Тортоделка. Истинный шедевр (СИ) - "EvgeshaGrozd"

Заказов сегодня оказалось немного, поэтому Лиде и приболевшему Савве дала выходные. Утро решила посвятить заготовкам.

Выпекать бисквиты старалась всегда заранее, так как со свежевыпеченными тяжело работать. Они были слишком нежные и ломались при разрезании и сборке. Классических бисквитов и морковных пока достаточно, а вот шоколадных маловато. Значит запечем "Чёрного Дьявола". Забавно звучит.

Все пограммовки и технологию знала уже наизусть, поэтому папка с ТТК давно пылилась на полке.

Сахар, какао, муку, разрыхлитель и соду с солью взвесила в чаше планетарного миксера и поставила перемешиваться. Влила растительное масло, а после яично-молочную смесь. Этот момент приготовления бисквита не любила. Лопасть миксера не доставала до дна дежи, поэтому приходилось останавливать планетарку и вручную спатулой приподнимать ингредиенты со дна. Не испачкать руки удавалось только асам.

— Девочки! — В цех зашла арт-директор. — Доброе утро.

— Привет, Ириш, — кивнула я.

— Там Ворс всех собирает на кухне, прямо сейчас.

— Что за праздник? — сунув в рот грецкий орех, поинтересовалась Таня.

— Снова новый шеф, — выдохнула девушка.

— Опять двадцать пять, — хихикнула напарница.

— А обязательно туда идти? Мы так много раз там были, — улыбнулась я.

— Да. Ворс требует всех. Шеф, похоже, его родственник или типо того — скачет перед ним, как курица над цыплёнком.

— Блин, мне сейчас не отойти. Танюх, иди пока ты. Бисквиты только поставлю и догоню.

— Окей, — и девушки ушли.

Пока миксер делал свою работу, поставила на индукционную плитку сотейник с водой. Фишка этого бисквита в том, что кипяток вступал в реакцию с разрыхлителем до начала выпекания, в результате мякиш готового блюда приобретал пористую и, словно влажную структуру. Собственно, за это его и любили заказчики. А я обожала его свежевыпеченным и запивать тёплым молоком.

Пока вода закипала, готовила формы. Вливать воду нужно крайне осторожно, потому что она так и норовила стрельнуть в глаз. Тесто получалось очень жидким, как суп-пюре, поэтому дно формы всегда старалась максимально плотно закрыть. Благополучно, поставила бисквиты в разогретый пароконвектомат и, сбросав грязный инвентарь в моечную ванну, направилась в кухню на дурацкое собрание, скрестя в надежде пальцы, чтобы оно уже завершилось.

Павел Леонидович народу собрал и правда много, поэтому, увидев свою цель в виде Тани, тихонько прошмыгнула к ней, чтобы тихонько дождаться конца сбора.

Подняв глаза, так и схватила сердечный приступ. Пару миллисекунд не верила в такой пендель судьбы. Чертовски сексуальный доберман с моим подарком в штанах смотрел на меня в упор и его лицо приобретало победный вид. Я, словно мышонок Джерри, угодила в лапы хитрого и несдающегося котяры Тома. Беги! Лишь это отобразил мой мозг и, забыв о всех правилах приличия рванула прочь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пятая точка опоры чуяла его преследование. Сердце билось зайцем, когда влетела в кондитерский. Попыталась закрыть дверь, но тщетно. Успел просунуть в проём руку. Но режим бешенства включён, козёл! Со всей силой упёрлась в хлипкую доску из ДСП, безжалостно травмируя плечо мужчины. Он рычал диким зверем, борясь со мной:

— Иди сюда, зараза! Хуже будет! — Отскакиваю от дверей, впуская демона, который стеной прёт на меня. — И что теперь будешь делать? — ехидно ухмыляется мажор. — Попалась! Жираф голоден…

— Посидит на ручной диете в твоём исполнении. Мочалка тебе в помощь…

— Это ты про себя? — парировал он.

Рука упирается в ручку сотейника, и, не раздумывая, хватаюсь за неё. Две секунды и моё средство защиты летит ему чётко в лоб. Звонкое соприкосновение металла о его черепушку. Крепкая зараза!

— Блядь! — доберман отступает, дезориентированный. — Дура… Больно же!

— Скажи, спасибо, что не сковородкой! — усмехнулась я и, успешно минуя разъярённого зверя, несусь к спасительной сумочке.

Хренов жеребец успевает ухватить меня за китель. Заклёпки вмиг расстёгиваются, и я лишаюсь верха спецодежды, но страх не дал осознать моё неглиже. Едва не падая на стул, выуживаю из сумки баллончик и, развернувшись, пускаю чёткую струю перцового концентрата в мажора. Мужчина отступает в удушающем кашле и хватается за лицо. Мат и страдание вырывается из его уст. И именно в эти секунды понимаю, что переборщила. Снова испуг, но уже за него.

— Твою мать! Да чтоб тебя! Шизанутая… Я ж ни хрена не вижу! — он спотыкается о стул и падает на пол.

В кондитерском появляется сам управляющий отелем и, замерев, почти взвизгивает:

— Да что здесь творится?! ГЕРМАН?! — шокированные глаза Ворса не знали куда смотреть — на валяющегося на полу нового шефа или на полуголого шеф-кондитера. — Вика?!

Таня, влетевшая в цех следом, не растерялась и, подобрав с пола мой китель, быстренько кинула мне обратно.

— Гера?!

Павел Леонидович осел возле страдающего мажорчика, пытаясь осмотреть и понять, что с ним произошло. Неужели, характерный запах аэрозоля не чувствуется? Продавец не солгал. Лицо поварёшки тем временем жутко раскраснелось и веки налились отёком.

И правда, дура, Вик! В груди невольно сжалось, переживая за мажорчика. Ну, чтобы он сделал?! Насиловать при всём честном народе точно не стал бы.

— Гера, ты можешь встать?! Вика, никакой премии тебе в этом месяце! — гневно рявкнул Павел Леонидович. Здесь я не смела возражать.

Добермана подняли на ноги и довели до стула. Я видела, как ему невероятно плохо и больно. Чувство вины нахлынуло стремительным потоком.

— Тань, загугли, — теперь решила взять себя в руки и попробовать исправить положение. — Первая помощь при контакте с ирритантом.

— Ирри… что?! — не поняли они.

Сказать, что пальнула в моську жеребчика газовым баллончиком, язык не поворачивался. Напарница, однако, набрала, а после округлила на меня глаза. Молчи, подруга, умоляю!

— Тереть нельзя, так как это может усугубить ожог, — быстро читала девушка, перекрывая поток вопросов от Ворса. — Промыть сначала очень жирным молоком…

— Давай сразу сметанкой, хера ли мелочиться?! — рычал озлобленный шеф, но я пыталась игнорировать его и выполнять указания Тани.

— Герман и Виктория, я жду потом объяснений вашему цирку! — громко и сердито рявкнул Павел Леонидович и вышел из цеха.

Выдох с нотами мизерного облегчения. Не надолго!

— Вика, ты сдурела? Тебя за это уволят, — пискнула перепугано Таня, помогая мне оказывать помощь пострадавшему.

— Клянусь, не уволят, потому что я убью её раньше, — страдальчески процедил мажорчик, захлёбываясь слюнотечением и непрестанно чихая.

— Не раньше, чем я помогу тебе смыть перец с твоего фейса, извращенец, — парировала, снова злясь.

— Это что тот самый, жеребчик, которому ты член разрисовала? — охнула Коновалова.

— Тише ты! — шикнула на подругу, заполняя молоком соусник с диспенсером, чтобы было удобней промывать поварёшке глаза.

— Да, я тот самый жеребчик! — Оскалился мужчина. — Собственной персоны. Ирония судьбы или с лёгким газом! Я бы пожал вам ручку, барышня, но, увы, не вижу где вы.

Танька одобрительно подняла вверх большой палец и многозначительно подмигнула.

— Буквально недавно оказал вашей подруге немалую услугу, — без зазрения совести продолжал мажор, — а она вот так меня всё время благодарит.

— Какую ещё, к чёрту, услугу?! — обалдев от наглости, повернулась к нему с молоком в руках.

— Неблагодарная ты, Кексик. Ты ж едва не кончила от моих пальчиков, такое нельзя не заметить.

Таня прыснула.

Вот же, сволочь! Сердито сцепила губы и принялась орошать наглеца молоком, насильно открывая ему веки.

— Легче! — взвыл доберман и закашлялся от части жидкости, угодившей ему в рот. — Без глаз оставишь, психопатка! Лучше пусть твоя подружка всё сделает.

— У неё аллергия на лактозу и на дебилов. Шире глазки! — зло шипела я, настойчиво промывая его глаза и лицо, пока соусник не опустел.