Ничего личного (СИ) - Гордиенко Екатерина Сергеевна

— Не сейчас. Позже.

За спиной хлопнула дверь паба, резко оборвался женский смех. Кэти повернула голову и совершенно не удивилась, увидев замерших в двух шагах от них двух гарпий. Тех самых. Не устояв перед искушением, девушка театрально вскинула руку и ткнула в них пальцем:

— А вот эти две меня сегодня обижали.

Гловер опустил руки и повернулся. В тот же миг Кэти запрыгнула в салон такси:

— Гони, шумахер. Плачу двойной тариф.

Дом встретил тишиной. В гостиной на столике лежала толстая папка, рядом на полу стояла коробка с бумагами. Наверное, Стив в выходные будет работать дома.

Стараясь не шуметь, Кэти разделась и прошла в душ. Затем долго втирала в кожу крем, расчесывала волосы, смотрела в зеркало на морщинку между бровей, на задумчиво поджатые губы. Наверное, мысль, беспокойным шариком блуждавшая в лабиринте мозга, наконец, упала в нужную лунку, и девушка поняла, что ее так встревожило.

А вдруг Гловер не шутил? Вдруг он настроен серьезно?

Нырнув под одеяло, Кэти прижалась к теплому Стиву и боднула его головой в плечо.

— Стив.

После двух секунд тишины сонный голос ответил:

— Да, детка?

— Ты пойдешь со мной выпить в следующую пятницу?

__________

(14) Доклендс — название территории на берегу Темзы, зона старых доков, в настоящее время превращенная в район офисов.

(15) Флит-стрит — улица Лондона, в районе которой в 60–80 г.г. находились редакции большинства британских газет

(16) Ребел Уилсон — австралийская актриса и стенд-ап комик

(17) Пулитцеровская премия

Глава 6

Пять дней в неделю утро Кэти начиналось одним и тем же образом: Джейкоб Булл, проживающий прямо через улицу, поднимал оконную раму в своей спальне на втором этаже, набирал свежий воздух в бочкообразную грудь, где этот необходимый для жизни газ алхимическим путем превращался в затейливый и отборный мат, и извергал его наружу, целясь в окно миссис Симмонс, проживающей по соседству с Кэти. Дом Кэти накрывало той же взрывной волной, что означало: пробило ровно семь, пора вставать.

С поступлением на постоянную работу времени на утренний секс уже не хватало, и чтобы компенсировать недостачу, они со Стивом добросовестно мылили друг другу спины в душе.

— Как же я скучаю по утрам по твоей теплой тушке. — Его нос уткнулся в сгиб ее шеи.

Время от времени Стив делал попытку нарушить новые правила.

— Зато ночью ты был великолепен.

— Правда?

— Не помню. Ой!

Кажется, Стив вознамерился напомнить прямо сейчас, и Кэти с визгом выскочила из ванной, на ходу заворачиваясь в оранжевое полотенце.

— Детка, не одевайся, я уже иду, — донеслось ей вслед.

Пришлось хватать белье, одежду и срочно спускаться в кухню. Прыгая на одной ноге и пытаясь попасть в штанину, Кэти крикнула в потолок:

— Ты слишком много думаешь о сексе. В жизни, знаешь ли, есть еще много всего интересного.

— Что например? — Стив появился на пороге кухни, на ходу застегивая пуговицы голубой сорочки.

— Ну… — Кэти наморщила лоб. — Так сразу не придумаешь. Но оно точно существует.

Участие Кэти в семейном завтраке заключался в том, чтобы бросить в кружку-термос несколько сухих горошин жасминового чая. Никакого сахара, лимона и молока. А кто желает жареных колбасок, яичницы и тостов, тот пусть сам их и готовит.

Расстояние от станции метро до редакции приходилось преодолевать бегом. Время забега было рассчитано до минуты. Практичная Кэти даже договорилась с пакистанцем Амиром, торгующим на углу пончиками вполне себе американского вида: она вносит авансом недельную плату, за что получает свой пончик без очереди. Так что ей почти не приходилось тормозить у прилавка.

Зачем девушка так спешила, она и сама не смогла бы объяснить. Ей нравилось входить в холл утром, за пятнадцать минут до того, как перед лифтами выстроятся очереди торопящихся на работу сотрудников, поздороваться с охраной — привет, Майкл, как твое колено? привет мистер Стюарт, как прошло свидание у дочки? — забрать почту для отдела писем на ресепшене.

Теперь пакет с завтраком приходилось брать в зубы: одна рука была занята термосом и сумкой с ноутбуком, а вторая коробкой с рассортированными и уже зарегистрированными письмами. Впрочем, никаких трудностей это не создавало.

Последним препятствием на пути к рабочему месту оставалась стеклянная дверь с металлической ручкой-рычагом. Скинув лофер, Кэти ловко отжала ручку пальцами босой стопы, затем просунула ногу в образовавшуюся щель, толкнула, не прерывая пируэта, опустила ступню обратно в туфлю и, придержав дверное полотно задом, наконец проникла в просторное помещение, залитое утренним светом.

— Стал приходить на десять минут пораньше. Специально, чтобы на это полюбоваться, — сообщил Равик, сидя в огороженном от общего пространства стеклянными перегородками кабинете на краешке собственного стола.

Расположившийся в кресле для посетителей Гловер посмотрел на него со сдержанным неодобрением. Впрочем, высказывать претензии другу было бы нечестно. Сам он пользовался своими служебными полномочиями гораздо шире. Небольшое изменение в настройках программы безопасности позволяло ему получать на свой айфон сообщение с картинкой, когда Кэти Эванс только входила в здание редакции или, наоборот, покидала его. А программа поиска через ID (да, Александр отдавал себе отчет, что это незаконно, ну и что?) позволяла ему отслеживать ее местонахождение практически в любой точке редакционного пространства. Таким образом, с экрана своего компьютера он мог наблюдать за ней через установленные в здании «Индепендент медиа» камеры слежения. Единственной его уступкой был отказ от прослушивания личных звонков — фиговый листок, создающий видимость хоть какой-то благопристойности и порядочности.

Наблюдать за Кэти оказалось так интересно, что Гловер ни на миг не пожалел о своем решении. Она смешно чесала нос кончиком карандаша, когда задумывалась; забавно запускала пальцы в волосы, а потом, спохватившись, снова собирала растрепанную прическу в пушистый хвост, боше напоминавший рыжий шар — иногда этот шар любопытно выглядывал из-за ее правого уха, иногда из-за левого. И она всегда была одета в джинсы, похоже их в гардеробе Кэти было великое множество.

«Джинсы бойфренда», темно-синие или голубые с выбеленными рисунками и надписями, щедро заляпанные строительной краской (как у Гвен Стефани); классические, искромсанные дырами и кое-где залатанные цветочным или клетчатым ситцем; расклешенные, как у хиппи, с застроченной стрелкой или вышивкой на задних карманах. Причем не имело значения, какая именно на ней модель — в одних и тех же штанах Кэти либо выглядела элегантной, как русская борзая, когда сочетала их с белой рубашкой, темным пиджаком и лодочками на шпильке либо уютной и милой, как вельш-корги пемброк, когда ее плечи утопали в широком воротнике свитера, а маленькие ступни были упакованы в бежевые лоферы.

Гловер честно признавался себе, что постоянное лицезрение этой рыжей язвы напрочь выбивает его из душевного равновесия. Он уже сбился считать, сколько раз ему хотелось утащить ее к себе в нору, чтобы как следует… отлюбить, а потом засунуть за пазуху, как котенка, и носить с собой весь день. И пусть себе царапается и мяучит, потому что вечером он снова получит свое. И вместе с тем он опасался торопить события. Кроме того, охота, выслеживание и преследование забытым азартом будоражили кровь, возвращая ощущения молодости.

— Кажется, ее почта растет день ото дня? — С кажущимся безразличием произнес Александр.

— Да, точно. Я тут попробовал для разнообразия дать ей поотвечать на письма читательниц. В результате получилась отличная колонка для поднятия настроения. Сам читаю, когда накатит депресняк.

— Значит, она популярна?

— Еще как. Даже обидно иногда. Пишешь о политике, международной ситуации — работа в архивах, поиск материалов, консультации со специалистами… а тут приходит какая-то рыжая пигалица с гламурными интервью и дурацкими женскими советами, и ее рейтинг в три раза превышает твой собственный. Какая-то глобальная несправедливость.