Проводники света (СИ) - Моисеева Ольга Юрьевна

  Невероятное единое целое.

  И оно было доступно! Осознание этого просто взрывало разум изнутри, и всё её новое существо жаждало немедленного подтверждения собственного могущества.

  "Такие способности неизбежно уничтожают человеческую природу... - эти слова Костиного отца сами, без всякого с её стороны желания, вдруг ясно прозвучали в сознании. - ...Мораль, сострадание, любовь к ближнему - в общем, всё то, что делает нас людьми, кажется ерундой и сущей мелочью!"

  Вера смахнула их, словно досадно звеневшую возле уха мошку.

  - Остановись! - Всё воинство Богов выдвинулось из Прави, преградив путь существу с безумием в ярко сверкавших глазах и необъятными золотыми крыльями за спиной.

  Во главе был Перун - Вера ухмыльнулась, вспомнив явившегося Деяне огромного среброголового, златоусого мужа на коне с огненной гривой, на поясе всадника была секира и громовая палица, в руках - лук и стрела золотая...

  На самом деле Бог вовсе не походил на человека и выглядел сейчас совсем по-другому: просто некая сила, что пыталась оградить Мировое Древо от вмешательства агрессивного сверхсущества. Вера могла одним махом смести всех этих смешных Богов со своего пути так же легко, как ветер сдувает семена с созревшего одуванчика, тем более что они изрядно ослабели, дробя потребителей человеческого "сока" на искры.

  "Будь Единственной! Стань нами!" - смысл этих слов вдруг встал в полный рост, и она поняла, почему каракатица не боялась распада и смеялась, превращаясь в золотой вихрь. На том уровне, где находилась сейчас Вера, смерти, как таковой, уже не существовало, и, поглотив искры, Вера действительно стала...

  Ей вдруг снова вспомнилось, как Десятов-старший говорил про мегаспособности. Про их власть. Власть над разумом. Что это не ты используешь их, а они - тебя. Бывшее девушкой существо чуть отступило, придержав свою, уже готовую выплеснуться и сокрушить любую преграду, мощь. Боги замерли, внимательно следя за каждым её движением, а Вера в это время нашла Илью взглядом: он пытался утешить сына - тот стоял на коленях возле бездыханного тела, рядом столпились Лесавки в бисерных браслетах-фенечках и ярких платочках. Костин светак был затоплен болью - ничего не осталось другого, одно только безмерное чувство утраты любимого человека... Парень плакал над лежавшим возле пня телом, Веры в нём давно уже не было - слёзы капали на пустую человеческую скорлупку...

  Перун заметил что-то в её глазах и отступил в сторону, пропуская вперёд Велеса.

  Она могла завязать водчего узлом или разорвать на отдельные молекулы и развеять их по Вселенной, но тот лишь улыбнулся, без страха взял её за руку, повернув к корням Древа.

  И тогда перед Верой вдруг простерлась, открывая своё сумрачное величие, Навь.

  Почти полтора десятка веков лысори объедали попадавшие в преддверье мира мёртвых людские души, отправляя пустые шкурки к Высшему Разуму Мироздания мимо Древа. Лысорей прогнали, а проходы остались запечатанными стрелой, изувеченной и отравленной этим тёмным многоголовым монстром, из-за чего ни Велес, ни запертые Боги не могли её вытащить. И даже когда чёрная кровь на Земле, в Яви, была нейтрализована радужной силой, та часть, что держала проходы, осталась цела из-за пузыря "осьминогов".

  Но теперь! Теперь всё было кончено!

  Блокированный ранее проход открылся, и копившиеся два года души смогли наконец-то перейти из преддверия дальше в Навь.

  Это был исход многих и многих душ. Не тронутые ни лысорями, ни каракатицами, они неторопливо плыли, каждая со своим скопленным за жизнь багажом, к Реке Забвения, за которой их ждал естественный, проложенный Высшим Разумом Мироздания путь. Большинство людей в итоге переродится и вернётся обратно в Явь, на следующую ступень развития. Некоторые - совсем уж отъявленные преступники и злодеи - станут на время чёрными навьями или даже нежитью, но Духи и Боги помогут им справиться с низшими проявлениями и, рано или поздно, они тоже исправятся, чтобы двигаться дальше. Есть и те, кто уже заслужил место в Прави, - они отправятся или прямо к Богам, или, если захотят, окажутся в Слави, среди таких же навьих Дедов, чтобы присматривать за потомками и помогать им делать правильный выбор. В памяти всплыл образ деда Паши, и что-то кольнуло в самой глубине существа, ведь он пожертвовал ради внучки всем, даже своей бессмертной душой, потому что верил...

  Дедушка так в неё верил!.. и что же она?..

  Кем стала теперь?.. Мега - уже нет, МЕТА! Она стала металампочкой!

  Но зачем?..

  Одиноко странствовать по многомерным просторам Вселенной, постичь все её тайны, но не испытать ни радости, ни скорби, существовать вечно, без цели и смысла?

  После трёх каракатиц Вера уже потеряла человеческую сущность, она ничего не чувствовала, и то, что вдруг проснулось сейчас... этот нечаянный всплеск, отблеск навсегда уходящей людской природы - он был точно последним, а потом...

  Она больше никогда не вспомнит ни деда Пашу, ни Костю - парень всё ещё плакал, сгорбившись возле её неподвижного тела...

  Она взглянула на Велеса, на других Богов - минуту назад она хотела сокрушить их всех и получить ещё больше могущества. Для чего?..

  Что делать ей с этой безумной, невообразимой силищей?!

  Мелькнули среди душ и обретшие целостность "осьминоги", и их близкие, и Женя Морозов, и Костина мама, и та девушка, отдавшая жизнь за... Вере вдруг показалось, что Катя подняла голову и, посмотрев ей прямо в глаза, шевельнула губами.

  Провода! Катя сказала: "Провода"! О Боже, это же так просто!

  Последний всплеск человеческих чувств затухал, но это уже не имело значения.

  Решение было принято, и она знала, что делать.

* * *

  Первый вдох дался особенно трудно. Глаза вылезали из орбит, адская боль затопила всё тело, Вера царапала горло, рыбой шлёпая губами, пока Лесавки изо всех сил растирали её тело, а Жарков сыпал на голову порошок из мешочка с рисунком медвежьей лапы и взывал к Велесу.

  А потом из леса выскочил огромный медведь и, в три прыжка оказавшись возле девушки, стукнул её по голове лапой с огромными острыми когтями. Хлынула кровь - и по лбу, и внутри, по сосудам, артериям, венам. Остывшие члены согрелись, запавшие ткани расправились, и всё тело наполнилось жизнью.

  Воздух со свистом ворвался в лёгкие, и Вера с громким хрипом открыла глаза. Она сидела на кровати, прижав руки к груди, и дышала так жадно, словно хотела поглотить весь кислород на планете.

  - Опять? - привстав на локте, спросил Костя.

  Вера в ответ только хмыкнула. Ночные кошмары о первом вдохе приходили всё реже, но оставались такими же яркими, как и в первую неделю после возвращения, когда они преследовали её каждую ночь.