Эскорт для чудовища (СИ) - Шварц Анна

Я беру колючего ежа и ковыряю его икру вилочкой, чувствуя, что меня тошнит. Раньше я была готова потерпеть даже плохую компанию ради морских гадов. А теперь, после моей дерьмовой актерской игры с устрицами, боюсь, я сильно охладею к рыбным ресторанам.

Меня внезапно толкают в бок. Спину обжигает легкий холодок — кто-то выплеснул на меня воду, и я возмущенно оборачиваюсь.

— Осторожнее надо быть, — замечаю я и замолкаю, встретившись взглядом с брюнеткой.

Моя спасительница. Уже здесь, черт побери! Если честно, я готова ей простить испорченное платье за такое скорое появление. Я думала, мне придется изображать лапочку рядом со Смоленским еще долго…

Она в ответ улыбается мне пухлыми, алыми губами.

— Извини, — ее голос мелодично ударяет по коже, заставляя ее покрыться мурашками. У-у, милая, тебе бы фильмы для взрослых озвучивать. Смоленский, ты попал. Девушка трогает пальчиком мое платье, морщится, стрельнув взглядом в сторону и наклоняется ко мне поближе, — слушай, ты не могла светлое что-нибудь надеть? Поехала бы уже домой переодеваться.

— Не подумала, — тихо отвечаю я, и девушка выпрямляется, начиная широко улыбаться куда-то мне за плечо.

— Мы случайно столкнулись, — говорит она миленько, и я просто носом чую, что к нам подошел собственной персоной Кирилл. Мой нос запомнил его запах, видимо, чтобы уберечь меня от опасности. Как и беззащитные животные запоминают запах человека, — не подскажете, где тут санузел? Я помогу ей высушить платье.

— Я не в курсе, — отвечает Смоленский за моей спиной. Я оборачиваюсь только для того, чтобы понять — клюнул ли он на эту красотку, но меня постигает разочарование: если девушка ему и понравилась, то он это умело скрывает, глядя сейчас только на меня. Брр. До холодных мурашек мне его внимание.

— Кирилл Владимирович! — нас прерывает бархатный мужской голос. Обладатель такого голоса просто обязан иметь выдающуюся внешность, но к нам подходит низенький, пухлый мужчина, широко улыбаясь, и я тихо хмыкаю. Даже не могу угадать его возраст — то ли он едва вышел из пубертата, судя по количеству акне на лице, то ли мужичку просто не повезло с кожей, судя по проседи на висках.

Смоленский буквально на секунду закатывает глаза, показывая, что он думает об этом человеке.

— Угу. Привет, — не знаю, со всеми ли он общается такими короткими фразами, но я только их и слышу.

— Давно не виделись, — они пожимают друг другу руку: Смоленский — так, будто после он собирается руки тщательно вымыть, плюгавенький мужик — с воодушевлением и восхищением на лице, — я пытался как-то вам дозвониться, но вы у нас человек занятой. К отцу вашему вообще не подберешься…

— Пойдем, — шепчет брюнетка, подхватывая под локоток и уводит в сторону, окутав горячим запахом корицы и перца. Я иду за ней, лишь на секунду обернувшись и пожалев об этом: Смоленский провожает меня взглядом. Он будто собирается оставить на моем затылке пылающий отпечаток, чтобы я не сбежала далеко, — эта болтовня надолго.

— Почему? Кто это?

Она отмахивается, заводя меня в небольшой санузел.

— Громова не знаешь? Его отца уважали, но после смерти он оставил тупенькую молодую жену и вот этого Артурчика-идиота. Они жже несколько лет как прогуливают батины бабки, закрывают рестораны один за другим, а оставшиеся держатся только за счет крох былой репутации, — девушка поворачивается ко мне и зыркает темными глазищами, осматривая с ног до головы, — можешь пока задержаться тут и просушить платье, а я пойду, уделю внимание Смоленскому. Ты, честно говоря, первая на моей памяти, кто добровольно упускает шанс зацепить его. Но это не мое дело.

— Он просто меня напрягает после мутной истории с другим агентством, — решаю я не вдаваться в подробности и тут же замечаю снисходительную улыбку.

— Когда станешь постарше, уже не будешь так перебирать мужчин.

Моя бровь иронично дергается. Знает ли она, что мой тридцатилетний рубеж уже не за горами? Похоже, что нет. В другой бы ситуации я ей ответила, что, когда она будет постарше — начнет больше ценить свою безопасность, а не возможность заработать, но сейчас у меня задача избавиться от компании Смоленского, так что пусть летит его соблазнять без лишних мыслей.

— Возможно, — коротко отвечаю я, — у тебя есть десять минут. Если я буду дольше торчать в туалете — это вызовет вопросы.

— Ты можешь вообще уйти.

— Я не стану подставлять Катю, которой он заплатил деньги за мое общество, — я приподнимаю брови, — если я уйду — ей влетит. Так что потрудись, чтобы Смоленский сам отказался от меня и уехал с тобой.

— Мне для этого даже трудиться не придется. Поверь, ты можешь исчезнуть и он о тебе даже не вспомнит, — хмыкает она. Похоже, я задела ее приказным тоном, потому что девушка заканчивает разговор и уходит из санузла, даже не попрощавшись. Я смотрю вслед ее заднице в светлом платье. Самоуверенная и молодая. Аля была когда-то такой же. Она считала, что если ты зацепила мужчину — он забудет про все. И эта самоуверенность до добра не довела…

Проторчав в санузле минут десять для верности, я выхожу обратно. Пытаюсь найти взглядом Смоленского и ту девицу — и не вижу.

Небо становится чистым, и солнечные лучи мягко ложатся на стены дорогой и новенькой яхты, но когда мой локоть очень решительно сжимают, а я смотрю на этого наглеца, то мне кажется, что мир перед глазами темнеет.

— Кирилла высматриваешь? Не спеши, — Дарина держит меня так, словно я собираюсь вырваться и убежать. У меня вырывается нервная усмешка. Черт, ее еще не хватало для полного счастья. Она, все-таки, рванула за своим женихом. Самое плохое, что если она начнет сейчас драться — я ей и ответить-то не смогу. Беременная ведь.

— Собираешься выдрать мне волосы? — интересуюсь я, — если тебе полегчает, могу позволить окунуть себя лицом в салат, но прическу не трогай. В прошлом месяце я отдала кругленькую сумму, чтобы они выглядели хоть как-то прилично.

В принципе, если она закатит скандал и протащит меня мордой по салатам — я отделаюсь малой кровью, а Смоленский расстанется со мной сегодня же, иначе в его кругу точно поползут слухи, что этот кобелина предпочел беременной жене какую-то профурсетку.

На лице Дарины появляется на секунду саркастическая усмешка. Она дергает меня в сторону, в закуток, где никого сейчас нет.

Так, если она придумала скинуть меня с яхты — это будет плохо. Вряд ли у нее хватит сил, но сама мысль об этом напрягает.

— Я не собираюсь с тобой драться, — в голосе девчонки звенит сталь, когда она пихает меня грубовато к стене и быстро осматривается по сторонам, — но я же тебя по-хорошему просила уйти.

— Я… — со вздохом начинаю я, но она меня перебивает, чуть прищурившись.

— Саша, я знаю, кто ты. Твоя сестра была замужем за Кириллом, — в ее темных глазах мелькает что-то нехорошее, а у меня сердце уходит в пятки, — он, кстати, сегодня пытался узнать твою биографию, но у меня везде есть знакомые, поэтому я попросила его не тревожить и сказать, что ты обычная девица, которая любит богатых мужчин. Ответишь, что тебе нужно от Смоленского?

Приехали.

Страх за себя и за Майю оказывается настолько сильным, что в первую секунду мелькает мысль — мы тут одни, если я толкну Дарину, которая знает слишком много, за борт, то у меня будет сколько-то времени в запасе, чтобы скрыться и увезти племянницу в безопасное место.

«Выдыхай, Саш» — комментирует хладнокровная часть разума, — «ты серьезно пытаешься представить, как топишь беременную девчонку?».

Дура. Конечно же, это не выход! Черт. Я сжимаю ладонь в кулак и ногти больно впиваются в кожу, немного отрезвляя.

Если Дарина ничего не рассказала Смоленскому, значит, она заинтересована в том, чтобы он обо мне и дальше не знал. Она ничего не упомянула о Майе — значит, ее информаторы не подумали, что девочка может быть ребенком Кирилла. Мне кажется, что если бы до невесты неожиданно дошло, что у будущего мужа всплыл ребенок от прошлого брака, последнее, что бы она сделала — побежала разбираться с теткой этого ребенка.