(Не) настоящий ангел - Амалия Март
Всовываю вторую ногу, ещё раз встряхиваю сумку в руках и шагаю к двери, гордо задрав подбородок.
— В пакете корм и пакеты для какашек, — бросаю перед тем, как дёрнуть ручку.
— Для какашек? — брезгливо отзывается Арсеньев, все ещё застывший с Вискасом вместо щита.
— Да, представь себе, коты иногда срут, — кидаю последний колючий взгляд на волосатого соседа. — Но хотя бы не в душу.
Открываю дверь, перешагиваю порог. Громко стучу каблуками, сбегая по лестнице вниз. Сердце подпрыгивает в такт каждому движению.
Невероятно.
Просто сумасшествие.
Арсеньев вернулся.
Успокойся, глупое сердце, история не повторится. Романтическая прогулка по граблям — совсем не моя тема.
Глава 7
Ангелина
Стою под раскидистым каштаном — нашей гордостью двора и пытаюсь унять сердцебиение. Это какой-то очень трешовый сценарий развития событий. Похоже на одну большую-большую подставу.
Но мама бы не стала, нет. И тетя Валя тоже. Они ведь не знали. Не знали же?
Дыхание никак не придет в норму, а тянущее чувство в груди все разрастается и разрастается до огромной дыры, что казалось, дано затянулась. Я не верю во все эти “пронесенная через года любовь” и “он посмотрел на нее, и все былые чувства нахлынули”. Я за рациональный подход. Он меня бросил? Бросил. Воспользовался? Воспользовался. Ни разу за все эти годы не вспомнил? Не вспомнил. Значит, тот жар, что растекается от макушки до кончиков пальцев — жгучая ненависть, дань прошлым дням.
Надо же было этому засранцу вернуться, когда все мои ментальные щиты трещат по швам, благодаря очередному мудаку на пути. Я всерьез задумываюсь, что выбираю не тех мужчин: закрытые, недоступные, те еще уроды. Не внешне, с этим проблем у меня никогда не было, каждый последующий ничуть не уступал предыдущему: все высокие, темноволосые, с волевым лицом. Самовлюбленные эгоисты и циники. Типаж очень схожий, как и то, что все они, без исключения, в итоге топтались по моей самооценке и уходили, громко хлопнув шатающейся дверцей моей души.
Это надо закурить.
Роюсь в сумке и выуживаю на свет дня измятую, наполовину пустую пачку сигарет. Достаю одну, зажимаю губами, тянусь к зажигалке. Дверь сзади издает протяжный звук, выпуская наружу кого-то из соседей. Я быстро вынимаю изо рта сигарету и прячу. Доложат ведь маме, не лучшее место терять самообладание.
Мимо проплывает дядя Саша с первого этажа, сам любитель покурить у парадной. Он привычно останавливается у урны и достает свою дешевую “Балканскую звезду”. С минуту я решаю, не присоединиться ли, все же мне уже не шестнадцать, у него отличная зажигалка и он любить потрындеть, что, видит бог, мне сейчас не помешает… Но потом мозг все же просыпается, подсказывая, что идея — отстойная и те две минуты отвлеченных разговоров, что я получу, не помогут унять гребаную тахикардию, а в последствии еще и принесут проблем. Что бы ни было, спокойствие мамы для меня все еще на первом месте. Так что я просто здороваюсь с соседом и отхожу ближе к детской площадке. Там стоит трансформаторная будка, за которой я когда-то и попробовала первую затяжку. Излюбленное место всех подростков.
Тут все, как я помню: разбросанные бычки, неприличные граффити на стене. Все-таки что-то никогда не меняется. Снова зажимаю сигарету зубами и чиркаю зажигалкой. В кои-то веке она срабатывает с первого раза. Делаю первую затяжку и блаженно запрокидываю голову к небу. Солнце греет лицо, а дым заледеневшее нутро. Ну вот какого хрена он приперся? Почему сейчас? Почему такой же, как раньше, разве время не должно было нас поменять? Встряхнуть, перевернуть, перепрошить. Мы должны были измениться и повзрослеть, стать другими людьми, мило улыбнуться друг другу — словно все прошлое — в прошлом — и мирно попрощаться, чтобы ни в коем случае не всколыхнуть пожар, что вечно разгорался от наших скрещенных взглядов.
Но стоило лишь встретиться глазами — полыхнуло будь здоров. Ничего не забыто, мы все те же подростки. Ненависть снова пульсирует нервным током по венам. Лишь бы в этот раз не спутать ее с другим чувством, чтобы не появилась очередная кровоточащая зарубка на сердце. Там уже опасно нет места.
Надо искать плюсы.
Например, теперь, раз он вернулся, мне не придется каждый вечер таскаться на кормежку кота. Дерьмо опять же руками убирать. Чем не положительные моменты?
Черт, надо вернуть ключи тети Вали на место, если она приедет, а ее сынок опять куда-то свинтил — будет отстой.
Выкидываю окурок, встряхиваю головой, выгоняя ненужные мысли, и бодро шагаю к парадной.
— Ты бы завязывала, дочь, — отвечает на мою доброжелательную улыбку дядя Саша, докуривая вторую сигарету и ясно давая понять, что мои прятки за трансформаторной будкой не остались тайной. — Не женское это дело.
— Обязательно, — мысленно выставляю ему большой, жирный…
Не женское дело. А что женское? Рыдать в подушку и впадать в депрессию после каждого разочарования? Всем нужны вот такие моменты силы и контроля, когда ты точно знаешь, что владеешь ситуацией. А что сигареты зло — прописная истина, спроси любого, кто держит в руках пачку, просто это осознанный выбор темной стороны. Лучше такая мелкая слабость, чем просто быть слабой.
Прикладываю ключ от домофона, открываю дверь. Мимо меня проскальзывает хрупкая фигурка девчонки-курьера в яркой желтой куртке и тихо благодарит. Я иду к лифту, она ныряет на лестничный пролет. Какая шустрая, с таким рюкзаком и субтильным телосложением, и явно не опытная — совсем не экономит силы. Я еще помню времена, когда самой приходилось вот так по району гонять, чтобы заработать первые деньги. К концу дня ноги еле передвигались.
Кабина старого лифта со скрежетом движется вниз, пока не останавливается на первом этаже. Он меня всегда немного пугал хотя бы потому, что его год выпуска сильно старше, чем мой. Но сегодняшний день был и так чересчур долгим и утомительным для
