Навеки твой. Прощай (СИ) - Резник Юлия

- Ох и влетит тебе, если он узнает, что мы с тобой тут болтаем.

- Почему?

- Потому что я – не породистый! – засмеялся, вскочил на ноги и помчался куда-то за дом. Лера осторожно вернула щенка на место и побежала за ним. Но догнать Таира даже тогда было сложно.

В тот день они играли в догонялки, много смеялись, возились со щенками, а потом просто лежали в густой траве, глядя в небо. И болтали… Рассказывали о себе, о жизни. Пока еще избегая каких-то тем. Не потому, что не доверяли друг другу. Просто стыдились. Почему-то дети часто стыдятся того, что от них вообще никак не зависит…

- Мама! Мама, ты меня слышишь?!

- Да, милый?

Воспоминания отпускали нехотя. Постепенно. Будто осьминог - свою жертву. Одно щупальце за другим…

- Мы тут долго еще будем сидеть?

Лера растерянно осмотрелась по сторонам. Они были в подземном паркинге торгового центра, в котором договорились встретиться с Исаевым. А она не помнила, как сюда ехала…

- Нет, конечно, нет. Отстегивайся.

- Я уже, - буркнул Тёмка.

- Вот и отлично. Папа ждет нас в Макдональдсе. Ты голоден?

Тёмка неуверенно повел плечами. То ли он не был голоден, то ли не очень понимал, зачем ему встречаться с отцом в торговом центре. Лера и сама не знала, какой черт ее дернул назначить встречу именно здесь. Толпа ей придавала уверенности. Исаев никогда не терял лица на людях. Только наедине…

Он встал им навстречу, когда они с сыном вошли в зал. Первым делом подхватил Тёмку на руки. Подбросил его, визжащего, к потолку. Ну, вылитый отец года. А потом, пересадив того на сгиб одной руки, второй крепко прижал Леру к боку. Она совсем не ожидала такого радушного приема, поэтому не успела запротестовать. И не увидела, как кто-то в толпе сделал несколько снимков на телефон.

7.

- Вот! Полюбуйся!

Уваров-старший швырнул на стол перед сыном свой айпад и, не в силах скрыть недовольства, сложил на груди руки. Удивленный таким поведением отца, Таир отвлекся от документов и скосил взгляд на экран. А секундой спустя отвернулся, устало растерев переносицу.

- И? Что ты мне хочешь этим сказать? – тихо поинтересовался он.

- Я тебя предупреждал!

- О чем?

- О том, что она к нему вернется. Хорошо, что ты не успел сунуть нос в эту ситуацию. Только представь, каким идиотом ты бы себя выставил.

- Влезть… - Таир будто перекатил на языке это слово. И откинувшись в кресле, с прищуром взглянул теперь уже на отца: - Знаешь, даже интересно, как, ты думаешь, я бы это сделал?

- Все равно, как!

- Ты меня принимаешь за идиота?

Уваров-старший стиснул челюсти, и так отчетливо стало видно, как под кожей на гладковыбритых щеках задергался нерв. А потом медленно выдохнул.

- Нет. За мальчика, который терял голову каждый раз, когда дело касалось этой конкретной девочки.

- Как ты недавно заметил, мы давно уже выросли, – холодно заметил Таир.

- Думаешь, я не знаю, что ты приставил к ней охрану?

- И? Чем я рискую?

- В данном случае меня беспокоит сам факт! Это вообще не должно тебя касаться.

- Но  ведь касается. И я уже тысячу раз тебе объяснял, почему.

Артур тихонько выругался. А Таир вернулся к своим бумагам, попутно еще раз незаметно взглянув на кричащий заголовок под фото четы Исаевых.

«Дочь президента вернулась к мужу?»

Даже зная, что это не так – он все равно поморщился. Еще пару часов назад приставленные к Лее люди доложили, что та встречалась с Павлом. Таир был убежден, что никакое это не воссоединение – она продолжала жить в снятой наспех квартире и съезжать оттуда вроде бы не собиралась. Да и слишком хорошо он понимал, как и для чего делаются такие снимки. Был только один человек, которому сейчас они были на руку – гребаный Исаев, над которым после всего, что произошло, сгустились тучи. Эти события лишь утвердили его в желании встретиться с Лерой.

- Да пойми же – она не сможет от него избавиться. Ты представляешь, как много поставлено на кон?! Ей не дадут от него уйти, даже если она очень того захочет. Хотя… судя по этой фотографии – в особенных уговорах она не нуждается.

Таир закусил щеку, с трудом заставляя себя помалкивать. Он никак не мог взять в толк, откуда у отца этот страх? Что он наломает дров, что сделает что-то в ущерб себе. И чем больше думал, тем ясней понимал, что тот решил, будто его поступками руководят чувства. Это было глупо, учитывая, сколько лет прошло со дня их последней с Лерой встречи, да и вообще… Не в его характере была такая сентиментальность. Кому, как не отцу, было об этом знать?

Впрочем, была в его словах и своя логика. Он не знал Леру. Не знал, какая в ней живет сила. И не понимал, на что она способна. Отец ошибался в ней, как и подавляющее большинство окружающих Леру людей. Считая нежной трепетной ланью, тогда как за этой картинкой пряталась совсем другая личность.

Интересно, понимал ли сам Исаев, с кем имеет дело? Изучил ли он ее за пятнадцать лет брака так глубоко, как изучил он сам? Таиру, например, для этого понадобилось совсем немного времени. Всего один случай. Он зажмурился, позволяя воспоминаниям утащить его в тот самый далекий день…

Как он и думал, в новой школе его приняли неохотно. Точнее, как? Вообще не приняли. В спину летели насмешки и обидные прозвища. Его задирали в коридорах и на уроках физры, ему плевали на стул и однажды даже засунули в портфель дохлую крысу. В их мажорной школе он был изгоем. Правда, никто не решался вступить с ним в открытое противостояние. Наверное, уже тогда они понимали, что могут получить отпор. Было в нем что-то дикое… То, что проглядывалось даже сквозь маску полнейшего безразличия, с которой он сносил все нападки. А может, помог слушок о том, что он с успехом занимается в секции единоборств. Кто знает?

Возможно, прогнись он, сломайся – его бы не стали и дальше прессовать. Но это было не в характере Таира. Нападки он сносил с таким достоинством, что этим вызывал к себе еще большую агрессию. И где-то через пару недель его подкараулили за школой.

На смену дождям в тот день пришло яркое солнце. Тонкие золотые лучи насквозь пронизывали выжженные за лето потемневшие кроны деревьев и, уходя вниз, касались самой земли. Была большая перемена. Ребятня высыпала в школьный парк. Дети помладше скакали в классики и резиночку, старшеклассники, спрятавшись за пищеблоком, смолили. Кто-то помчался в соседний киоск купить заполонившую прилавки дрянь вроде Сникерсов и жвачки. А Таир ушел максимально далеко ото всех в надежде побыть одному. Да не сложилось…

Его окружила толпа. Ну, и началось:

- Ну, че, черномазый? Все еще такой смелый? – толкнув его в грудь, поинтересовался толстый, как хряк, сынок одного из замминистров.

- А ты, я смотрю, смелый, только когда за спиной толпа? – вздернул бровь Таир и даже улыбнулся. И ведь понимал, что сейчас выгребет, но был готов сражаться. Выстоит, насколько хватит сил. А там будь что будет. Конечно, толстый рассвирепел. Бросился на него – да не тут-то было. Таир отступил немного, чуть отклонился в сторону, и тот, пролетев мимо, едва не врезался в организованный жаждущими крови зеваками круг. Кто-то засмеялся. Кто-то вытолкнул толстяка в центр. Тот встряхнул тяжелыми кулаками и попытался достать Таира еще раз. Толпа орала:

- Бей! Бей! Бей…

Дети очень жестоки, знаете? Особенно, если кто-то среди них выделяется.

Понимая, что толстяку не справиться, в круг вошли еще двое пацанов, демонстративно сбросив форменные пиджаки с эмблемами. Отбиваться стало сложнее. Хлынула первая кровь, а на ее запах, как шакалы, подтянулись и другие мальчишки, которым он тоже отчего-то встал поперек горла. И вот тогда, уже лежа на земле, он ее и увидел. Лея ворвалась в круг как ангел мщения. Светлые волосы, аккуратно убранные под обруч в красную клетку, развевались на ветру, голубые глаза метали искры. Ноги в высоких гольфах тонкие, как у цапли… И вся она такая же хрупкая, ломкая... Но непобедимая. Она налетела на его обидчиков как фурия. Дезориентировав их. Она пиналась, кусалась и царапалась, как дикая кошка. Компенсируя отсутствие опыта в драках не абы каким энтузиазмом. За то время, что они провели вместе, Таир видел ее разной. Она удивляла его и сбивала с толку, восхищала и заставляла смущаться тех чувств, что он некоторое время не понимал. Но в тот момент, когда она, беснуясь, ворвалась в самый эпицентр ада, чтобы только его защитить, все как-то сразу встало на свои места. И он понял, что влюбился. И что это не пройдет никогда. Осознав это, Таир улыбнулся, сплюнул на землю красную от крови слюну и, медленно опираясь на землю одной рукой, поднялся, чтобы встать с ней плечом к плечу. Но как раз в этот момент на крик прибежали учителя, и все закончилось…