирается остановиться, как я его пресекаю: — Нет времени, жми на газ.

Затем отстегиваю ремень безопасности и перелажу на заднее сиденье, чтобы проверить девчонку. Взяв в ладони ее лицо, начинаю осматривать зрачки. Как я и думал, мои догадки подтвердились. Разина тем временем хватает ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег.

— Что с ней? — слышу, как всегда, спокойный и уравновешенный голос Габриэля.

— Эта мразь все-таки подсунула другое вещество, — раздражаюсь еще сильнее, — либо смешала его еще с чем-то.

Минут через 15 мы действительно въехали в небольшой поселок, судя по особнякам, не из бедных. Дома выглядели довольно дорого, с ухоженными дворами и высоченными заборами, где-то глухими, а местами просто кованными, открывая вид на богато обустроенные дворы. Узнаю вкус друга.

Наш дом находился на отшибе, а за ним уже шел густой лес. Двухэтажный коттедж в стиле райта, с простой террасой на втором этаже, предположительно выход на нее из хозяйской спальни. В целом не плохо, на пару дней остановиться вполне нормально.

— Холодильник набит до отказа. На втором этаже, рядом с главной комнатой, находится небольшая спальня, с ванной комнатой внутри, которая замыкается на ключ. Система камер видеонаблюдения отключена. На территории так же находится домик для персонала или, как в нашем случае, охраны. — рассказывал Габриэль, пока мы выбирались из автомобиля и осматривались.

— Хорошо, дай указания охране, проверить территорию и установите дежурство. Меня по пустякам не отвлекать. И найди мне доктора, девчонку нужно прокапать, чтобы вывести токсины. Только так, чтобы все было неофициально. Заплати, припугни, в общем на твое усмотрение.

— Понял. Сделаю. Что-то еще?

— Пока нет. Выполняй.

Открыл заднюю дверь автомобиля, где в отключке находилась девушка, взял ее на руки и понес в дом. Комната, про которую говорил Габриэль, оказалась небольшой, владелицей которой явно раньше была девушка. Обои в цветочек, розовые плотные шторы, уютная резная кровать. Положил Алексию на кровать и выходя запер дверь на ключ, который нашел в этой же комнате на комоде. А сейчас душ и кофе.

Не знаю, как у Габриэля это получилось, но чуть больше, чем через час привезли доктора. И не какого-нибудь там, а заслуженного кандидата наук.

Стоя на крыльце, чтобы самолично встретить докторишку, смотрел, как в сторону дома идет полноватый седовласый мужичок с чемоданчиком в руках. На нем был костюм коричневого цвета, который смотрелся просто нелепо, и идеально белая отутюженная рубашка. Мужчине явно было за 60, что говорили за него довольно усталый вид, седина и сухая старческая кожа, просвечивающая вены.