Анна Альварес - Семейные узы. Смятение чувств
Этот рождественский день стал особенным для Силвии, не избалованной вниманием мужа: Педру ни разу в жизни не говорил ей о любви, но теперь она хотя бы узнала, что дорога ему. И, желая продлить эту рождественскую сказку, попросила:
— Педру, сделай мне подарок к Новому году!
— Какой?
— Ты собираешься ехать на фазенду к своему дяде. Возьми меня с собой!
— Зачем тебе это нужно? — спросил он с досадой. — Ты же не любишь ни деревенскую жизнь, ни лошадей.
— Я люблю тебя, и буду счастлива там, где будешь счастлив ты!
Педру озадаченно хмыкнул и не ответил ничего определенного. Но своего излюбленного «Посмотрим…» он тоже не сказал, и это было едва ли не равносильно согласию. Силвия оживилась, защебетала:
— Я давно уже хотела познакомиться с твоим дядей, с его женой, и с той девушкой, которая тебе постоянно названивает, — с Ирис.
Педру недовольно нахмурил брови и пустился в скучные для него объяснения:
— Алесиу мне не кровный родственник. Он был женат на моей покойной тетке, с той поры я и называю его дядей.
— Но насколько я знаю, это твоя единственная родня, — заметила Силвия.
— Да, можно сказать и так. Хотя Ирис мне тоже не доводится кузиной, она — дочь Алесиу от второго брака.
— Вот как?.. — озадаченно произнесла Силвия. — Ты об этом никогда не говорил. Почему?
— Просто не пришлось к слову.
— Нет, тут что-то другое, — покачала головой Силвия. — Эта шустрая девчонка влюблена в тебя! Иначе бы она так часто не звонила.
Не умевший лгать Педру ответил ей с предельной прямотой:
— Ирис действительно иногда болтает всякие глупости по телефону, но это всего лишь от скуки. Далеко не каждому человеку нравится жить в захолустье, особенно в ранней юности, когда хочется вырваться за пределы фазенды и повидать огромный мир. Так вышло, что я стал для Ирис единственным звеном, связывающим ее с этим неведомым миром.
— Бедная девочка, если бы она знала, насколько ты сам далек от этого мира! — вздохнула Силвия.
Педру сильно идеализировал Ирис, не догадываясь, что на самом деле представляет собой эта юная особа. Хотя в главном он не ошибался: еще в раннем детстве, впервые увидев Педру, Ирис решила, что именно с его помощью она завоюет мир, который у нее ассоциировался с загадочным Рио-де-Жанейро.
Педру навещал Алесиу не часто, но каждый его приезд на фазенду становился для Ирис праздником. Она не отходила от гостя ни на шаг и беззастенчиво твердила, что непременно выйдет за него замуж, как только немного подрастет.
Когда Педру сообщил дяде, что женится на Силвии, Ирис пережила это как личную трагедию. Она билась в истерике, злобно выкрикивая:
— Я убью ее! Убью эту проклятую невесту!
Ингрид пыталась успокоить дочку, совала ей валериановые капли, но Ирис не унималась.
— Хорошо, хоть твой отец этого не слышит, — говорила Ингрид. — Он бы тебя сейчас попросту отстегал ремнем.
На Ирис и это не действовало. Она продолжала бесноваться до тех пор, пока ей не пришло в голову, что надо обязательно отбить Педру у Силвии.
— Он все равно будет моим! — заявила она матери.
В то время Ирис было немногим более десяти лет, а теперь исполнилось восемнадцать, но со своей детской мечтой о Педру она так и не рассталась. Звонила ему, зазывала на фазенду, а он все не ехал.
Но как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Заболел отец Ирис, у него обнаружили раковую опухоль, и с учетом преклонного возраста Алесиу на его выздоровление не приходилось рассчитывать. Он сам это понимал и потому стал распродавать свое хозяйство, зная, что Ингрид в одиночку не справится с лошадьми. А поскольку Алесиу хотелось передать их в хорошие руки, то он и просил Педру приехать поскорее.
— У меня есть покупатели, но я хочу, чтобы ты купил моих лошадок, — говорил он в трубку слабым голосом. — Поторопись, а то я могу и помереть до твоего приезда.
— Он только и говорит о смерти! Сколько можно? — возмущалась Ирис.
— Ты должна пожалеть папу, его дни сочтены, — вну¬ла дочери Ингрид, вытирая слезы.
— Да я жалею его, — отвечала та. — Просто мне очень тяжело видеть его таким беспомощным, несчастным, особенно когда он вдруг начинает плакать.
— Да, он сейчас как дитя малое. А ты еще ссоришься с ним из-за лошадей! — упрекнула дочку Ингрид.
Ссора, о которой она говорила, произошла после звонка Педру, сообщавшего, что он приедет на Новый год и купит у Алесиу лошадей. Тот сразу же воспрянул духом:
— Слава Богу! Теперь у нас будут деньги! Я возмещу банковский кредит и не оставлю вас с долгами.
— Но всех лошадей продавать не обязательно, правда, папа? — осторожно спросила Ирис, намекая на то, что ей не хотелось бы лишиться своего любимого Урагана.
— Я всех и не продам, — ответил Алесиу. — Двух я оставлю детям Элены.
Ирис так и взвилась от обиды и возмущения:
— Элена! Она даже не знает, жив ли ты еще!
— Она моя дочь. Равно как и ты.
— Я не хочу, чтобы ты меня с ней сравнивал! Какая же это дочь, если она за двадцать лет не прислала тебе ни одной весточки!
— Я сам в этом виноват, — впервые за долгие годы признался Алесиу. — Ты никогда не видела Элену и не тебе ее судить.
— Да мне плевать на твою Элену! Я бы о ней и не вспомнила, если бы тебе не вздумалось подарить ей лошадей, а меня оставить с носом. Разве это справедливо? — расплакалась Ирис.
— Я дарю их не Элене, а моим внукам, — поправил ее Алесиу.
— Ну да, внукам, которых ты никогда не видел!
— Фреда я не только видел, но и нянчил его, — с неожиданной нежностью в голосе произнес Алесиу. — Элена уехала отсюда, когда ему было три года. А ее дочку я и правда не видел. Но теперь это не имеет никакого значения. Они оба — мои внуки, и пусть у них останется обо мне добрая память.
— А ты не хочешь оставить мне Урагана? Тоже на добрую память, — тотчас же ввернула Ирис.
Ингрид, до той поры молчавшая, строго одернула дочку:
— Думай, что говоришь! Твой отец болен, но он выздоровеет. Я очень надеюсь на этот новый курс лечения.
Ирис принялась оправдываться:
— Я тоже верю в это лекарство. Говорят, оно способно творить чудеса… У меня и в мыслях ничего такого не было… Я имела в виду, что не надо продавать Урагана.
— Ладно, не выкручивайся, я все понял, — печально промолвил Алесиу.
Ирис это задело за живое, и она снова стала пререкаться с отцом:
— Скажи, зачем дарить лошадей твоим внукам, если они живут в Рио? Что они там будут делать с лошадьми?
— А что ты собираешься делать с Ураганом в Рио? — задал встречный вопрос Алесиу.
