Быстрая связь (ЛП) - Эриксон Меган

— Слышал, ты опять начал бегать, — сказал он внезапно.

Я скорчил гримасу.

— Какие сенсационные сплетни.

— Ты удивишься, насколько.

Он все ухмылялся, и я начал нервничать. Может, он видел, как я бегал с Люком? Решив не реагировать, я сосредоточился на работе, и Джон сменил тему.

— Кстати о моем отце, Большой Ди. Он о тебе кое-что слышал.

— О, неужели? — Тон отца был таким, словно это известие интересовало его настолько же мало, как и существование Джона на этой планете. — И что же?

— Да так, всякие слухи. Будто ты ищешь нелегального ростовщика.

Я поднял лицо. Джон вкрадчиво ухмылялся. И на его роже не было признаков лжи. Посмотрев на отца, я увидел, что он побледнел.

— Какого дьявола… черт!

Лезвие слайсера вонзилось мне в палец, и я покачнулся. Высокой дугой брызнула кровь, и чтобы остановить ее, я прижал руку к груди.

— Ники! — Даффи оббежал стойку. — Черт, ты себе палец оттяпал?

— Нет, — проскрипел я, превозмогая боль. — Все в норме. Что за история с гребаным ростовщиком?

— Давай обсудим это потом?

— Нет, мы обсудим это сейч…

— Знаете, что? Я передумал. Не нужен мне сэндвич. — Джон отдал мне саркастичный салют. — Счастливо, ребята.

— Выметайся отсюда, — прорычал Даффи. — Маленький членосос.

Джон лишь рассмеялся и вышел за дверь. Колокольчик вновь звякнул, оповещая, что он свалил.

— Скажи, что он это придумал.

— Доминик, — резко произнес мой отец. — Мы можем решать проблемы по очереди, одну за другой?

И вот тут мое терпение окончательно лопнуло.

— По-твоему, это что-то серьезное? — Я поднял руку и сунул ему прямо в лицо. Порез был глубоким, из раны обильно шла кровь, но я даже не дрогнул. А вот Даффи немного позеленел. — Если в твоем представлении война давно кончилась, если ты думаешь, будто на базе мы режемся в видеоигры, это не значит, что все именно так. Война не закончилась, пап. Боевики по-прежнему пытаются выдавить нас из страны, устраивают засады, подкладывают СВУ, на которых взрываются патрули. — Я опять помахал рукой у него перед носом. — Черт подери, по сравнению с тем, что я видел и делал, это просто ничто.

Я знал, что он хочет сказать — что соваться туда вообще не было смысла, — и в принципе был с ним согласен, но речь была не о том. И кажется, до него впервые дошло. Если закрыть глаза на политику, у меня была гарантированная зарплата, льготы и надежда на хорошее будущее. Жаль, что она не сбылась.

— Поедем в больницу.

— Нет.

— Ники, тебе надо наложить швы.

— Я в норме.

Он медленно выдохнул.

— Если я расскажу тебе о деньгах, то ты сходишь со мной хотя бы в травмпункт? — Я хмуро посмотрел на него, продолжая капать кровью на пол, и кивнул. — Скоро мы потеряем наш бизнес.

— Почему?

— Из-за долгов, черт подери. Почему же еще? — Даффи ударил по стойке трясущимся кулаком. — Ники, у меня убытков по две тысячи в месяц. Мы полгода не оплачиваем жилье. Если мы потеряем бизнес, то потеряем и дом. У меня нет сбережений. Нет ничего.

— Полгода не оплачиваем жилье… — тупо повторил я. — Сколько ты задолжал? Ты ничего не рассказываешь, только просишь не обращать внимание на кучу счетов.

Отец стиснул зубы.

— Почти двадцать кусков.

— Господи, пап. — Я захотел тоже ударить по стойке, но меня остановили вид крови и боль. — Ты же еще не успел взять у ростовщика деньги?

— Нет. Я не смог пообещать себе, что сумею выплатить займ, а потом… — Он сделал неопределенный жест. — Слушай, я знаю методы этих ребят. И подвергать вас опасности не хочу.

— Господи боже… Какое клише. Пап, ты как будто вышел из леса.

— Да иди ты к дьяволу, Доминик. Ты просто не понимаешь. — Он в бешенстве отвернулся. — Думаешь, мне все это нравится? Срываться на тебя и сестру и не иметь возможности давать ей карманные деньги? Что я просто-напросто безответственный? Нет, пацан. Арендная плата растет, коммунальные платежи тоже растут, все на свете подорожало…

— …а ты десять лет не поднимаешь цены! — заорал я. — Я ни черта в этом не разбираюсь, но и то понимаю, что херовый у тебя бизнес-план!

Вид у него стал таким, словно он был готов по-настоящему отрезать мне палец.

— Я сам разберусь, а ты закрой варежку и отправляйся в травмпункт!

После столь шокирующих новостей я мог бы сказать еще очень много всего, но промолчал, а он стал звонить моей матери, чтобы та подменила нас в магазине.

***

Люк

Я написал Доминику два часа назад, но он до сих пор не ответил. Странное дело. По субботам он обычно вставал, шел в спортзал и, вернувшись домой, начинал донимать меня потоком бессмысленных сообщений. По крайней мере, так было с тех пор, как две недели назад мы решили, что отныне мы… вместе.

Тишина с его стороны беспокоила, как застрявшая в пальце заноза.

Я стоял у себя в спальне в одном полотенце. С моих мокрых волос капала на плечи вода. Когда я подумал, не сходить ли побриться, ожил телефон.

Доминик: Извини. Я только проснулся.

Я нахмурился и взглянул на часы. Время приближалось к полудню. Он никогда так долго не спал.

Люк: У тебя все нормально?

Доминик: ¯_(ツ)_/¯

Я уставился на экран.

Люк: Ну и что это значит?

Доминик: Я пожимаю плечами.

И все. Он не написал даже «лол». Хотя обычно отвечал на мои ворчливые сообщения смехом и кучей эмоджи. Сдавшись, я позвонил ему. Он поднял трубку только спустя пять гудков.

— Да.

— Что у тебя происходит? — спросил я более строго, чем собирался.

Послышался шорох — наверное, простыней. Я представил его. Сонного, с взъерошенными волосами.

— Не знаю.

Я сел на кровать и взялся за подбородок. Потом сделал вдох и смягчил тон.

— Погода хорошая. Хочешь, встретимся в парке?

В трубке скрипнули пружины кровати.

— Было бы здорово.

— Я принесу сэндвичи. Ты уже завтракал?

— Нет.

— Когда сможешь прийти?

— Через час?

— Хорошо. Жди у пруда.

Я оделся, сделал несколько сэндвичей и захватил вдобавок виноград, пачку чипсов и приготовленное Шелли печенье. Потом заглянул к ней, чтобы сказать, что ухожу. Она только махнула рукой. Я пошел к Мике. Он сидел у себя и, хмуря лоб, переписывался по телефону.

Мне претило утаивать от детей правду, но Доминик попросил дать ему время, и его просьбу я уважал. После всего, через что я прошел с Джейком, я не собирался торопить Доминика и заставлять делать то, к чему он был не готов.

Я постучал в открытую дверь, и Мика поднял глаза.

— Я на пару часов отойду. Мне все равно, чем ты здесь занят, но из дома не уходи. — Он кивнул, но не сразу, и эта заминка мне не понравилось. — Усек?

— Да, пап.

Я покосился на его телефон, и сын отвернул экран в сторону.

— С кем общаешься?

— С Адрианой.

Ну разумеется. С кем же еще. В голове проигралось все, что Доминик рассказывал о своей семье.

— Если хочешь, пригласи ее в гости.

Сын поднял брови.

— Серьезно?

— Мне отозвать предложение?

— Нет, просто я… нет. Спасибо, пап. Она сейчас на работе, но все равно.

Я кивнул.

— Скоро приду.

С сумкой еды за плечом я пошел в парк. Доминик уже ждал меня, опустив голову и ссутулившись — было прохладно.

Когда между нами осталось несколько метров, он наконец поднял лицо, и при виде меня его глаза посветлели. Наплевав на прохожих, я обнял его. В последние пару недель я чаще следил за языком его тела, и мне стало понятно, насколько он жаждет прикосновений. Я сам никогда не был фанатом публичного проявления чувств. И Надя, когда мы были женаты, мое мнение разделяла. Но Доминик… он без ласки не мог. И я был обязан ему ее дать.