Право на любовь (СИ) - "Marlu"
- Ну да, ну да, - пробормотал себе под нос Никита, догадываясь, во что превратилась так называемая семейная жизнь доктора.
- А потом ты ко мне на прием попал, - Виктор усмехнулся. - Я бы никогда не рискнул к тебе подойти, а ты все сидел и сидел в коридоре на сквозняке, как было не предложить помощь?
- Ты все заранее спланировал?! – офигел Никки от такого признания.
- Нет, - помотал головой, - не планировал, но воспользовался случаем, это разные вещи, - док поднял вверх указательный палец.
- Да, конечно, - Никита не знал, как реагировать на свалившуюся информацию, посмотрел на доктора и внезапно смутился – быть объектом, которого добиваются, было странно, от этого незнакомое тепло расползалось внутри, щекоча и заполняя каждую клеточку. Может быть, сказка о том, что у каждого человека где-то есть вторая половинка души, и не такая уж сказка?
- Ты обиделся? – с тревогой в голосе спросил Виктор.
- На что? – удивился Никки. - Пытаюсь переварить и думаю, сознаваться ли в своих грехах или не стоит.
- Грехах? – док привычно вскинул правую бровь. - Не говори ерунды, нет у тебя никаких грехов. Ты замечательный человек.
- Откуда ты знаешь? – хмыкнул Никита, испытывая благодарность за эти слова.
- Протестировано кошками и детьми, - совершенно серьезно ответил док.
Никки не знал, что сказать. Весь мир вдруг стал выглядеть иначе, как будто раньше у него были дефекты зрения, а сейчас вдруг появились очки, и привычная тусклая действительность заиграла яркими красками и приобрела совершенно другие очертания.
- Звони своему адвокату, надо действительно быть во всеоружии, - наконец сказал он. – И давай я тебя постригу, зарос как бабуин. Что головой трясешь?
- Никит, не стоит сейчас кардинально менять мой внешний вид. В качестве прежнего недотепы и бабуина больше шансов на скорейший развод и на то, что она не догадается о переменах в моей жизни, понимаешь? Про то, что я связался с парнем, может, и не догадается, но наличие возможной соперницы запросто выступит в качестве красной тряпки. Не хочу с ней Настену делить, не отдам.
Никки признал правоту доктора. Стрижка – оно, конечно, не смена имиджа, но кто ее знает, эту Беллу. Лучше и правда потерпеть. А Виктор уже звонил адвокату. Никита прислушался к себе – чувства раздражения по этому поводу не было, что не могло не порадовать, как выяснилось, от некоторых разговоров большая польза.
Док объяснял Станиславу Ильичу некоторые аспекты семейной жизни, старательно обходя взаимоотношения с Никитой. Наверное, это было правильно, ведь к разводу их личная жизнь не имела отношения, но все равно почему-то царапало.
- … и еще, я живу с другом, - внезапно произнес Виктор в ответ на какую-то реплику в телефонной трубке и напряженно застыл, выслушивая ответ.
- Что он сказал? – спросил Никита, дождавшись окончания разговора.
- Много чего, - док потёр переносицу, собираясь с мыслями. – Смотри, Настену лучше из больницы забрать. Можно попробовать в санаторий устроить или дома держать, потому что она еще слишком маленькая и может проболтаться матери про нас. Подавать заявление в районный суд лучше нам вместе, сказал, какие документы нужны. Посоветовал урегулировать имущественные споры и не паниковать. Развод в нашем случае дело тоже не быстрое, ребенок же. Обидно, что квартирный вопрос откладывается, но лучше этим заниматься после развода, у Беллы всегда очень хорошее чутье на деньги было. Может начать спекулировать на ребенке.
- Значит, прячемся и шифруемся? – невесело поинтересовался Никки.
- Не афишируем, - вздохнул Виктор. – Прорвемся, будем думать, как заживем через годик в новой квартире. Главное, кошка у нас для новоселья уже есть.
- Кстати о квартире. - Никки решил, что наступил подходящий момент. – Ты уверен, что хочешь жить со мной в одной квартире, да еще в центре?
- Началось! – возмутился док.
- Нет, ты послушай, прежде чем ругаться. Меня многие знают и знают, что я гей. Ты готов совершить такой каминг-аут? Опять же ребенок. Обсуждение, осуждение тех же бабок у подъезда. Они не постесняются и ребенка допросить. Ты готов к последствиям?
- Она называет тебя дядей Никитой, можно сказать, что ты родственник. Двоюродный брат Беллочки, например. Она не из Города, никто не проверит.
- Да, и брат матери спит в одной постели с папой, - хмыкнул Никки.
- Ты усугубляешь.
- Нет, ты недооцениваешь, - возразил Никита.
- И что? Отказаться от идеи, расстаться? Ты это предлагаешь?! – Виктор чуть не кричал.
- Я тут лазил по сайтам и нашел прекрасное предложение – таунхауз в новом районе. Знаешь, где озеро? Классное место. Огороженная территория, никаких бабок у подъезда, соседям друг на друга наплевать…
- Почем денег? – успокаиваясь произнес док.
Никки понял, что идеей заинтересовались и победа близка.
- Сто тридцать квадратов, две спальни, большая кухня-гостиная и мансарда, не помню точно, метров сорок. Ах, да, гараж и парковка на две машины. И за все удовольствие четыре двести.
- Я не потяну, - сник Виктор.
- Мы, потянем, - Ники выделил голосом первое слово.
Виктор поднял на него глаза, в которых плескалась благодарность и надежда.
Глава 18
Следующие два месяца запомнились как один непрекращающийся кошмар. Никки переживал за Виктора, который стремился побыстрее покончить с брачными узами, Белла в принципе не возражала, но откровенно пыталась выторговать для себя условия повыгоднее. К счастью, адвокат был начеку и очень жестко контролировал процесс. Думать о том, сколько в итоге придется заплатить за его услуги, откровенно не хотелось, но ни один совет, ни одна добытая с боем бумага не была лишней – в профессионализме Станиславу Ильичу отказать было нельзя.
К Новому Году Виктор оказался счастливым обладателем свидетельства о разводе.
- Арабелла Буткевич? – Никки неверяще смотрел на бумаги в своих руках. – Сильно, однако.
- Мама с папой назвали Альбиной, - хмыкнул доктор, для которого имя собственной жены не было новостью, - но она поменяла, хотя и до того представлялась исключительно Беллой.
- Да это неважно, - Никита вернул ему свидетельство и нотариально заверенный отказ от прав на ребенка, - главное все позади, и она уже ни в качестве Альбины, ни в качестве Арабеллы нам не страшна. Уехала она со своим факиром и слава богу.
- Именно так, - согласился Виктор, - и ребенка можно наконец из санатория забрать, этот мононуклеоз изрядно помотал всем нервы, не хуже дорогой женушки.
Никита промолчал. Говорить на эту тему и повторять все то, что было сказано не раз, совершенно не хотелось. Настёну отправили в загородный санаторий не столько из-за болезни, сколько из опасений, что добрая мама доберется до дочери, а лишние психологические травмы ребенку совершенно ни к чему.
