The Мечты. Минор для мажора - Марина Светлая
Юлька как раз наплавалась до звона в ушах и выходила из воды, когда увидела его.
Он сидел на соседнем шезлонге и о чем-то переговаривался с Машкой. Высокий, спортивный, с ровным загаром, явно не солнечногорским. С белозубой улыбкой и светлыми глазами. Волосы его тоже слегка выгорели, отчего он казался почти блондином. Только корни были русые, гораздо темнее кончиков.
Его звали Дима Ярославцев, он хвастался, что работает на Центральном ТВ, и травил анекдоты. Машка слушала его, буквально заглядывая в рот, а он радовался такой отзывчивой публике, как ребенок. Юльке он тогда очень понравился, хотя было очевидно, что подкат рассчитан на подружку, и потому даже не встревала, наблюдая, как Машунция просто тает то ли от жары, то ли от Димкиной харизмы.
Потом ей позвонила Женька и сказала, что они уезжают в загородный дом, шарики развешивать к Лизкиной днюхе. И батут с бассейном привезли и что-то там еще. В общем, дел было невпроворот, и Юлька поспешила ретироваться, чтобы не мешать внезапно возникшей на ее глазах парочке. Спецназ в виде шофера Вадика высадился у набережной буквально через десять минут – Женька за ней прислала машину. И Юлька уехала, оставив этих двоих наедине, если не считать всех остальных посетителей пляжа.
А еще через день Дима появился снова. Только теперь уже в ее телефоне.
«Твоя Машка номер дала», - простосердечно пояснил ей Ярославцев и начал атаковать по всем фронтам, рассчитывая на молниеносную войну с неминуемой победой. Собственно, этим и закончилось. Сложно было сопротивляться ухаживаниям мужчины Димкиного типажа – красивого, успешного, обаятельного. Светлоглазого. И такого романтичного, что у нее в какой-то момент закружилась голова от столь напористых знаков внимания.
Момент, когда эта самая глупая, трусливая, замороченная голова закружилась, Юлька помнила тоже и очень хорошо.
На первом свидании они просто поужинали в каком-то ресторанчике в сквере, открывшемся за то время, что Юлька не была в городе, а потом он проводил ее домой. А на втором Дима ее поцеловал. Как он целуется – ей понравилось. Собственно, в этом у нее был не такой большой опыт, потому и сравнивать по большому счету не с кем. А тут сходу – понравилось, хотя и страшновато, вдруг влюбится, а это всего лишь летний роман, который ничем не может закончиться. Но на краткотечность не походило – он забрасывал ее сообщениями, постоянно звонил, осыпал комплиментами и даже присылал цветы. Все это было чуть позже, когда Дима уже уехал из Солнечногорска, сказал – договор с каналом продлевать.
А потом Юлька сама вернулась в столицу, и он встречал ее на вокзале. Вот тогда это и случилось. Она увидела Ярославцева на перроне с огромным букетом рубиновых роз. Выдохнула изумление, что он примчался встречать, хотя они не договаривались. И позволила себе слететь к нему со ступенек и крепко обнять за шею, подставляя губы. Влюбилась. Тогда ей так казалось. Была уверена, что влюбилась. Потому что рано или поздно это должно было случиться с ней снова.
Они поженились через десять месяцев, в апреле. На свадьбу приехали папа со Стешей и Женька с Лизой. Роман в это время отсутствовал – был завален работой по самую макушку. Еще была Димкина бабушка, Лерка с Машкой и кто-то из Димкиных друзей. Они посидели в ресторане такой небольшой компанией. А после все разъехались по домам. От масштабного торжества с кучей статусных знакомых и в статусном месте Юлька открещивалась как могла, у нее даже свадебного платья не было.
«Главное – ты есть», - сказала она тогда Ярославцеву, и он лишь крепче прижимал ее к себе. Но как оказалось, именно его – по-настоящему – у нее вовсе и не было. У нее по-прежнему была только она сама. А потом еще Андрюша, появлению которого Дима не особенно обрадовался, лишь принял к сведению, что их – трое. И еще ворчал, что зря она уволилась из своей компании ради дурацкого магазина.
Теперь они вернулись в Солнечногорск. Может быть, навсегда. И поселились в квартире Димкиных родителей – а вот это точно временно. Он нацелился на покупку недвижимости в «Золотом береге» или в «Соснах». Юльку одинаково устраивали и тот, и другой комплексы. «Берег» - возле отца. «Сосны» - в десяти минутах машиной от Жеки. Потому она не встревала. Она вообще ни во что не встревала, обнаружив, что параллельное сосуществование – тоже вполне себе форма семейного взаимодействия.
Вот только именно сегодня Андрюшу ей девать было некуда.
«Поискать няню», - поставила она себе в голове зарубку, глядя, как сын радостно уплетает молочную кашу, свой обычный, но любимый всей маленькой душой завтрак. Естественно, эта самая каша заляпала все вокруг, а ему все смешно. Но то ерунда. Юлька бдела рядом с губкой, торопливо замывая каждое новое пятно. Главное – сам. Собственно, на любые попытки вмешательства он так и заявлял ей: «Я сам!» - и ее это несказанно радовало. Мини-мужик взрослел.
Он был светловолосый, как они с Димкой. И светлоглазый. Вот только если у них с Ярославцевым глаза были ближе к серому, а у Димы – так и вовсе серо-зеленые, то у Андрюшки – ярко-голубые. Юлька считала, что в деда Андрея, Димка – что в его мать. Но по этому поводу они не спорили. Мальчик рос здоровым и красивым, быстро наел пухлые щеки. Еще быстрее – отрастил буйную кудрявую шевелюру. Но уже сейчас было видно и ровный, почти идеальный нос, разве что заканчивающийся смешной кнопкой, пусть и говорят, что нос с возрастом меняется, и разлет бровей, и линию скул, и ямку на подбородке, которая однажды будет сводить с ума всех его знакомых девчонок. В этом Юля ни капли не сомневалась.
Пока эта ямка сводила с ума только ее и Стешку, которая мало того, что сама любила детей, так еще и питала искреннюю привязанность к Андрюшке как ко всему красивому.
«Вам его подбросили, зуб даю!» - смеялась она, разглядывая
