Бездушный (СИ) - Шагаева Наталья

Наталья Шагаева

Бездушный

Глава 1

Мария

— Вы нам не подходите. Хорошего дня вам... — мужчина снова забывает мое имя, заглядывая в резюме. — Мария.

Аллилуйя, вспомнил. Сжимаю губы, чтобы не высказаться вслух.

— Позвольте узнать причину отказа? Почему я не гожусь в няни вашему ребёнку? Вы же даже не взглянули на моё резюме и ничего у меня не спросили, — возмущённо выдаю. А мужчина, к которому я пришла устраиваться на работу, равнодушно смотрит в окно своего кабинета. Кажется, что он вообще меня не слышит и не видит.

— Сколько вам лет? — спрашивает меня, продолжая смотреть в окно. Мужчина, может, и симпатичный, но сейчас выглядит очень усталым, словно на нем пахали недели три. Глаза у него необычные, почти синие. Это первое, на что я обратила внимание. Только они тоже бездушные, словно там нет ничего настоящего.

— Сколько мне лет и всё остальное написано в моём резюме. Может, вы взглянете уже на него и будете объективны?

Мне бы прикусить язык. Не так разговаривают с работодателем. Но ничего не могу с собой поделать. Меня задевает его высокомерие. Как говорила мама, у меня обостренное чувство справедливости. Да и работа эта как никогда мне нужна и в данный момент очень подходит. Она решила бы почти все мои трудности. В кошельке остались копейки. Еще сутки, и придется ночевать на вокзале. Я бездарна, талантами не блещу, да и выгляжу пока прилично – на паперти не подадут.

— Мне не нужно смотреть в ваше резюме...

Снова забывает мое имя. Нет, не забывает. Уже, видимо, издевается. Гад.

— Мария! — раздраженно напоминаю ему. Да, на скромную няню для малыша я уже явно не тяну в его глазах. Слишком вспыльчивая. Но этот высокомерный гад сам виноват.

— Да, Мария. Мне не нужно смотреть в резюме, чтобы понимать, что вы мне не подходите, — наконец переводит на меня свои ледяные синие глаза и давит взглядом. — Всего вам хорошего, — указывает на дверь кабинета.

В каком бы плачевном и безвыходном положении я ни была, унижаться не буду. Нервно хватаю свой рюкзак, куртку, резюме и направляюсь на выход. Всё равно я не сработалась бы с таким тяжёлым человеком.

Дохожу до двери, хватаюсь за ручку, но замираю.

А что это я, собственно, просто так ухожу?

Нет, пусть объяснится, почему я негодная.

Разворачиваюсь. Мужчина вопросительно приподнимает брови и смотрит на меня, как на сумасшедшую.

— Нет, просто интересно, чем я не угодила? Потрудитесь объяснить... — требую я. — Извините, не запомнила вашего имени.

Всё я запомнила. Этого гада зовут Роберт Станиславович. Но я тоже делаю вид, что мне на него плевать.

— Не утруждайтесь, не запоминайте мое имя, оно вам не понадобится.

Сжимаю губы, втягивая воздух носом. Хочется подойти и треснуть этого гада сумкой. Возомнил себя невесть кем.

— Но присядьте, я объясню, — холодно усмехается. Больше оскаливается, смотря на меня снисходительно.

Сажусь назад в кресло, засовываю резюме в рюкзак, сминая бумажку, и тоже вопросительно выгибаю бровь.

— Вам, Мария, — о, гляди-ка, вспомнил мое имя, — всего двадцать три года, — надо же, все-таки заглянул в резюме.

— И? При чем здесь мой возраст? Ищете старушку? Так она физически не сможет двадцать четыре на семь следить за маленьким ребёнком. Дети, знаете ли, в этом возрасте непоседы, — парирую я.

— Вы замужем? — игнорирует мой комментарий, постукивая пальцами по столу.

— Какое это имеет отношение?

— Вы замужем? — раздражённо давит голосом.

— Нет, не замужем. Никто не будет занимать мое время. Не уйду неожиданно в декрет, если вы об этом, — уверенно отвечаю я. А гад усмехается.

— Вот. Вы молоды и красивы, Машенька.

Распахиваю глаза. Вроде бы и комплимент, но тон у мужчины ироничный. Машенька... Не позволяла я ему так меня называть.

— Вам нужно устраивать свою личную жизнь, у вас в голове немного другие ценности. Я же требую круглосуточное наблюдение за моим сыном. Выходные даю всего раз в неделю: сегодня вы свободны, а завтра – нет. При всем уважении к вашему медицинскому образованию, но нет, не хочу травмировать сына частой сменой няни.

— То есть вы только что назвали меня легкомысленной? — немного подаюсь вперед от такой наглости.

— Я просто озвучил очевидные вещи. И ваша импульсивность сейчас не добавляет вам плюсов. Это первое.

— Это не все мои недостатки? И что же еще во мне не так? — уже откровенно язвлю. Больше от отчаяния. Понятно, что меня уже не допустят до работы в этом доме.

— У вас совершенно нет опыта работы с детьми. Вы даже не представляете себе, насколько это тяжёлый труд. Двадцать четыре на семь уделять всё своё время маленькому, чужому для вас ребёнку. Уверен, вы не знаете ни одной методики.

— Во-первых, небольшой опыт у меня есть. Но вы не пожелали заглянуть в мое резюме, — фыркаю. — Во-вторых, я очень люблю детей и всегда нахожу с ними общий язык. В-третьих... — для наглядности загибаю пальцы под холодным взглядом этого высокомерного мужика. — Эти ваши методики... — усмехаюсь, качая головой. — Ни одна мать не занимается с детьми по методичкам, и дети растут счастливые.

— С матерью – да. Но вы не мать, поэтому без определённых знаний я вас к своему ребёнку не подпущу. Особенно после вашего подросткового бунта. Мне не нужен еще один ребёнок, — взмахивает мне рукой, указывая на дверь.

Затыкаюсь больше оттого, что захлебываюсь возмущением. Но и потому, что мужской взгляд после упоминания матери меняется на ожесточенный и яростный. Всё-таки Тарас был прав – я совершенно не думаю, что говорю. Но меня уже несет, и я, как всегда, не вижу берегов. Я буду не я, если не выскажусь до конца. Терять-то уже нечего.

— Если вы живете в особняке элитного района, в доме стоимостью как самолёт, ездите на огромной машине, похожей на танк, и выглядите как бандит, то это не дает вам право высокомерно оценивать людей.

— Я выгляжу как бандит? — меняется в настроении и уже ухмыляется. — Иди уже... — похоже глотает ругательства. — Маша, — снова отсылает меня, взмахивая рукой.

Хочется послать его подальше, где летом в пальто холодно. Но я чудом сдерживаюсь. Соскакиваю с места и покидаю кабинет этого гада, не прощаясь. Ухожу я, конечно, гордая и красивая, только ничего веселого за пределами этого дома меня не ждет.

Натягиваю куртку, обуваюсь, медленно выхожу из дома. Райончик здесь элитный, а до автобусной остановки топать и топать. Автобусы в этом посёлке никому не нужны.

Погода хоть и солнечная, но ветреная. Сыро после дождя. Ежусь, застёгивая куртку под горло. Прохожу мимо детской площадки, на которой играет тот самый мальчик, нуждающийся в няне. Площадка шикарная. Таких в обычных дворах не найдёшь. Яркие горки, качели, песочница, батут, поверхность прорезиненная – все безопасно. Это мечта любого ребёнка. Только мальчик нерадостный. Он стоит на краю горки, возле оградительных канатов и смотрит вниз. Неподалёку на лавочке сидит женщина лет пятидесяти, разговаривая по телефону и совсем не следя за ребёнком. Почти прохожу, но краем глаза замечаю, как пацан перелезает через канаты, оступается и летит лицом вниз. Сердце обрывается. Вроде не мое дело, должна пройти мимо, но на инстинктах кидаюсь к пацану, пытаясь его поймать. Конечно, не успеваю. Мальчишка уже внизу. Подлетаю к ребенку, хватаю, поднимая на ноги, рассматриваю лицо. Большие синие детские глаза наполняются слезами, губешки опускаются вниз – вот-вот заревет. Нос, слава богу, цел – спасибо специальной поверхности. А вот на лбу ссадина. Немного содрал кожу о шершавую поверхность.

— Цел? — оглядываюсь на женщину, а та так увлечена беседой, что ничего не замечает, смотря в другую сторону.

Я, видите ли, отцу этого малыша не подхожу, а вот эта дама прям няня года.

— Где больно?

А мальчишка только хлопает глазами, не отвечая. По щекам уже текут слёзы.

— Ну, ты что? Не реви. Ты же мужик, — улыбаюсь.