Белое и Черное (СИ) - Ольга Рог

Белое и Черное

Ольга Рог

Глава 1

Холодный вечерний сентябрь. Руки у Юли совсем заледенели, хотя не должна была замерзнуть. Женщина передвигаясь быстрыми перебежками. Обнаружилось, что дома закончилось подсолнечное масло. Юля оставила Дашку с младшим сыном и помчалась в круглосуточный супермаркет, находившийся за углом. Скоро муж придет, а у нее на ужин только макароны и салат из огурцов.

«Котлетки пожарю. Надо Даше форму, постиранную отпарить. Костику, как обещала, сок купила с мишкой на упаковке. Яблочный» — женщина почти дошла, щурясь по темноте. У знакомого подъезда лампа не горела. Бросила тревожный взгляд на площадку и уже сделала шаг, к двери, вынимая ключи. Мозг не сразу обработал, то что увидел. Покрутись как белка в колесе, еще не так тормозить начнешь.

Юлька замерла фигурой с протянутой рукой, подставляющей магнитную кнопку к домофону. Медленно обернулась.

Машина Лешкина стоит, а сам он сидит в салоне, и не думая подниматься в квартиру. Лицо, расплывшееся в блаженной улыбке подсвечено телефоном. Видно, что муж с кем-то переписывается. Так занят, что не замечает ничего вокруг, полностью поглощенный в общение. Давно Юлия не видела подобного выражения лица у мужа. Лет так…

Стало еще холоднее.

Юля попятилась, нащупала сырую лавку позади себя и опустилась, не думая, что весь зад в домашних тонких штанах промочит. Не отрывая взгляда от родного лица, вытянула из кармана куртки свой сотовый. Пошли тихие гудки и выражение у Алексея с довольного, перешло в сморщенную гримасу, словно в собачью «мину» наступил.

— Да? — вздохнул обреченно Алексей, будто непосильную ношу тянул.

— Ты скоро, Леш? — прошелестел ее голос.

— Как только, так сразу. Занят я пока, Юль, — его глаза устремились наверх, всматриваясь в окна.

— Ждем тебя, — она отбила звонок.

Опустив голову, часто задышала, прикрыв лицо руками. Вот оно как… оказывается. Лешенька живет совершенно отдельной жизнью, а Юлька своей и их миры соприкасаются только вынужденно… В заботах о детях, бытовых проблемах, в вечном ожидании дорого мужа и кормильца она совсем потерялась. Поздняя беременность за тридцать, когда у тебя дочка уже подросток. Сын, которого так хотел Лешка. Квартира в ипотеку. Затянувшийся декрет… Юля существует этим.

«Алексей чем?» — руки опали плетьми, и она вновь посмотрела на мужа, которому важнее общение с кем-то, чем идти домой. Ее знобило изнутри, будто кровь превращалась в острые льдинки — режущие и колющие. Кончики пальцев покалывает.

Захотелось посмеяться над собой, дурочкой. Ведь ясно же, как божий день, что Алексей сбегает каждый раз от своих обязанностей, находит тридцать три отмазки. Всегда у мужа дела более важные, чем побыть с ней и с детьми, помочь по хозяйству. Ему плевать, что кран в ванной течет, что она просила свозить ее с сыном в магазин и выбрать Костику теплую куртку и сапожки… К Даше на родительское собрание не пошел и с малышом не посидел, чтобы она смогла. Ему пле-вать! Куда важнее сидеть в автомобиле и виртуально блудить. Там явно замешана другая женщина, к гадалке не ходи.

Юля принимала его отговорки, хотела верить, что действительно занят, есть архиважное, более срочное, чем ее «дурацкие» претензии. Конечно, ссорились на ровном месте, но она быстро остывала, и первая просила прощения. Бегала за ним на задних лапках, ожидая, когда Леша перестанет дуться…

Войдя в квартиру, спиной прижалась к двери. Взглянула вниз. Пакет с продуктами хоть не забыла. На ее копошение вышла дочь и сложив руки перед собой, начала ее отчитывать.

— Мам, договаривались же недолго. Мне физику делать нужно. Мы поели. Коська уже спит. Пугаешь, мам. Думала, тебя маньяк… — не закончив на полуслове, всхлипнула. Вся ее бравада сдулась. Дашка просто сильно за нее волновалась.

— Прости, Дашуль. Иди тоже ложись. Завтра рано вставать, — шагнула к ней и обняла крепко-крепко, вдыхая сладкий запах девчачьих духов.

— Фу, мам, ты сырая, — вытерпев небольшую долю обнимашек, девочка вырвалась и ретировалась в свою комнату.

Юля, оставив пакет, на цыпочках прокралась в супружескую спальню, в которой стояла кроватка двухлетнего Кости. Малыш спал, сжав руки в кулачки. Не умытая мордашка с полуоткрытым ртом. «Какой он лапочка, мамин зайчик» — сердце немного оттаяло от нежности. Она не стала раздевать его холодными руками, лишь укрыла одеялом.

«Хрен тебе, а не котлетки!» — закинула фарш в холодильник и с плиты убрала остатки ужина в контейнер. Посидела на табурете, в оцепенении, смотря в одну точку. Кое-как собрала себя с места и пошла умываться в ванную.

В зеркало на нее смотрела растрепа с покрасневшими глазами и бледным видом, совсем не похожая на прежнюю Юлю.

«Ну, хоть маньяк не попался» — выискала плюс в своем разочаровании в пятнадцатилетней жизни с Лешкой. Запустила руки в темно-русые волосы. Помассировала голову, пробуя упорядочить шальные мысли.

Женщины в их районе по вечерам стараются не выходить на улицу или выходить в сопровождении. Третья бесследно пропала за последние два месяца.

Она вздрогнула, услышав хлопок входной двери.

«Явился» — оскалилась, показав зубы своему отражению. Жуть, да и только.

Бросила взгляд на дверную ручку-бабочку, проверяя, что закрылась. Стянула с себя одежду, закидывая ее в дыру стиральной машины и залезла под теплый душ, включив самый сильный напор. По одеревенелому телу били струи воды, а хотелось, чтобы отхлестали кнутом…

Глава 2

— Юлька, я на работу, — утром муж нарочно громко собирался, в надежде, что она встанет и приготовит ему завтрак. Он так-то с вечера не жравший, чай пустой побулькал и все. Где ее обычная заботливая забота? Где супружеский долг? Пока на кухне искал еды, женушка прошмыгнула из ванны в спальню, «здрасьте» не сказав. Ох, уж эти женские обидки! Чего он там наобещал? Точно! Надо с сыном свозить в детский магазин. — Почесал затылок, — спишь, Юль? Ладно, потом созвонимся, — протяжно вздохнул, наклонился над ней и всматривался в лицо, вдруг моргнет и откроет свои карие глазки с зеленым оттенком… Обернулся на мирно сопевшего сына.

«Иди в жопу, Проданов!» — женщина не собиралась «просыпаться», ни один мускул не дрогнул на маске лица. Обдав ее сквозняком, Лешик рассерженным ушел, ворча себе под нос ругательства… Не посмел хлопнуть дверью, тихонечко за собой прикрыл.

Юля лежала, печально таращась в потолок. Ее топила обида. Ворочалась с боку на бок, сдерживая позывы организма сбежать в туалет. Только когда щелкнул замок