Наталья Миронова - В ожидании Айвенго
– Ничего, – отрезала Этери. – Загрузите в каталог цену на новую картину. Шесть тысяч долларов.
Она чувствовала страшную слабость. Вышла из галереи и еле добралась до «Праги», где оставила машину. Пришлось забраться в салон и переждать, пока дурнота пройдет. «А все потому, что не ешь ни черта», – сказала себе Этери.
Она выпила воды, отпустила водителя поесть и вошла в ресторан – высокая, страшно худая, но по-прежнему эффектная женщина в темно-бордовом лайковом манто с пышным песцовым воротником, в сапожках на высоком каблуке и с тюрбаном, свешивающимся бахромой на один глаз.
К ней кинулся метрдотель.
– Я посижу в баре, – объявила Этери. – Можете меня там обслужить.
– Прошу в Посольский зал, там будет удобнее, – пригласил метрдотель. – Там никого, уютно, тихо… Прошу.
– Я курю, – предупредила Этери.
– Все сделаем.
Она прошла в Посольский зал, просто чтобы не спорить. Выбрала угловой столик и села спиной к окну. Официант принес ей пепельницу и меню.
– Мне что-нибудь итальянское, – не глядя в меню, попросила Этери. – Спагетти с тефтельками есть?
– Белые предпочитаете или в соусе? Пармезан?
Нет чтобы принести, ни о чем ни спрашивая! Этери чуть не пожаловалась ему на головную боль.
– В соусе, пармезан отдельно. Я сама положу.
– Понимаю, – мурлыкал официант. – Закусочку?
– Ничего не нужно.
– Что пить будем?
Выпить вина? Этери боялась, что ее развезет. Ничего, один бокал можно.
– У вас есть вальполичелла?
– Да, конечно. «Амароне».
«Амароне»… «Амароне» означает «большая горечь». Что ж, к ситуации подходит.
Этери заказала бокал терпкой, горьковатой вальполичеллы и, когда его принесли, отхлебнула сразу половину.
Подали спагетти. Этери через силу заставила себя поесть. Официант долил ей вина. Она боялась наклюкаться – перед встречей с адвокатом это просто никуда не годится! – но все-таки выпила.
– Еще что-нибудь желаем? – спросил официант, когда она отодвинула тарелку.
– Чашку эспрессо и тирамисэ.
– Кофейный, персиковый, клубничный, лимонный? – затараторил официант.
Скрипнув зубами от злости, Этери решила не оставлять ему чаевых.
– Классический. Эспрессо двойной. И сразу счет.
– Понял вас… Прошу прощения, одну минуточку…
«Надо взять себя в руки, – подумала Этери. – А то скоро начну на людей бросаться. Нервы ни к черту».
А ведь многие женщины, вдруг пришло ей в голову, отдали бы что угодно, лишь бы оказаться на ее месте. Она еще не старая. Красавицей не назовешь, но и не урод (вот только бы синяк поскорее прошел). У нее двое прекрасных детей. Она богата. По-настоящему богата, без дураков. А главное, свободна. Вот и незачем так психовать. Надо напоминать себе об этом почаще. Ты свободна. У тебя дети, интересная работа. И никакой Леван тебе не нужен.
Почему же ей так горько и вино вальполичелла, называемое в народе «вам полегчало», ей ни капельки не помогает? И тирамисэ не взбадривает?
«Крокодил не ловится, не растет кокос», – мысленно сострила Этери. Она расплатилась за еду, оставила чаевые, просто чтобы не выглядеть стервой, хотя ей хотелось сказать официанту: «Вы не чувствуете настроение клиента», оделась в гардеробе, на ходу вызванивая водителя. Посмотрела на часы. Половина второго. Пока машина доберется с Арбата на Делегатскую… Даже если приехать раньше трех, не страшно: там неподалеку недавно открылся еще один магазин-салон Нины Нестеровой, можно туда заглянуть.
Водитель доставил Этери с запасом, она отыскала магазин на задворках Музея прикладного искусства и неожиданно для себя купила, даже не примеряя, платье-тунику из двухцветного бархата. Оставила покупку в машине и отправилась на встречу с адвокатом.
Он ей понравился. Да, она раньше уже видела его в театре, и не раз, даже кланялась типа «здрасте – здрасте». Но Этери не стала возобновлять светское знакомство, да и сам адвокат держался подчеркнуто по-деловому. В отличие от официанта, сразу почувствовал настроение клиента. Внимательно прочитал бумаги и вскинул умный, все подмечающий взгляд на Этери.
– Простите, я не хочу вмешиваться не в свое дело… Скажите сразу, если вам неприятно. Но этот ваш глаз… На одном этом мы могли бы ободрать вашего мужа как липку. А может, и уголовное дело открыть. Вам стоит только слово сказать…
Этери вспомнились слова Софьи Михайловны Ямпольской: «А вы не думаете, что деньгами он пытается вас контролировать?»
– Нет, мне не нужны деньги, я не хочу обдирать его как липку. Этот глаз… это все, что есть. Он меня не бил. Я бы не потерпела побоев. Он меня предал, сделал мне больно, бросил детей, но не бил. Это вышло случайно. Я не хочу его за это наказывать. Деньгами тут все равно не поможешь. Это он верит в деньги, а я… Я бы, кажется, десять лет жизни отдала, чтобы все это обернулось страшным сном. Чтобы он вернулся к детям и чтобы ничего этого не было.
– Хорошо, если вы так хотите, оставим все как есть. Но я по опыту знаю: многим деньги приносят утешение.
– Только не мне. Наверно, потому, что я никогда не знала нужды в деньгах. Как раз вот только что ехала к вам и думала: многие небось мне завидуют…
– Ладно, идемте к нотариусу, оформим доверенность. Это прямо здесь, у нас свой нотариус. Нет, погодите. Позвольте-ка мне этот глаз сфотографировать.
– А без этого никак? – уныло протянула Этери.
– Просто доверьтесь мне. Уверяю вас, так будет лучше. – Адвокат достал из ящика стола миниатюрную цифровую камеру. – Можете откинуть шарф? – Этери покорно подняла конец шарфа с бахромой, и он сделал несколько снимков. – А у врача вы были?
Этери отмахнулась.
– Говорю же, это вышло случайно.
– Случайно можно и под машину попасть, но это же не значит, что врач не нужен! Мой вам совет: сходите к окулисту.
– Хорошо, я схожу.
Оформив доверенность и расплатившись, Этери попрощалась с адвокатом.
У него была хорошая улыбка. Лицо некрасивое, но эта улыбка его прямо преображала.
– Как говорят в шпионских романах, будем держать связь, – сказал он ей на прощание, и Этери благодарно улыбнулась в ответ.
Знаменитое Рублево-Успенское шоссе, гнездилище новых русских мультимиллионеров, считается федеральной трассой, но представляет собой постыдный и жалкий проселок. Узкоколейка, по одной полосе в каждую сторону. Ездить по нему было бы крайне опасно, если бы оно вечно не стояло в пробках.
Этери вернулась домой на Рублевку еще до часа пик, но на въезде в поселок машина встала намертво. Этери хотела попросить водителя посмотреть, в чем там дело, но, увидев красно-белую пожарную технику, сама выскочила из машины и опрометью бросилась вперед. Сердце подсказало, что горит ее дом, опасность грозит ее детям.
